Народ помнит Гайдара: такое не забывается

Помнится, в самый разгар «перестройки» смотрел я во МХАТе великую комедию Островского «На всякого мудреца довольно простоты». И когда героиня пьесы Манефа произнесла своё коронное «Было видение, было. Идет Егор с высоких гор», в зале раздался дружный хохот: у всех на слуху было имя Егора Кузьмича Лигачёва, из которого свободолюбивые СМИ лепили тогда образ махрового реакционера.

На дальнейший диалог Турусиной и Манефы публика внимания уже не обращала. А зря. Диалог был пророческим:

- Погоди. Кто же он такой?

- А я почем знаю? Увидишь, так узнаешь!..

Прошло совсем немного времени и мы увидели его. И узнали.

Но то был не Егор Кузьмич, верный солдатик партии, чётко выполнявший все перестроечные директивы руководства, а Егор Тимурович – тоже стойкий солдатик партии, точно взращенный в пробирке в лаборатории по созданию оружия массового поражения. И всем стало не до смеха, и вспомнилось уже не «Собачье сердце» М.Булгакова, а его «Роковые яйца»...

И вот однажды бездыханное тело Егора Тимурыча отправили в топку крематория. Казалось, что он ушёл от нас безвозвратно. Но совсем недавно «светлый образ» его, отлитый в бронзе, явился нам и занял своё место перед входом в здание Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени Рудомино. Дата открытия монумента выбрана не случайно. Именно в этот день, 15 ноября 1991 года правительство Егора Гайдара приступило к своей адовой работе.

Это уже второй памятник реформатору. Первый был установлен в сентябре 2010 года в вестибюле здания Высшей школы экономики на Покровском бульваре.

А за два года перед этим – в октябре 2011 года – заявился на Русь идол Кароля Войтылы – «Блаженнейшего» (в латынской, сиречь, еретической версии) Иоанна Павла II, пополнив пантеон монументов разной изобразительной силы. И вот теперь пантеон пополнился еще одним «блаженным». Пришёл он и впрямь «с высоких гор». А как ещё без протекции «зевсов-олимпийцев» можно было скакнуть в вице-премьеры...

Похоже, он был совершенно искренен в своём желании улучшить породу людишек на Руси, и оттого усердно вытравливал негодный, по его мнению, человеческий материал, лежащий на пути экономического «прогресса». И трудно отделаться от ощущения, что не менее искренно верил он и во всемогущую, хотя и невидимую руку рынка. Вот и выходит, что всё-таки он был «блаженный».

«Пантеон» героев создаётся при ВГБИЛ с 1994 года. И экспонатами его стали персоны весьма далёкие от литературы и даже от литературщины. Иные прообразы, оживи они хотя бы на минуту, изрядно удивились бы, узнав, что после отбытия в мир иной они угодили в литературные классики. Вот, хотя бы А.Линкольн или Р.Валленберг, чьи бюсты поселились во внутреннем скверике некогда прославленной и популярной библиотеки.

Думается, что двойной (как минимум) агент Валленберг, только тем и знаменитый, что писал отчёты своим шефам по ведомствам «плаща и кинжала», изрядно удивился бы тому, что «превзошёл и затмил» таких классиков шведской литературы как сказочницы С.Лагерлёф и А.Линдгрен. О Линкольне, заткнувшем за пояс самого У.Уитмена, уж и речи нет. Хотя все они писали. И все не по-русски. Так отчего ж не занести их всех в писатели.

Правду сказать, говорить нынче о ВГБИЛ как о библиотеке можно лишь условно: посадочные места сведены к «минимальному минимуму», а читальные залы отданы американскому, английскому, французскому и японскому культурным центрам. Нынешней «мамашей» сего заведения является Е.Гениева – лауреат премии «Человек года» (2005), выдвинутой в победители Федерацией еврейских общин России. Уже с 1995 года Ееатерина Юрьевна была одним из руководителей культурных программ Института «Открытое общество» (фонда Сороса) в России.

Помню её выступление на церемонии вручения премии «Фемида», предназначенной тем, у кого по одному и тому же вопросу может быть сразу же несколько весьма обоснованных и противоположных мнений – юристам, одним словом. Мило грассируя и издавая звук «ф» вместо звука «ш», директриса ВГБИЛ проговорила целых сорок минут, хотя другие выступавшие, памятуя о том, что краткость сестра не только таланта, но ещё и милосердия, ограничивались в своих спичах тремя-пятью минутами…

Факт сооружения монумента – верное доказательство тому, что народ Гайдара помнит.

