Новая холодная война

А сейчас – два часа правды, как и каждое воскресенье: полная программа правды. Ведущий торопливо идет по коридорам телецентра, транслирующего программы канала «Россия 1», но еще по пути в студию он рассуждает об актуальном положении, и оно, это положение, очень неприятное. По его словам, повсюду господствует американский империализм, в Киеве власть захватили фашисты, и даже Ангела Меркель – всего лишь вассал США, «госпожа Yes». Сейчас начнется эфир, и он весь просто вибрирует от переизбытка энергии.

60-летний Дмитрий Киселев – ведущий программы «Вести недели», самой известной информационной программы на российском телевидении. Он является одним из людей, оказывающих наиболее сильное влияние на мнение жителей страны – степень его известности сопоставима с известностью самого Путина. Киселев – очень образованный человек, много поездивший по миру, любящий историю России, джаз и страны Скандинавии. Он свободно говорит на нескольких языках, в том числе на норвежском. С марта этого года он считается «центральной фигурой правительственной пропаганды» и числится в «черном списке» санкций со стороны ЕС. Кроме того, его банковские счета в странах ЕС (если таковые имеются) заморожены. По этой причине ему пришлось отменить свою запланированную на летний отпуск поездку в Норвегию. «Ну и пусть, – говорит он с улыбкой. – Вместо этого мы съездили в Японию».

«Вести недели» – это не совсем новости. В гораздо большей степени эта программа является оружием в беспрецедентной информационной войне, которую Россия ведет против Запада.  И в этой войне Дмитрий Киселев является самым мощным орудием.

Пропаганда? «Своей работой мы защищаемся от лжи со стороны Запада, – говорит он. – В известной степени мы являемся оборонительным щитом нашего отечества. И мы победим в этой глобальной информационной войне. Потому что мы говорим правду». И «Вести недели» каждое воскресенье обрушивают на людей репортажи о мире, утопающем в войне, вина за которую лежит на США.  Скорость, с которой Киселев комментирует события, завораживает. От его комментариев просто некуда деться – это настоящий двухчасовой «силовой номер». Даже нет – это  какой-то апокалиптический галоп. Смерть и разрушения на востоке Украины, трупы, плачущие женщины, «герои»-ополченцы, «штрафные батальоны» украинской армии. Предположения о якобы убитых свидетелях атаки на пассажирский самолет, нет – «падения» пассажирского самолета, выполнявшего рейс МН17, на борту которого находились 298 человек.

Вот Путин, спаситель России, зажигает свечку в церкви.

И снова и снова Обама, забрасывающий весь мир бомбами и навязать ему господство США, которому противостоит одна лишь Россия.

Со злой иронией Киселев говорит и о немногочисленной уже российской либеральной оппозиции, которая позволяет себе критику в адрес власти. Деятельность этих людей, по его словам, тоже оплачивает Запад, и они недостойны России. Их портреты на экране изображены так, будто это преступники объявленные в розыск. Вернее на них как будто объявлена охота – и это, пожалуй, самое отвратительное в этой программе.

Германия – одна из целей

Дмитрий Киселев – успешный человек: президент Путин назначил его директором медийного концерна «Россия сегодня». Теперь под его руководством сотни людей работают над тем, чтобы отправлять в свет правду – «ту самую» правду, как это на протяжении уже нескольких лет делает также государственный телеканал Russia Today. Его англоязычная программа в США вполне может сравниться по популярности с CNN. У него есть свой канал на YouTube, а вскоре, возможно, появится немецкоязычный канал. Ведь Германия является одной из главных целей в войне, которую ведет российская пропаганда. Тем более, что здесь живет много людей, сочувствующих России и критически относящихся к США, и именно здесь госпожа «канцлерин» определяет политику ЕС. Поэтому «новой России» просто необходимо завоевать расположение немцев. Необходимо, чтобы они знали «правду по Киселеву».

Да, он уже тысячу раз слышал и читал, что он – опасный агитатор и циничный пропагандист системы. «Я и так знаю, что вы напишете, – говорит он. – Но как журналист я считаю себя скорее учителем. Я стараюсь разбудить в людях новый дух – дух России. И вы должны знать, о чем на самом деле идет речь для меня, для моей страны: о справедливости!»

