Мутация российских госкорпораций

Сколь бы жестко ни высказался в адрес госкорпораций в послании Федеральному собранию президент Дмитрий Медведев, к их скорому упразднению или преобразованию это не приведет. Возможно, это не так уж и плохо.

В теме госкорпораций есть два факта, которые трудно игнорировать. Из семи ныне действующих госкорпораций шесть были образованы по инициативе или же при активном содействии Владимира Путина. В частности, предложения о создании двух самых крупных и ресурсоемких — \"Росатома\" и \"Ростехнологий\" — он вносил в Госдуму лично, минуя правительство.

Вместе с тем президент Дмитрий Медведев не скрывает критического отношения к госкорпорациям. И судя по всему, такая критика будет содержаться в послании Федеральному собранию. Высказывания президента на последней встрече с представителями бизнеса могли показаться сенсационными. Президент проинформировал собеседников, что форма госкорпораций стране по большому счету не нужна, что их создание в какой-то момент было \"выпущено из-под контроля\" и что в итоге должен встать вопрос об их акционировании (тех, кто работает в конкурентной части экономики) или ликвидации (остальных).

На первый взгляд президент Медведев словно бы укорил премьер-министра Путина, что тот \"выпустил из-под контроля\" создание этих странных и вредных организаций, а он, Медведев, сейчас все исправит. Тем не менее нам представляется, что на самом деле такого конфликта здесь нет и не предвидится.

Переходящий кнут

Прежде всего обратим внимание на историю заявлений Дмитрия Медведева о госкорпорациях. Выясняется, что эта тема заботила его давно (или же просто была для него очевидна), причем высказывался он всегда в одном и том же духе. А именно: госкорпорации не вечны и в чем-то, как мы знаем, ущербны — когда-нибудь мы с ними разберемся. Такие заявления он делал с конца 2007 года, когда был еще не президентом, а претендентом.

Что характерно, похожим образом выступал и Владимир Путин. \"Мы не собираемся вечно держать эти госкорпорации. Мы не собираемся создавать государственный капитализм, это не наш путь, но без поддержки государства некоторые сферы нам не восстановить\",— заявил он на встрече с членами президиума правления Торгово-промышленной палаты в декабре 2007 года.

Напомним, что конец 2007 года — это время, когда все шесть путинских госкорпораций — \"Олимпстрой\", Банк развития (ВЭБ), \"Роснанотех\", Фонд содействия реформированию ЖКХ, \"Ростехнологии\" и \"Росатом\" — только-только появились. Таким образом, оба лидера страны знают, что форма госкорпораций довольно кривая, но полагают, что для решения определенных задач (провести ли Олимпиаду, или обеспечить прорыв в тех или иных областях экономики) они, госкорпорации, сгодятся.

Кстати, приписывать Путину изобретение госкорпорации как организационно-правовой формы было бы несправедливо по отношению к ее истинным, анонимным, создателям. Она была придумана в постдефолтном 1999-м где-то в недрах ЦБ для Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), которое в 2004 году было преобразовано в Агентство по страхованию вкладов (АСВ).

В дальнейшем роли между первыми лицами распределились более четко. Медведев по-прежнему критиковал, плюс совершал действия угрожающего порядка. В бюджетном послании Федеральному собранию он поставил задачу сформировать на федеральном уровне систему оценки эффективности использования финансовых ресурсов, передаваемых госкорпорациям, и действительно, лично инициировал нешуточные проверки госкорпораций Счетной палатой и генпрокуратурой. Первыми были обнародованы результаты проверки Фонда содействия реформированию ЖКХ — там оказалось не все чисто. Одновременно, весной 2009 года, Президентский совет по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства предложил упразднить госкорпорации как форму юридических лиц.

Владимир Путин между тем прекратил критику и продолжал возлагать надежды на \"хозяйственный спецназ\". В частности, с его подачи в июле 2009 года особым законом была создана госкомпания \"Росавтодор\". Но критику юристов он, по-видимому, учел. \"Росавтодор\" — это тоже гибрид фирмы и министерства, но все же не госкорпорация.