Такое не забудешь. Вспомним, что прежде монумента повесили в его честь на здании Института переходного периода, в котором он жил и боролся, поминальную доску; в самом сердце Первопрестольной, в Газетном переулке.

Команду Гайдара называли в народе по-разному, однако сами «реформаторы в коротких штанишках» именовали себя не иначе как командой камикадзе. Тут впору вспомнить смысл этого слова. Его обычно толкуют в качестве «самоубийцы». Это, конечно, так, но не совсем так, и даже вовсе не так, ибо в данном случае мы имеем дело с неким важным умолчанием. Камикадзе – это не просто самоубийца. Это лицо, уничтожающее ценой своей жизни и малыми средствами корабль противника, то есть объект, неизмеримо превосходящий по стоимости и боевой значимости «изделие», приносимое в жертву.

Не лишне напомнить, что на формирование команд камикадзе японцы пошли не от хорошей жизни: в опытных лётчиках наметилась изрядная убыль, на подготовку новых требовалось время, а от камикадзе никакого виртуозного пилотирования и не требовалось. Так что можно было посылать «на бой кровавый» и недоучек, которых не жалко.

Правда, едва не уничтожив корабль по имени «Россия», никто из команды Гайдара насмерть не убился, включая самого главного «смертника». И теперь отважный камикадзе, единственный погоревший изо всей своей команды, - да и то не физически, но лишь административно, - стоит теперь истуканом в скверике Сороса-Гениевой.

Когда неким персонажам ставят памятник, невольно задумываешься о земной жизни прототипа. Впрочем, что нам теперь до того, что в своей грешной жизни земной Егор Тимурович «злоупотреблял», как говорят зашившиеся алкоголики, и даже резал себе вены… Дедушка у него тоже был довольно нервный. И тоже «злоупотреблял», и тоже резал себе вены. Об этом рассказывали мне не единожды Н.А.Соколов – в довоенном прошлом директор детского дома для трудновоспитуемых в подмосковной Поваровке, друживший с лихим «гайдаром», и его жена, Клавдия Максимовна – учительница русского языка в том же детдоме. В подмосковный детдом Гайдар прискакивал навестить свою боевую подругу и одновременно даму сердца, работавшую там медсестрой. «Злоупотребления» могли длиться неделями, после чего Аркадий Петрович, которому тоже стоит в Москве памятник, брался за написание новых детских книжек. Внучок же его сподобился написать лишь одну-единственную сказку для взрослых «Государство и эволюция», явно намекая на труд, написанный всемирно известным автором в шалаше близ станции Разлив.

Если взглянуть на памятник издалека, то он идол удивительно напоминает половой член. Однако этим символизм не исчерпывается. Идол однорук: правая рука – «десница» – отсутствует, что символизирует, скорее всего, «невидимую руку рынка» или отсутствие «правизны», без которой жизнь на Руси – не жизнь, а сплошь мука мученическая и окаянство. Левая же рука – «шуйца» – подпирает массивный подбородок. Вероятно, для того, чтобы реформатор не разразился прославившим его вечным чмоканьем, что, согласно народному поверью, является отличительным признаком упыря.

Вид у персонажа таков, что его впору признать за инопланетянина, взирающего на своих подопытных с загадочным прищуром. Вообще же, смыслы, рождаемые монументом, раскрываются по мере приближения к оному. Такое в изобразительном искусстве если и случается, то не часто. Так что без всякой задней мысли можно поздравить скульптора Г.Франгуляна с созданием законченного шедевра.

…В 1918 году в Москве был открыт памятник Дантону, от которого, по воспоминаниям современников, шарахались в испуге лошади извозчиков. Жаль, не понимали тогдашние сивки-бурки, какой шедевр создал гениальный Н.Андреев: ведь это было сущее воплощение революции.
Посмотрим, какова будет судьба творения Франгуляна. Не исключено, что минует-таки смутное время и встанет вопрос, куда девать все эти шедевры, что сосредоточены в сквере. И может, вспомнятся уцелевшим слова Ю.Фучика о том, что «каждый мошенник рассчитывает на плохую память того, кто должен быть обманут».

И засядут выжившие за изучение «Роковых яиц».