Именно это и показывает круглосуточно государственное российское телевидение, которое могут смотреть 95% населения страны и которое является для людей основным источником информации. И им каждый божий день вдалбливают в головы «новую русскую правду»: США хотят войны! И одна лишь Россия выступает против нее! Санкции – это хорошо: наконец-то мы будем пить наш собственный коньяк! Каков результат этих усилий? Он давно уже известен. Опросы общественного мнения, проведенные Левада-центром, свидетельствуют о том, что 25 лет назад 13% россиян считали, что Россию окружают враги. Недавно – причем еще до кризиса на Украине – это число достигло 78%. «Наши опросы говорят о стремительной радикализации и милитаризации мышления россиян, – с печалью говорит директор Левада-центра Лев Гудков. – Мощнейшая пропагандистская кампания настраивает людей против внешних и внутренних врагов. С такой агрессивной демагогией я не сталкивался еще никогда. Возникает ощущение, что на нас неумолимо надвигается что-то ужасное. Примерно такое же ощущение было лет 30 назад. Мы не можем этому противостоять, а, может быть, и не хотим».

Но было бы не совсем правильно видеть в таких людях, как Киселев, лишь опасных соблазнителей. Умные провокаторы – такие, как он – играют роль катализатора, посредством которого целая страна начинает погружаться в состояние внутренней войны. И каждый божий день страна все больше и больше увязает в конфронтации с Западом. Вот чего надо бояться: такие люди, как Дмитрий Киселев, отражают израненную душу России.

В последнее время стали популярными право-националистические активисты типа Александра Проханова. Еще недавно он обретался где-то на периферии политической жизни России, а сейчас, возглавляя экспертный «Изборский клуб», оказывает все более сильное влияние на армию, спецслужбы и парламент.

Тихон Шевкунов, также состоящий в «Изборском клубе», якобы является еще и духовником Путина. Такие люди, как Проханов, работают над созданием «фундамента» «новой русской империи» – «страны справедливости». Европу же Проханов называет не иначе, как «Содомом инфернальной культуры». Он радуется приближающемуся «часу расплаты»: «Добро пожаловать, холодная война!» То есть новая холодная война? Во всяком случае, в последние месяцы намечается конец миропорядка, воцарившегося в Европе после Второй мировой войны и гарантировавшего на протяжении долгих лет стабильность на континенте.

На Украине Путин уже обеспечил свое влияние. Крым аннексирован, на востоке этой страны он заморозил конфликт, который сам же и спровоцировал. За это время погибли примерно 3 тысячи человек, многие города и села были разрушены. Переговоры о планах на будущее без участия Путина невозможны. Но никто не знает, насколько далеко Путин готов еще пойти. Ровно шесть лет прошло после его войны против Грузии. Теперь настала очередь Украины. А вдруг он завтра решит отправиться на завоевание Прибалтики или, например, Молдавии?

Так как же вести себя Западу с этой новой Россией, которая пишет историю с применением военной силы? Может ли Запад и, в первую очередь, Германия предотвратить раскол Европы в долгосрочной перспективе? «Принципы, по которым Европа сформировалась как единое пространство, теперь действуют лишь в западной части континента, – говорится в новом докладе Гессенского фонда исследований мира и конфликтологии. – Россия же стремится создать свой собственный евразийский континент и наполнить его собственными ценностями».

Это похоже на правду: вполне возможно, что будущее отношений между Востоком и Западом станет предметом серьезных переговоров. Россия представляет собой серьезнейший внешнеполитический вызов, с которым столкнулись Европа и США.

При этом Берлин, похоже, находится в растерянности. Отрадно, что Украина вообще все еще остается суверенным государством. Когда-то Ангела Меркель считала, что хорошо знала Путина. Но она ошибалась. Сейчас она говорит с ним по телефону чаще, чем когда-либо, но это совершенно не означает, что она стала лучше понимать, что у него на уме. По словам окружения «канцлерин», в разговорах с ней Путин всегда демонстрирует готовность к сотрудничеству, но потом все делает наоборот. Пока еще никто не говорит о том, чтобы они «рассорились», но немецкая сторона чувствует себя обманутой и просто не знает, в состоянии ли Путин все еще действовать рационально и продуманно.

В Берлине с определенным страхом прочитали недавнюю статью прокремлевского политолога Сергея Караганова в Financial Times, которая походит на объявление войны. «Россия не уступит, – пишет он. – Речь идет о жизни и смерти нашей нации».

