Оппозиция как зеркало государственности

«Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты», - такое звучание приобретает известная русская пословица применительно к политической сфере. Друзья в политике – категория зыбкая, неустойчивая, переменчивая. Настоящие же враги часто образуют alter ego конкретных политиков. А если взглянуть шире, то при внимательном анализе убеждаешься: состояние и методы деятельности оппозиции говорят почти все о государственном строе и политического режиме конкретной страны.

Институт оппозиции присущ любой политической системе. Он неотъемлем от борьбы за власть, в которой всегда есть победители и проигравшие, но жаждущие реванша, а также новые претенденты на заветный пьедестал. Самым общим образом оппозицию можно определить как группу людей (партию, движение, объединение, коалицию), реально участвующую в политической борьбе и публично противопоставляющую себя другой группе, официально находящейся у власти. Отсюда следуют ее основные признаки.

Противопоставление «партии власти». Оппозиционная политическая сила позиционирует себя как альтернативу правящей группе. Глубина и интенсивность противостояния могут различаться, но неизменно одно: оппозиция полностью отделяет себя от власти, не принимая на себя даже части ответственности за действия правительства. Поэтому нельзя относить к оппозиционным партии, входящие в правящие коалиции или частично поддерживающие проводимый государственный курс.

Публичный характер деятельности. Противопоставление власти должно быть очевидным для общества. Только так приобретается оппозиционный статус. При самых острых разногласиях внутри правящей партии ее меньшинство нельзя причислить к политической оппозиции до тех пор, пока оно публично не разорвет с большинством и не заявит о самостоятельных притязаниях на власть.

Реальное участие в политической борьбе. Оппозиция не просто демонстрирует свое инакомыслие, не только критикует господствующую группу, но и претендует на ее место, ставит своей целью приход во власть. С этим труднее всего смириться нашим доморощенным драматургам и режиссерам театра политического монополизма. С их точки зрения, почти не скрываемой, «конструктивность» оппозиции как раз связана с отсутствием претензий на власть. В лучшем случае она видится им в роли театрального критика, пусть даже не оставляющего камня на камне от очередной «постановки» и репертуара в целом, но никак не помышляющего о собственной практической деятельности на театральных подмостках.

Для формирования оптимальной для интересов страны оппозиции необходимы следующие условия:

а) достижение базового общественного согласия по основам конституционного строя и политического режима; б) обеспечение реального разделения властей по «горизонтали» и по «вертикали»;

в) разделение бюрократии (политического к ласса) на две или более политические партии, каждая из которых располагает самостоятельными административными, информационными и финансовыми ресурсами. Отсутствие хотя бы одного из перечисленных условий существенно затрудняет, а на деле – исключает возможность укоренения цивилизованной конкурентной многопартийности.

В отсутствие принципиального политического согласия в обществе борьба между властью и оппозицией неминуемо начинает вестись на уничтожение. При таком развитии событий потеря власти чревата личной трагедией для ее обладателей, поэтому они не останавливаются ни перед чем для ее удержания. Оппозиция же, сталкиваясь с государственными репрессиями и гонениями, закономерно маргинализируется и заражается революционностью. Напротив, в условиях базового общественно-политического консенсуса оппозиция чувствует себя наиболее комфортно, так что угроза потери власти для конкретной партии не носит судьбоносного и необратимого характера.

Реальное разделение властей служит барьером для установления политической монополии и важнейшей гарантией создания ресурсной базы для функционирования оппозиции. Если власть сконцентрирована в одних руках, то правящая группа никогда не допустит пребывания в отдельных ее отсеках «не своих» людей. В развитом демократическом государстве деление партий на властвующие и оппозиционные условно и ситуативно. В США, например, федеральная исполнительная (президентская) власть может быть в руках республиканцев, а большинство обеих палат Конгресса составлять демократы. В самых разных пропорциях между этими партиями делятся посты губернаторов и контроль над законодательными собраниями конкретных штатов. Примерно ту же картину мы наблюдаем и в европейских странах с учетом специфики формы правления и особенностей разделения властей. Общее для всех них состоит в следующем: системная оппозиция размещается в самом здании государственной власти, занимает в нем отдельные помещения и даже целые этажи. Так что перемещение на самый верх не представляет никакой угрозы для устойчивости этого здания, поскольку периодические переходы политических партий с места на место предусмотрены самой конструкцией.

Но такое здание можно демонтировать, существенно перестроить, если команда «жильцов» сплочена и подчинена единому центру. Консолидированная бюрократия стремится вытеснить оппозицию на маргинальный уровень, ограждая все этажи и уровни власти от «случайных» людей. Только при расколе бюрократического класса, его разделении как минимум на две политические партии конкуренция между ними приобретает живой и реальный характер.

Лишь при этом условии оппозиция способна получить и сохранить административные, финансовые и информационные ресурсы, необходимые для ведения политической борьбы на победу.