Конечно, можно предположить, что позиции лидеров страны, идентичные изначально, существенно разошлись впоследствии. И все же более реалистичной представляется версия, что лидеры просто поменялись друг с другом кнутом и пряником в публичном пространстве. Если в отношениях с частным бизнесом в руках у Медведева пряник, а у Путина — кнут, то в случае с госкорпорациями — наоборот. Такое распределение удовлетворяет и функционалу, и имиджу руководителей.

Владимир Путин последовательно и твердо реализует начатый проект. А Дмитрий Медведев, ругая госкорпорации, подчеркивает свою юридическую осведомленность относительно ущербности этой схемы и того, насколько она располагает к хищениям. Эти осведомленность и настороженность импонируют бизнес-сообществу — как российскому, так и международному.

Есть задачи и помимо имиджевых. В условиях кризиса и вынужденной смены ориентиров (об этом — ниже) крайне важен более жесткий финансовый контроль над этими структурами. Что, безусловно, понимает и Владимир Путин. Наконец, создание некоторой интриги заметно оживляет политическую жизнь, скуку которой так часто ставят в вину лидерам государства.

Превращение следует

Госкорпорации образовывались, во-первых, под некие важные, конкретные проекты с четко оговоренным сроком завершения. Важными здесь были признаны Олимпиада и реформа ЖКХ. Созданные под них госкорпорации должны окончить свои дни в 2014 и 2012 годах соответственно.

Во-вторых, они образовывались как агенты развития. Поддерживать с помощью госкорпораций планировалось либо конкретные отрасли, либо проекты определенного типа. Хотя, заметим, логику отбора и тех и других понять довольно сложно — и изначально, и тем более по имеющимся результатам. Особенно это касается \"Ростехнологий\", которые часто пытаются \"поддерживать\" успешных рыночных игроков путем их недружественного поглощения.

Корпорации первого типа свои функции вроде бы выполняют. Хотя и явно с большими огрехами, о чем свидетельствуют неутешительные результаты проверки Генпрокуратурой Фонда содействия реформированию ЖКХ и частая смена руководителей \"Олимпстроя\".

Административные позиции этих двух структур, конечно же, разные. У \"Олимпстроя\" есть возможность шантажировать провалом Олимпиады, а Фонд содействия реформированию ЖКХ от проверяющих органов ничем не защищен. Однако ни та, ни другая структура не работают в конкурентной среде, а следовательно, говоря об акционировании, президент имел в виду не их, а пять госкорпораций второго типа. При этом важно отметить, что у большей части этой \"пятерки\" с началом кризиса радикально изменились основные задачи. Из главных \"развивателей\" они превратились в главных \"спасателей\" российской экономики.

АСВ вернулась к своим изначальным, периода АРКО, функциям — к санации банковской системы. И можно предположить, что этой работы ей хватит не на один год.

ВЭБ после преобразования в госкорпорацию выпустил меморандум, в котором анонсировал шесть так называемых целевых приоритетов (инфраструктурные, инновационные, экологические проекты, поддержка экспорта, развитие ОЭЗ и развитие малого предпринимательства). Из них реально действующих не осталось на сегодня ни одного. В течение последних полутора лет ВЭБ раздает деньги банкам, розничным сетям, поддерживает фондовый рынок и крупный сырьевой бизнес.

\"Ростехнологии\" из-за своего неумеренного аппетита в период подъема теперь оказались владельцем огромного количества проблемных активов. Их нельзя ни бросить, ни сделать рентабельными в обозримое время. В результате вместо того, чтобы триумфально заявлять о создании все новых отраслевых холдингов, способных вывести экономику на новые высоты, менеджеры госкорпорации пишут сценарии спасения АвтоВАЗа, один безнадежнее другого. Объединить с КамАЗом, провести масштабные сокращения, обанкротить — реализация любой из предлагаемых схем обернется огромными социальными проблемами и притом не обещает успеха.