«Холодная война» – не совсем точный термин. Для настоящего конфликта двух систем Россия просто слишком слаба. Что может предложить развивающимся странам путинизм? Где он найдет настоящих союзников? Россия не только в экономическом, но и в военном плане намного слабее НАТО. Военный бюджет одних лишь США в семь раз превосходит российский, а о технологическом превосходстве Запада и говорить не приходится. При этом Россия не может не интегрироваться в мировую экономику – независимо от того, хочет этого Путин или нет. Ведь половина доходов российского бюджета приходится на экспорт нефти и газа.

Каждому придется «прогнуться» под Путина

Холодная война велась по опасным, но надежным для обеих сторон правилам: друг другу противостояли два мощных блока. Но насколько сильным сейчас представляется Путин, настолько же слабой является его страна, потому что его обещания по ее модернизации так и остались обещаниями. Никто больше ни в чем не может быть уверен. Только что под домашний арест взяли олигарха Владимира Евтушенкова, которого подозревают в отмывании денег. До недавнего времени он отказывался продать принадлежащую ему нефтяную компанию государственному концерну «Роснефть». Это очень ясный намек для всех: всем придется «прогнуться» под Путина и предоставить в его распоряжение свои миллиарды. Что будет потом? Внутренние враги, внешние враги, война как стратегия выживания: что произойдет, если Россия превратится в непредсказуемую деспотию?

«2014 год станет годом испытаний, возможно, даже эпохальным, – говорит немецкий историк Генрих Август Винклер. – Мы имеем дело с новым конфликтом между Востоком и Западом. В этом году мы прощаемся со временем надежд и иллюзий».

На протяжении какого-то времени на Западе искренне надеялись, что Советский Союз Горбачева, а потом Россия Ельцина станет для них настоящим партнером и интегрируется в мирный мировой порядок. С тех пор прошло 25 лет. Запад рассчитывал, что Россия и другие страны постсоветского пространства, в частности, Украина, проведут экономические и политические реформы, отряхнут с себя руины социализма и станут демократическими государствами. Горбачев наметил «общий европейский дом». А тогдашний министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер рассуждал о безопасном сообществе на пространстве от Ванкувера до Владивостока; президент США Билл Клинтон сообщил Ельцину, что Россия могла бы стать членом НАТО. Даже Путин вскоре после своего вступления в должность президента в 2000 году говорил: «Я не могу представить себе свою страну изолированной от Европы и всего того, что мы называем цивилизованным миром. Мне трудно называть НАТО врагом».

Никто не воспользовался, однако, этой кратковременным потеплением в двусторонних отношениях – и это была стратегическая ошибка Запада, который решил, что холодная война осталась в прошлом.

Россия так не считала никогда

Жители постсоветского пространства надеялись на Запад, но их мечтам не суждено было сбыться в хаосе ельцинских времен и в смертельной схватке олигархов за власть и миллиарды долларов. Они, понеся ужасающие потери, победили во Второй мировой войне, а в итоге оказались в роли проигравших, испытывая к тому же унижения со стороны своих коррумпированных правителей, а теперь еще и Запад бросил их наедине со своими проблемами. Западные ценности типа демократии или главенства права представлялись им насмешкой. А представителям армии и спецслужб – таким, как Путин – Запад и вовсе всегда казался подозрительным и не заслуживающим доверия: распад СССР они считали предательством со стороны Горбачева и одним из ходов в геополитической «большой игре» американцев. Они с самого начала рассматривали новую архитектуру безопасности в Европе всего лишь как «облегченную» версию Версальского мира, целью которого было насаждение диктатуры Запада. Потому что, рассуждая о мире, Запад забрасывал бомбами союзника России Сербию.

Да, Запад шел своим путем, укрепляя безопасность в Европе без участия России. В этом контексте состоялось расширение на восток сначала НАТО, а потом ЕС. Восточноевропейские страны искали здесь свое будущее – и торопились сделать это как можно скорее, особенно страны Прибалтики и Польша. Они-то на собственной шкуре успели ощутить то, что Москва подразумевает под «сферой влияния». Запад был уверен, что от мира и благополучия в Восточной Европе выиграла бы и Россия. У нее было бы все спокойно на западных рубежах, и она могла бы постепенно стать открытой страной. Но «равноправное партнерство между неравными», как его тогда назвали в Вашингтоне, не сработало: слишком сильными оказались империалистические рефлексы России.

Насколько авторитарной стала Россия при Путине, настолько же сильно хотели «ястребы» в администрации Джорджа Буша-младшего воспользоваться подходящим моментом, чтобы окончательно закрепить «однополярный мир», в котором господствовала бы одна Америка, изменяя международно-правовые нормы в угоду собственным интересам.

