Искусство жить

Владимир Зельдин начал служить в театре на Суворовской, когда российская армия называлась Красной

Он скончался утром 31 октября в реанимации Института имени Склифосовского на 102-м году жизни. Ушел не просто потрясающий артист, но целая прекрасная эпоха, которую он собой олицетворял. В ней были возвышенная романтика и влюбленность в жизнь, темпераментность, честность, преданность своему делу. 3 ноября Зельдина похоронили на Новодевичьем кладбище с воинскими почестями. А перед этим тысячи людей пришли проститься с Владимиром Михайловичем в Центральный академический театр Российской армии, которому актер отдал семьдесят лет.

Парадокс: в феврале Зельдин отметил 101 год, но почему-то казалось, что он проживет еще немало. Актер всегда выглядел бодрым и полным жизни. Свой последний день рождения Владимир Михайлович встречал на сцене. Причем не сидел и принимал поздравления, а играл главную роль в посвященном ему спектакле «Танцы с учителем». В своей книге «Моя профессия: Дон-Кихот» актер признавался, что юбилеи его бодрят. Он писал: «Все-таки это мой отчет зрителю: Зельдин еще в форме, еще может тряхнуть стариной».

Надо сказать, что «тряхнуть стариной» артисту на протяжение многих лет удавалось так капитально, что зрители да и коллеги уходили с его торжеств глубоко ошеломленные. Особенно все были потрясены, когда на свое 90-летие Зельдин сыграл главную роль в мюзикле «Человек из Ламанчи». Три часа он почти не уходил со сцены, произносил длиннейшие монологи и пел отлично поставленным голосом. А также умудрялся подсказывать текст молодым партнерам. Потом Владимир Михайлович играл в этом спектакле еще около десяти лет. Чудо? Но сам Зельдин и принадлежал к тем немногим избранным, которые «рождены, чтоб сказку сделать былью», причем в самом лучшем смысле этого слова. Кстати, эти строки «Авиамарша» впервые прозвучали в 1923 году, когда Володе Зельдину было восемь лет. Под подобные песни проходили его детство и юность, хотя родился он – и в это даже не верится – еще при Николае II.

Выбор профессии

Впрочем, в нежном возрасте будущий актер слышал и много классической музыки, ведь его отец – Михаил Евгеньевич Зельдин был музыкантом и дирижером, а еще военным капельмейстером. Кстати, хотя Владимир Зельдин всегда был человеком штатским, ратная тема проходит через всю его жизнь. В Москве, куда семья перебралась, когда Володе было девять лет, он учился в военизированной школе. В 1930 году вместе с одноклассниками принимал участие в военном параде на Красной площади. Когда отец умер, его друг, руководивший оркестром Высшей пограничной школы, взял 14-летнего Володю на работу. Целый год подросток играл в оркестре на трубе. Он владел также роялем и скрипкой и одно время хотел поступить в консерваторию, однако этому помешало бедственное материальное положение семьи. Известно, что в юности Зельдин мечтал о карьере военного моряка, но в училище его не взяли из-за плохого зрения. Пришлось выучиться на слесаря, правда, эта работа была ему не по душе. И спустя время он поступил в Производственно-театральные мастерские при Театре им. МОСПС (будущем Театре им. Моссовета). Будучи студентом, Зельдин подрабатывал учителем танцев. В мастерских этот предмет преподавала Галина Александровна Шаховская, впоследствии ставшая главным балетмейстером Московского театра оперетты и поставившая все самые известные танцы для Любови Орловой в фильмах Григория Александрова. Зельдина среди других учеников она очень выделяла и брала с собой в качестве ассистента в другие театральные студии, где преподавала. С «зарплаты» студент покупал картошку и сосиски, и в актерском общежитии устраивался пир.

Любимые роли

В Театре им. МОСПС артист служил недолго. Следующим местом его работы был Театр транспорта (будущий Театр им. Н. В. Гоголя), и первая же роль в нем – рядового Гоглидзе в спектакле «Генеральный консул» – стала для артиста судьбоносной. Дело в том, что именно в ней Зельдина увидела ассистентка по актерам Ивана Пырьева, готовившегося в то время снимать фильм «Свинарка и пастух».

На роль главного героя – пастуха Мусаиба пробовались несколько человек. Пырьев показал пробы женщинам со съемочной площадки. Из всех претендентов на роль они выбрали Зельдина...

Съемки фильма совпали с началом Великой Отечественной. Сцены на ВДНХ снимали в то время, когда столицу уже атаковали немецкие самолеты. Во время бомбежек актеры прятались в блиндаж, потом продолжали работу.

