Нацисты, храмы и все под одним кризисом

События на Манежной явились катализатором и для националистов всевозможных толков. Крайне правым выгодно присоседиться к протесту субкультуры болельщиков. Они, икая от удовольствия, рассылают угрозы, приговаривают к смерти журналистов и следователей. А в Питере они могут напасть лишь на слабого. Никогда не показывали зубы.

За последние десять лет неонацисты в Санкт-Петербурге убили одного человека, который действительно вредил их борьбе. Это профессор Гиренко, занимавшийся научной оценкой их текстов. После чего дружно сели, благодаря журналистам АЖУРа. Все иные кровавые мерзости они совершили в отношении лиц, никаким образом им не мешающим. Это несчастные таджики, студенты-африканцы, студенты-корейцы, дети. На них нападали всегда скопом, в темноте и сзади. Даже известный взрыв в "Макдоналдсе" на Невском мог унести жизнь их сверстников, а не врагов расы.

Я о том, что если полистать их сайты, то услышишь революционно-революционную бурю – нас, мол, тысячи, взрываем самолеты, приговариваем всех, начиная от Путина, заканчивая питерским следователем Фисуновым и журналистом Вышенковым. Короче, «вставай, страна огромная». Под полуграмотными листочками они подписываются в стилистике эсеров-максималистов начала двадцатого века – «боевая организация русских националистов». «Страшно», аж жуть. А как поглядишь на статистику, то никаким движением и не пахнет. Воняет – да.

В связи с этим я задумался, а отчего ни разу в Санкт-Петербурге не реагировали на них ни отцы православной церкви, ни главы мусульманской общины, ни раввин синагоги? Ни разу, по крайней мере, я не слышал (перепроверил – никто во власти не слышал), чтобы представители этих общин пришли, например, в ГУВД или ФСБ по Санкт-Петербургу и предложили конкретную помощь.

Что бы сделал я, если бы мои родственники пострадали от холокоста, мои близкие погибли в блокаде, мои прихожане подвергались бы антиисламским нападкам? Да собрался бы вместе, как Змей Горыныч, и оснастил бы оперативно-технические службы органов сверхсовременным оборудованием. Конечно, официально, я бы эти технологии из кабинета Била Гейтса выкупил.

Да сотни схем можно за один вечер выдумать. Кто мешает нанять хакеров, чтобы они затабанили их сайты. Открываешь, а там вирус в виде Винни-Пуха песенку им поет про правое движение, про опилки.
Ничего подобного. Никакой искренней, внутренней потребности.

А потому, что они не вредны мощным системам. Представляете, что будет, если они на Лавре свастику нацарапают, или магазин подожгут, владельцами которого являются чеченцы, или нападут на видного представителя синагоги? Да их смоют, как в горшке.

Так что Церкви, будем честными, безразлично.

В прошлом году президент произнес слово «кризис». Кризис есть. И не только в Госдуме. Но и внутри мощных конфессий. Везде. И у неонацистов, конечно.
Рассылка угроз, нападение на беззащитных – все, что могут. Их судят за убийства, а ведут они себя как бакланы, как кухонные бандиты.

Может быть, если произнесено слово «кризис», то это залог того, что общество и власть меняются к лучшему. В данном контексте, лучше, когда и бакланов помножают на ноль. А если большинство раздражено властью, то я бы, на месте православия, мусульманства, иудаизма (а кто сказал, что католики и протестанты слабы?) показал бы ей и всей пастве, как это надо делать в Санкт-Петербурге.

Это не самоустраняет работу государства, но дает сильное моральное право говорить более уверенно в храмах.

Депутат Госдумы от ЛДПР Андрей Лебедев