Что же на самом деле сказали Греф и Христенко в суде?

Общественность подробно обсуждает походы главы Сбербанка Германа Грефа и министра промышленности Виктора Христенко в Хамовнический суд. Где их допрашивал – страшно сказать – сам Михаил Ходорковский.

Что же на самом деле сказали Греф и Христенко в суде?

Почти одно и то же. Ничего сногсшибательного. Как ни странно: они сказали правду. Правду, которая далеко не во всем была приятной для подсудимых. Греф-и-Христенко говорили и про офшорных нефтетрейдеров, и про ухищрения вертикально-интегрированных компаний, из-за которых миноритарные акционеры лишались части прибыли, а государство – кое-каких налогов. В общем, никаких забористых штампов про эффективный менеджмент, самую прозрачную компанию и доброкачественные гены Ходорковского.

Зато в главном Греф и Христенко сработали на подсудимых. Подтвердив, что Ходорковский не крал 350 млн т нефти (иначе бы министры-капиталисты об этом знали! они всегда знают, если у нас кто крадет по-крупному), а ЮКОС имел полное право покупать у своих дочерних компаний нефть по цене ниже биржевой. Так поступают все. Иначе обанкротились бы давно.
И то, что выступления Грефа – Христенко были чисто экспертными, а не пропагандистскими, только добавляют подсудимым очков. Ходорковского – Лебедева косвенно поддержали не друзья и не фанаты, а участники враждебной властной корпорации. Такие показания приравниваются к особо ценным.

По своей ли доброй воле глава Сбербанка и министр пришли в суд? Несомненно. Если бы не хотели – у них хватило бы справок о временной нетрудоспособности и всяких командировочных удостоверений до самого конца процесса. Да и не вызвал бы их судья Данилкин вовсе, если бы точно знал, что они не хотят. Постановил бы, что такие свидетели все равно ничего не знают по существу рассматриваемого дела. Как он поступил с Путиным, Сечиным и Кудриным. Фигурами еще более влиятельными, чем Христенко и Греф.

А зачем Христенко и Грефу все это понадобилось? А затем, чтобы спасти свою репутацию. Особенно международную. Отмазаться от дела ЮКОСа. На любой скользкий вопрос всегда иметь возможность ответа: да, кто-то Ходорковского заказал и посадил, но мы-то здесь ни при чем. Для всякого представителя русской правящей элиты, желающего навсегда легализоваться в международном пространстве, это немаловажно – не иметь касательства к самым мокрым делам нулевых (да и прежних тоже) годов.

Придя в суд, Греф и Христенко защищали не Ходорковского и Лебедева – себя. Потому, собственно, не пошли в суд Путин, Сечин и Кудрин. Они-то точно не смогли бы свидетельствовать в пользу Ходорковского – Лебедева. Они должны были обвинять подсудимых. Усугубляя положение не Ходорковского – Лебедева, чья судьба не слишком зависит от свидетельских показаний. Но – собственное.

Им пришлось бы свидетельствовать, по сути, против себя. На такое они пойти не могли.

Согласовали ли свои действия высокие свидетели в Кремле? Почти уверен, что да. Греф и Христенко – абсолютно системные игроки. Не просто крупные чиновники, но, как принято считать, еще и бенефициары больших бизнес-процессов. Они никогда не рискнули бы прийти на суд, да еще говорить то, что они сказали, без начальственного разрешения.

Почему Кремль им разрешил? Потому что исход процесса Кремлю еще не известен. Но этот исход совершенно точно не зависит от свидетельских показаний как таковых. Он будет продуктом политического решения. Кремль развязывает себе руки для любого решения – казнить / помиловать.
Если казнить – т.е. дать Ходорковскому и Лебедеву еще по семь-восемь лет без права надежды, – то Кремль скажет западным наблюдателям: видите, наши министры и прочие VIPы свободно свидетельствовали в пользу защиты, но независимый суд решил иначе. Вы же не против независимости суда, дорогие коллеги?

Если миловать – т.е. дать подсудимым условный срок или закрыть дело по нереабилитирующим основаниям (это, я думаю, – максимум возможной кремлевской милости), то тогда можно сказать тем самым наблюдателям: видите, как изменилась эпоха, что даже наши министры и прочие VIPы не побоялись прийти в суд и свободно свидетельствовали в пользу защиты. А суд? Суд по-прежнему независим. Да, дорогие коллеги?

Боится ли Кремль Ходорковского, точнее, Ходорковского на свободе? Уже нет. Там теперь есть полное понимание, что самый известный заключенный России – системный игрок. Который и после тюрьмы будет играть по правилам Системы. Выйдя на свободу, он захочет не уничтожить ее, но найти в ней достойное место, потерянное семь лет назад. Во всякие варианты мщения тоже никто не верит. Ну, еще в 2003-м рассусоливали, что оставшийся на свободе Невзлин всем головы оторвет – и где?

Хочет ли Кремль освобождать Ходорковского? Нет, не очень хочет. Но не из опасений, а из пацанского упрямства. Ну вот, выйдет, и все станут носить его на руках. А я, Кремль, что же? Где тогда будет моя доля оваций?

Выгодно ли Кремлю освободить Ходорковского? С политической точки зрения – 100%. Беда в том, что в Кремле уже давно нет политического мышления. А пацанское мышление – оно неполитическое. По определению.

Должны ли подсудимые поблагодарить Христенко и Грефа? Независимо от мотивов последних и исхода хамовнического процесса – да, безусловно. Потому что их высокие показания очень пригодятся в Страсбургском суде. Для признания преследования Ходорковского – Лебедева политическим.

Сколько еще осталось ждать? Наверное, месяца два. Два с половиной. До конца августа – начала сентября. 2010 года.

Подождем. Дождемся.