В столице Зельдин и Марина Ладынина записали ставшую знаменитой песню о Москве.

Озвучивали фильм в эвакуации в Алма-Ате. Отсюда актеры выезжали на фронт, выступали с концертными бригадами в госпиталях, на призывных пунктах, а случалось, и на передовой. Кстати, много позже, уже в труппе Театра Советской армии Зельдину довелось поездить с выступлениями по горячим точкам. Однажды в Афганистане артисты даже попали под обстрел.

После окончания съемок «Свинарки и пастуха» Зельдин проработал один сезон в Русском театре Алма-Аты, потом в 1943 году вернулся в Театр транспорта. А в 1945-м 31-летнего актера пригласили в Театр Красной армии и сразу на главную роль – там репетировали спектакль «Учитель танцев» по пьесе Лопе де Вега. После премьеры эта постановка на долгие годы станет визитной карточкой театра. А роль обедневшего дворянина Альдемаро Зельдин полюбит на всю жизнь. В ней он и танцевал, и пел, и фехтовал. Актер играл Альдемаро в течение 29 лет, вплоть до своих шестидесяти. После одного из представлений «Учителя танцев» к нему в гримерку поблагодарить за спектакль зашла Анна Ахматова.

Следующую любимейшую роль – барона Мюнхгаузена Владимир Михайлович получил в театре в 62 года. Этому предшествовала дружеская беседа со сценаристом Григорием Гориным, в которой Зельдин признался, как бы ему хотелось воплотитьна сцене образ неутомимого барона. Он так увлекательно рассказывал об этом персонаже, что Горин написал о Мюнхгаузене пьесу. Впервые ее поставили именно в Центральном академическом театре Советской армии в 1977-м. И только два года спустя появился основанный на ней знаменитый фильм Марка Захарова. Мюнхгаузены в театре и кино отличались друг от друга: у Зельдина этот герой выходил более романтичным.

В 90 лет исполнилась еще одна мечта Владимира Михайловича – он сыграл Дон Кихота Ламанчского. Сам он в своей книге писал об этом так: «Я уверен, что такой герой должен сегодня выйти к зрителю. Сегодняшний зритель, по-моему, уже соскучился без героев и без театра, который бы возбуждал в нем добрые и возвышенные чувства».

Когда честь не пустой звук

Владимир Михайлович Зельдин, как правило, не отказывал журналистам в интервью. Хотя и считал, что актера должна окружать некая тайна. Тем не менее в наше время, когда пресса вытаскивает на свет божий даже самые тщательно охраняемые секреты знаменитостей, прожившего целый век Зельдина сплетни как-то обходили стороной. Это только подтверждает его слова: «Понятие чести для меня не пустой звук». Достойна уважения верность, которую актер хранил своему театру на Суворовской площади, а ведь он, к сожалению, отнюдь не всегда переживал хорошие времена. Помню полупустые залы в нем в 90-х годах, причем на тех спектаклях, где играли Нина Сазонова, Николай Пастухов, Александр Домогаров и, конечно, Владимир Зельдин. Тем не менее, даже когда публики было немного, Владимир Михайлович никогда не позволял себе работать вполсилы, по темпераменту он мог дать фору многим. Моя мама, работавшая рядом с театром, однажды очень удивилась, увидев в магазине Владимира Михайловича, который шел, чуть сгорбившись, и очень сильно щурился. В театре-то его осанка всегда была идеальной (поэтому в ролях офицеров и аристократов он выглядел особенно эффектно), а молниеносное передвижение актера по сцене исключало мысль о том, что у него плохое зрение.

В театре Зельдин был всегда занят довольно плотно. Хотя сам признавался, что иногда ему приходилось играть то, что не очень хотелось. Но относясь к своей работе как к долгу, он не отказывался от предлагаемых ему ролей. В каждой из них старался найти изюминку, и, как правило, ему это удавалось.

Из-за занятости в театре Зельдин за свою долгую жизнь сыграл не так много ролей в кинематографе. Тем не менее многие созданные им образы, особенно такие, как Мусаиб в «Свинарке и пастухе», Борис Оленич в «Сказании о земле Сибирской», профессор Серебряков в «Дяде Ване», судья Уоргрейв в «Десяти негритятах», оставили в сердцах соотечественников неизгладимый след. Зрители любили Зельдина всегда, но в последние годы особенно. Ведь помимо актерской он выполнял еще одну очень важную миссию: своей жизнью показывал нам, как можно дойти до столетнего рубежа, перейти его и оставаться красивым и энергичным человеком. И наверное, в этом его искусстве долго и достойно жить Владимиру Михайловичу еще долго не будет равных.