Именно они настаивали на приеме Грузии и Украины в НАТО, и лишь «канцлерин» Меркель и французский президент Николя Саркози помешали им добиться своего на саммите в Бухаресте в 2008 году.

«Запад рассматривал расширение НАТО как возможность распространить мир в Европе в восточном направлении, а вовсе не как средство подавления России, – говорит американский политолог Джон Миршаймер. – Проблема заключалась, однако, в том, что русские считал иначе. Запад и, в первую очередь, США в ответе за украинский кризис. Запад ворвался на «задний двор» России и стал угрожать ее стратегическим интересам. При этом русские сами решают, что они считают угрозой». Барак Обама хотел «перезагрузки» и «нового старта», и в Вашингтоне одно время даже действовал лозунг: «Россия прежде всего!» С тогдашним президентом России американцы вели переговоры о сокращении ядерных вооружений и поддерживали Москву на переговорах о вступлении в ВТО.

Но после возвращения Путина в Кремль ни о какой «перезагрузке» даже речи быть не могло. «Путин убежден, что США хотят лишь ослабить Россию и свергнуть его», говорит бывший посол США в Москве Майкл Макфолл, которому неоднократно доводилось встречаться с Путиным. «Он – политик, играющий с нулевой суммой. Он мыслит только категориями противостояния. По его мнению, то, что идет на пользу Запады, вредит России, и наоборот. А политики, которая может быть выгодна для всех, для него просто не существует».

На встрече с президентом США в 2009 году Путин открыто потребовал оставить бывшие республики СССР и, в первую очередь, Украину, в сфере влияния России. Обама тогда, возможно, недооценил эту угрозу. «Россия – всего лишь региональная держава», – сказал он несколько месяцев назад. У него другие внешнеполитические  приоритеты: Китай, Ближний Восток и «Исламское государство».

Теперь же Вашингтон готовится в политическому «ледниковому периоду». Обама буквально только что анонсировал гигантскую программу по модернизации американского ядерного потенциала, и это тоже четкий сигнал в адрес Москвы. «Нам нужно умиротворить этот режим, – говорит Майкл Макфол. – Но мы не хотим сжигать мосты для обычных людей. Мы больше не живем в условиях холодной войны. Речь идет о конфликте между демократической и автократической системой. Демократические общества должны вести интеллектуальную борьбу против путинской системы. И чтобы победить в этой борьбе, нам надо модернизировать США как систему». В этой связи возникает смелая мысль о том, что действия Путина могут оказаться новым шансом для Запада: он может и должен помочь восторжествовать международно-правовым нормам и, в частности, запрету на применение насилия. А западные демократические государства стремятся быть образцом для подражания для других.

Но Запад вооружается, в первую очередь, вербально, проводит «красные линии» и будит воспоминания о былой конфронтации военных блоков. Так, три недели назад по пути на саммит НАТО в Уэльс, Обама сделал остановку в Эстонии и заверил, что если жители стран Прибалтики сомневаются в том, что кто-то придет им на помощь в «чрезвычайных ситуациях», то на эти их опасения есть один четкий ответ: «Войска НАТО и солдаты Соединенных Штатов».

Дипломатический курс ЕС и США может быть спорным, но немецкий политолог Герфрид Мюнклер похвалил его: «В этой щекотливой ситуации Запад до сих пор вел себя очень ответственно, причем в значительной степени под руководством Германии». Потому что Запад своими действиями дает сигнал Путину о разрядке обстановки: на территории восточноевропейских стран НАТО и в дальнейшем не будут дислоцированы значительные силы альянса на постоянной основе. Ясно также, что Запад не начнет войну против России из-за Украины.

Сигнал со стороны НАТО

Об этом можно судить по обстановке на небольшой авиабазе в эстонском местечке Эмари. Немецкие ВВС в начале сентября разместили здесь четыре самолета Eurofighter в рамках программы так называемого «воздушного контроля». Парами они могут в течение 15 минут подняться в воздух с вооружением на борту с целью «демонстрации силы», как это называется на военном жаргоне. В то же время а Эмари говорят: «Это не война – мы находимся здесь в целях поддержания мира».

Потому что это, в первую очередь, сигнал о солидарности стран НАТО, о взаимной поддержке на случай обострения с «нашим восточным соседом», как сказал инспектор немецких ВВС Карл Мюлльнер.  Его эстонский коллега, полковник Яак Тариен рассказал об опасениях своих соотечественников. По его словам, многие друзья спрашивали его в последние месяцы, не стоит ли им вместе с семьями перебраться в Швецию. «Теперь же мы снова обрели чувство безопасности», – говорит Тариен.