К середине 90-х годов прошлого века в России сложились некоторые предпосылки для создания конкурентной политической среды. В то время роль системной оппозиции выполняла в первую очередь КПРФ во главе с Геннадием Зюгановым. Эта партия имела крупную фракцию (в 1995 -1999 годах – большинство) в Государственной Думе, значительное представительство в Совете Федерации, губернаторов и солидные фракции в законодательных собраниях многих регионов. Это произошло благодаря наметившемуся разделению властей и тому, что КПРФ аккумулировала в своих рядах определенную часть бюрократического класса. Однако отсутствовало первое условие – достижение согласия по базовым параметрам политической системы. Коммунисты по сути возглавили оппозицию конституционному строю и их приход к власти воспринимался обществом как полный демонтаж едва народившейся демократической государственности. Чрезмерный радикализм, граничащий с революционностью, оттолкнул от КПРФ всех умеренно настроенных людей и обусловил антикоммунистический союз правящей бюрократии с демократическим движением.

К концу 90-х годов обозначилась другая линия раскола бюрократии. В разрез пошли интересы федерального и регионального чиновничества. Это противостояние получило воплощение в борьбе избирательных блоков «Единство» и «Отечество – Вся Россия» на выборах депутатов Государственной Думы 1999 года. Усилившаяся по их итогам центральная бюрократия предприняла ряд удачных маневров: вытеснение региональных лидеров из Совета Федерации, введение института полпредов Президента в федеральных округах, принятие ключевых федеральных законов (прежде всего Бюджетного кодекса), перераспределяющего финансовые потоки в пользу федерального центра. При этом бюрократическая верхушка, используя идеологическую рыхлость своих региональных оппонентов, попеременно опиралась то на правых, то на левых, формируя необходимое для себя парламентское большинство. В конечном итоге был применен метод пряника и вся бюрократическая рать сошлась в общем строю под знаменами «Единой России», а точнее – под штандартом президентской власти. Тем самым была ликвидирована предпосылка, необходимая для существования системной оппозиции.

«Единая и неделимая» бюрократия не могла спокойно благоденствовать, пока сохранялся хоть какой-то намек на разделение властей. Поэтому был взят курс на отказ от этого либерально-демократического «пережитка», замененного властной вертикалью. Тем самым была свернута политическая конкуренция и уничтожена почва для системной и дееспособной оппозиции. Ее маргинализация - неизбежное следствие установившегося в нашей стране монопольного бюрократического правления (МБП) и одно из его проявлений.

Тщетны попытки оппозиционных деятелей периода МБП выставить власть злодейской и авторитарной, а себя – благородными борцами за демократию и справедливость. Общество остается глухим ко всем заклинаниям. И даже то меньшинство, которое не больно-то доверяет власти, еще меньше жалует оппозицию. Ничего удивительного: последняя зеркально воспроизводит все основные черты первой.

Реальный авторитарный режим, поддерживаемый государственным насилием, не останавливающийся перед любыми жертвами, задает достаточно крупный масштаб личности оппозиционера. Всерьез бороться с таким режимом могут только мужественные и самоотверженные люди. Монопольное бюрократическое правление, транслируя слабому обществу коррупционно-потребительские сигналы, воспроизводит совсем другой, подобный себе тип оппозиционера – капризный, корыстолюбивый, завистливый, недоговороспособный. Неудивительно поэтому, что антиавторитарная оппозиция при всей своей внешней слабости будоражит общество и готовит необходимые перемены. Оппозиция же МБП вырождается и объективно содействует пролонгации режима. Судьба представителей первой – трагедия и триумф, второй – фарс и скандал.

Не хочу никого обижать персонально. Отмеченная эволюция оппозиции – не продукт чьей-то злой воли, но закономерный процесс. Вполне допускаю, что некоторые идеологи МБП искренне хотели бы видеть совсем другую оппозицию. Однако «неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Хотите изменить облик оппозиции, меняйте политическую систему, обеспечивайте разделение властей и раскол бюрократии. Намек на нечто подобное проявился в истории с созданием партии под названием «Справедливая Россия». Поначалу действительно казалось, что ее появление и активная борьба с «Единой Россией» может возродить политическую конкуренцию и покончить с монополией на власть. Однако попытка оказалась с негодными средствами. Избыточная политическая осторожность и сервильность лидеров «Справедливой России» вкупе с усилиями бюрократической верхушки быстро придали этому проекту привычный маргинально-косметический характер.

Между тем со времен Е. Шварца известно, что нельзя без ущерба для себя отрубить голову собственной тени. В связи с этим - искренний совет всем пребывающим в восторге от достигнутой политической стабильности. Присмотритесь к оппозиции: в этом зеркале вы увидите истинный облик сформировавшейся государственности.