О том, что происходит в \"Росатоме\", известно очень мало. И это естественно, поскольку там велика оборонная составляющая. Некоторые входящие в \"Росатом\" гражданские компании по привычке рапортуют об успехах. \"Атомредметзолото\" заключило соглашения о добыче урана в Монголии, Австралии и Африке. \"Техснабэкспорт\" подписал контракты на поставку урана в Японию и Францию. Анонсируется и нечто грандиозное, например экспорт электроэнергии в Европу со строящейся Балтийской АЭС по подводному кабелю, идущему вдоль трубопровода \"Северный поток\". Однако ничего не известно о ситуации на главных направлениях — это реализация программы строительства АЭС в России и контракты на строительство новых блоков за рубежом. К сожалению, есть основания думать, что и там и там ситуация довольно напряженная.

Исключение составляет \"Роснанотех\". Ведомство Анатолия Чубайса занимается ровно тем, чем и должно,— поиском, оформлением и финансированием инновационных проектов. Правда, при бюджетах существенно меньших, нежели было обещано до кризиса.

Если завтра АО

Теперь можно попытаться ответить на вопрос, нужно ли сейчас преобразовывать в АО эти пять госкорпораций. Полезно ли это экономике страны и отвечает ли интересам президента Медведева, начавшего разговор об акционировании. На оба вопроса ответ — нет.

Для АСВ и ВЭБа акционирование в настоящий момент ничего содержательно не изменит. Но приведет к серьезным потерям времени и сил их менеджеров и специалистов. А следовательно, к снижению эффективности основной деятельности. Ни вкладчики санируемых банков, ни стоящие в очередь за кредитами промышленники \"спасибо\" за это не скажут.

Что касается \"Росатома\", то, представляется, структура, отвечающая в России за ядерный \"щит и меч\", иметь сегодня прозрачную рыночную форму не может в принципе. А решать, разделить ли военную и гражданскую составляющие, лучше вне кризиса.

Для руководства \"Ростехнологий\" любые затеянные начальством изменения организационно-правовой формы были бы, на наш взгляд, большим подарком. Поскольку можно было бы оправдать ими собственные недоработки и неудачи, которые, судя по всему, накапливаются. И одновременно убрать в долгий ящик главный вопрос — о целесообразности складывания всего и вся в одну кучу.

А вот для \"Роснано\" акционирование именно сейчас — вполне естественное и целесообразное решение. В отсутствие больших государственных денег Чубайс делает ставку на сотрудничество с иностранными венчурными инвесторами. А для них весьма важно, чтобы российский партнер имел понятную организационно-правовую форму. И лучшая из таких форм — открытое АО. В частности, в таком случае понятно, где и как судиться (даже если ОАО стопроцентно государственное) в случае конфликта. Но и в акционировании \"Роснано\" никакой срочности нет, поэтому сроки должно определить руководство самой госкорпорации.

Хорошо известно, что с политической точки зрения преобразования, затеваемые в условиях кризиса, чаще всего оказываются невыгодными и даже опасными для их инициаторов. На наш взгляд, это верно и в данном случае. Инициировав преобразование госкорпораций в АО, президент Медведев, таким образом, берет на себя часть ответственности за любые их неудачи и одновременно снимает ее и с их менеджмента, и с автора идеи — премьер-министра. Но даже если такой дележ ответственности является необходимой частью политического процесса, после кризиса задуманные перемены могут пройти менее болезненно для всех.

Хотелось бы, впрочем, верить, что лет через пять проблема госкорпораций будет решена, причем не исходя из конъюнктурных соображений. На наш взгляд, решение это может выглядеть так. \"Роснано\" и ВЭБ становятся открытыми акционерными обществами с контрольным пакетом у государства и, возможно, с частными миноритарными акционерами. \"Ростехнологии\" в нынешнем виде существовать не должны, такую сверхдиверсификацию следует признать нецелесообразной. Судьбу АСВ надо решать Центробанку в рамках стратегии развития банковского сектора — как именно, мы не знаем. \"Росатом\" останется в нынешнем виде, но было бы не лишним, по крайней мере, обсудить на высоком уровне варианты серьезных рыночных трансформаций в этой сфере.