Труднее, однако, найти политический ответ. В немецком внешнеполитическом ведомстве сейчас ведутся дискуссии о «новой стратегии в отношениях с Россией. Никто больше не питает иллюзий, в том числе и сам министр – доверие к России почти утеряно. Личный проект Штайнмайера по «модернизационному партнерству» умер.  Даже о самом «стратегическом партнерстве» никто уже не говорит.  В Берлине говорят лишь о некоем «умиротворении».

В поисках ответов на стоящие вопросы эксперты вспоминают новейшую историю. Например, «длинную телеграмму из Москвы», которую американский госсекретарь Джордж Кеннан в 1946 году отправил в Вашингтон – этот манифест «политики умиротворения», в котором он призвал утихомирить СССР. Изучают они и «доклад Армеля» 1967 года, в котором бельгийский министр иностранных дел Пьер Армель попытался найти способствующий миру ответ на тогдашнюю стратегию НАТО по «массивному возмездию». Армель потребовал усилить НАТО в целях сдерживания противника, но в то же время и начать политику разряжения.

Еще в Берлине ищут подходящее и звонкое слово, которым можно было бы обозначить новые отношения с Россией – нечто среднее между «умиротворением» и «интеграцией», которое в США называют словом Congagement. По словам немецких политиков, речь будет идти о «трезвом и конкретном» сотрудничестве. Двери в Европу останутся открытыми для людей, взаимных обменов и культурных программ. Но в отношении путинской системы и коррумпированного истеблишмента будет действовать «политика умиротворения». Иначе говоря, санкции. Краткосрочная политика.

Необъявленная экономическая война уже началась. В первую очередь речь идет о финансовых санкциях: так, российские банки и государственные концерны (имеющие в большинстве своем огромные долги перед западными банками) имеют теперь лишь 30 дней на рефинансирование своих долгов. В целях поддержки государственных концернов Путин уже вынужден обращаться к своим немногочисленным резервам, в частности, к Фонду национального благосостояния из 18 миллиардов долларов. Однако одной лишь «Роснефти» требуется 40 миллиардов для рефинансирования своих долгов. Также средства можно позаимствовать в Пенсионном фонде.

Узнав об этом, заместитель министерства экономического развития Сергей Беляков написал на своей странице в Facebook: «Я прошу у всех прощения за глупости, которые мы делаем, и за то, что мы не дорожим своим словом». Сразу после этого ему пришлось покинуть свой пост.

О реальном росте российской экономики никто не говорил уже в прошлом году, а в этом и вовсе ожидается рецессия. Рубль стремительно дешевеет, инфляция к концу года достигнет восьми процентов. Бюджетных средств не хватает даже на важнейшие нужды ближайших лет, написал вице-премьер Аркадий Дворкович в тайной докладной записке. По его словам, денег не хватит ни на дорожное строительство, ни на сельское хозяйство, ни на развитие промышленности, ни на культуру и спорт. А уж о социальной сфере даже говорить не приходится.

 *****
«Мы не знаем точно, кто такой Путин в данный момент»

Интервью политолога Герфрида Мюнкнера (автора книги «Новые войны») об имперских амбициях России и недостаточной чуткости Запада

– Господин профессор, мы действительно наблюдаем возвращение к холодной войне?

– На мой взгляд, такая постановка вопроса чересчур приближена к реалиям, имевшим место до 1989 года. Во времена холодной войны существовал СССР, который был не только намного крупнее по размеру, он и имел внутренние и внешние признаки  империи. Кроме того, он проповедовал по всему миру соответствующую идеологию. Сегодня же мы имеем дело «всего лишь» с Россией. Сейчас не приходится говорить о «блоковом противостоянии». Кроме того, Владимир Путин в связи с украинским конфликтом слишком много энергии расходует на то, чтобы подчеркнуть свою непричастность к нему. А бывший СССР, напротив, всегда подчеркивал свое участие в противостоянии.

– Но если параллели с холодной войной неуместны, то можно ли урегулировать украинский кризис с помощью политических, экономических и военных мер?

– Запад – НАТО и ЕС – действует по-умному. Он всеми силами старается избежать вмешательства в военный конфликт. Мы, конечно, проводим «красные линии», но сами же их немного корректируем, чтобы не попасть в цугцванг, будучи вынужденными защищать эти «красные линии». Поэтому мы концентрируемся на экономических санкциях.

– Многие считают это глупым.

– Но это вовсе не глупо. Это и так уже достаточно сильная форма реакции. Конечно. В основе ее лежит собственный временной режим: военные средства действуют лишь в краткосрочной перспективе и могут привести к непоправимым последствиям. Экономические же санкции действуют дольше, но не являются настолько разрушительными.

– Было ли разумно настолько решительно выступать против военного вмешательства в ситуацию на Украине, как на этом настаивала «канцлерин» Меркель?

– Правильно исключать вещи, о которых ты знаешь, что они кому-то не доступны. Я считаю, что этот сигнал Меркель был адресован не столько русским, сколько немцам, боящимся новой войны. Таким образом, она, по крайней мере, на словах разрядила ситуацию. Ведь понятно, что Германия не отправит собственные войска на Украину: никто же не собирается погибнуть ради Крыма. В эти «игры» немцы не играют еще со времен Второй мировой войны. Кроме того, НАТО не обязан защищать Украину.

– После Второй мировой войны Европа поняла, что войну нельзя оправдать ничем. Эта установка остается неизменной?

– Путину Крым достался, в общем и целом, довольно недорогой ценой. Ему нужно было всего лишь напомнить русским об их «чувстве коллективизма». Однако если взглянуть на ситуацию шире, то легко догадаться, что в долгосрочной перспективе России придется заплатить за это дорогую цену. Причем я имею в виду не только развитие всей инфраструктуры в Крыму. Так, Финляндия и Швеция в контексте украинского кризиса чрезвычайно сблизились с НАТО. Так что и без того сильные опасения россиян относительно изоляции станут еще сильнее.

– Можно ли было избежать нынешнего кризиса, в большей степени учитывая интересы России?

– Я уверен в этом. Запад относился к России недостаточно чутко и внимательно. Поскольку европейцы считали, что времена империализма остались в прошлом, они игнорировали мышление русских в отношении сфер влияния, и ЕС и НАТО постоянно приближались к российским границам. Соглашение об ассоциации между ЕС и Украиной без участия России или хотя бы без учета ее мнения было большой глупостью.

– А после крымского кризиса были допущены большие ошибки?

– Я таких ошибок не вижу. Мы не знаем точно, кто такой Путин в данный момент. Может быть, он сейчас попал в плен собственного успеха? Или он считает себя хозяином положения? В такой щекотливой ситуации важно избегать действий, которые могут повлечь за собой необратимые последствия. В этом смысле Запад до сих пор вел себя очень ответственно, причем в значительной степени под руководством Германии.

– На востоке Украины в последнее время заметно изменение способов ведения военных действий – но на политическом уровне общение с противоположной стороной не отличается от прошлых времен. Это все еще соответствует духу времени?

– Россия ориентируется в своей политике на территориальный принцип. Путин обращает внимание на территории и границы. США, в свою очередь, давно уже концентрируются на управление «флюидами» – их интересует контроль за всем: за потоками информации, товаров, капитала. Это иной тип контроля, который гораздо менее заметен. В XXI веке борьба за миропорядок будет вестись именно в этой области.

– Полемически говоря, Путин еще сколько-нибудь предсказуем?

– Не полемически, а дескриптивно.

– Не стоило ли бы Меркель до начала украинского кризиса почаще общаться с Путиным?

– Это было бы разумно. Вовлечение политиков в общие дела и удовлетворение их «эго» – этим средством Запад, пожалуй, пренебрегал. Это ничего не стоило бы, но зато дало бы очень многое. Возможно, госпожа канцлер испытывала недостаток времени. Это, кстати, непосредственно связано с перегрузкой внимания у политиков. Им приходится слишком много заниматься решением важных вопросов.

– Бытует мнение, что чем стабильнее Россия в экономическом смысле, тем более предсказуемо она себя ведет. И наоборот: чем нестабильнее, тем иррациональнее. Это так?

– Из этого можно исходить в будущем – такова амбивалентность наших взаимных действий. Экономические санкции можно в каком-то смысле сравнить с ядерной бомбой: ей угрожают, но не хотят задействовать. Это нужно понимать, постоянно закручивая санкционные «гайки». Потому что пока что санкции были, скорее, угрозой.

– О миропорядке, воцарившемся после 1989 года, можно уже забыть?

– Я бы не был настолько пессимистичен. В самом своем центре этот миропорядок пока остается неизменным. Последние события затронули только периферию.