Илья Глазунов - поклонник женской красоты

10 июня знаменитому русскому художнику исполнилось 80 лет. Мы поговорили с юбиляром о том, что на самом деле движет солнце, светила и кисть истинного мастера.

Женщина - тайна Божия

Глазунов: - Мы чтим образ Богородицы, когда говорим о религиозной культуре, чтим образ Венеры Милосской, вспоминая греческую антику. Я, грешный, каюсь в том, что единственная сила, перед которой не мог устоять, - женская красота. Тайна женственности загадочна. Считаю, что равенства между мужчиной и женщиной не может быть. Мы должны боготворить Женщину и не относиться к ней так, как предлагает наш во многом грязный и циничный XXI век. И я, несмотря на свою грешность, всегда был влюблен, относился к Женщине как к тайне Божией. Я никогда не мог позволить себе назвать любимую телкой, как это ныне принято. Любовь - высшее проявление души человека.

Я всем обязан Женщине. Постоянно молюсь, ставлю свечи в память моей мамы, умершей от голода в блокаду. Помню, в каждой нашей комнате на Петроградской стороне лежал труп. И мама уже не вставала. Она прижимала меня к себе слабеющей рукой: «Маленький, не бойся, мы все умрем». Но пришла машина с медикаментами в Петербург, прислал ее мой дядя, главный патологоанатом Северо-Западного фронта Михаил Федорович Глазунов, академик медицины. Многие машины уходили под лед, но меня вывезли по Дороге жизни. И долго чувство одиночества сопутствовало мне. Я занимался только искусством. Считал грешным любить, отвлекаться на женщин: я должен стать художником! Работал день и ночь. Все изменила одна встреча...

Нина шла в библиотеку

- Я возвращался с занятий. Навстречу - удивительного дворянского благородства девушка с прямым носиком, как на античных камеях, нежная, хрупкая.

- Куда идете? - спрашиваю. Она строго посмотрела:

- В библиотеку!

- А вы кто?

- Нина. Учусь в университете.

- А зачем идете в нашу библиотеку, у вас своя есть?

- У меня там бабушка работает. Екатерина Леонтьевна Бенуа.

Бабушку ее все студенты хорошо знали. Дочка великого русского архитектора Леонтия Бенуа, ректора Императорской академии. Его брат Александр Бенуа - известный художник. Третий брат - Альберт, основатель Русского императорского общества кавалеристов, с государем ездил, рисовал прекрасные акварели. Умер в нищете в Париже, как и Александр. Леонтия после революции посадили, потом вернули в академию. Бабушка жила на Васильевском острове в маленькой восьмиметровой комнатке. А когда-то весь дом им принадлежал. И не один!

Вскоре Нина Виноградова-Бенуа стала моей женой. Единственной - и навсегда! В свадебное путешествие мы поехали на Ладогу. Мою любимую. Был мороз - спасибо, приютили в клубе местном, под портретом Маркса. Помню Рюриковскую крепость, ветер, бескрайние просторы, замерзший Волхов и церковь XII века Георгия Победоносца. Нина занималась живописью, искусствоведением, историей русского костюма. Она создала 500 потрясающих костюмов в Большом театре для «Легенды о граде Китеже». Я считаю, что по-настоящему мужчина любит ту женщину, от которой хочет иметь детей. И любит их. Я хотел детей только от моей жены Нины.

Иван и Вера уже взрослые. Оба художники.

А Нина Виноградова-Бенуа трагически погибла 24 мая 1986 года. Тайна ее гибели не раскрыта до сих пор, говорит с болью Илья Сергеевич. Нину нашли в Москве выпавшей из окна. Убийство, самоубийство?

Джина Лоллобриджида звала в Рим

Глазунов рисовал самых красивых, знаменитых женщин планеты. Индиру Ганди, Клаудиу Кардинале, Джульетту Мазину, Джину Лоллобриджиду.

Актриса Беата Тышкевич подарила фото с нежной надписью «Моему Илье, лучшему из лучших».

- Ходили слухи, что Джина была очень влюблена в вас.

- Могу признаться, что и я был влюблен в Джину. Устоять перед ее чарами трудно было.

Впервые встретились в 1961 году в Москве. Она нашла меня. Я сделал рисунок. Хотела иметь портрет маслом. Я сказал, что для этого есть только две возможности. Или вы останетесь в Москве, или я приеду в Рим. Но в Москве она не могла остаться, а я даже не мог представить, что когда-нибудь попаду в Италию. Я не был членом Союза художников, сомнительный диссидент, чьи картины не помогали строить коммунизм. Однако Джина проявила невиданную энергию, подключила Висконти, Альберта Моравиа, других деятелей культуры Италии. Два года они атаковали советское правительство, пока меня не выпустили. Встреча была очень горячей. Приятно, что мой портрет Джины находится на ее вилле в Риме на знаменитой Аппиевой дороге, где когда-то шли отряды Спартака.

- Но вы и сами могли навсегда остаться на той вилле, Илья Сергеевич!

- Скромность не позволяет об этом говорить. Но действительно мог остаться в Риме, где моя выставка имела большой успех. На эту тему со мной говорили очень деликатно Феллини, Висконти. Предлагали выбрать свободу. Вот и Джина не понимала, почему я возвращаюсь в Москву, фактически в тюрьму, где у меня было много проблем с мастерской, жильем, выставками. Но для меня Родина не та страна, где больше платят и лучше с питанием. Это тайна - понятие Отечество, земля отцов, Великая Русь. Лучше в Сибирь на нары, чем на виллу в Канары!

- Никогда потом не жалели, что не остались там?

- Нет.

Фраза про сибирские нары - не пафос. В 80 лет такими словами не бросаются. Он ведь действительно много раз мог навсегда остаться за границей, как некоторые коллеги по искусству. Но всегда возвращался домой. Из Америки, Чили, Германии, Финляндии, Индии, многих других стран, куда позже все-таки стали выпускать знаменитого на весь мир художника советские вожди. У них он был не в чести, зато многие политики на Западе считали за честь иметь портреты кисти Глазунова.

Инна спешила в консерваторию

Последние годы рядом с Глазуновым - русская красавица Инесса Орлова.

- Мы рознакомились лет пятнадцать назад. На улице. Она шла в консерваторию. Меня поразило ее прекрасное лицо! «Я художник, хочу вас нарисовать!» - сказал я. Сейчас Инна работает директором моей галереи на Волхонке, 13. Инночке 45 лет. Я считаю, что, когда есть разница в возрасте между мужчиной и женщиной, это хорошо. Это очень часто вызывает особые отношения.

Инна значит в моей жизни очень многое. Самое страшное на свете - одиночество и предательство. Особенно когда предают мужчины. Женщины предают, понятно, как бывает. Инна разрушает мое одиночество, окружает вниманием, заботой и любовью. Считаю, что она меня не предаст, верю в это. За что я ей очень благодарен. Я ее рисовал и рисую сейчас.

- Можно ли назвать Инессу вашей последней Музой?

- Да, каждую женщину, которую пишешь, можно назвать Музой. Будь то поэзия, живопись, проза. Но вспомним высокие строки Пушкина, посвященные Анне Керн: «Я помню чудное мгновенье!» Однако любят смаковать, что на самом деле все было не так.

- Ну да, вспоминают банальный диван, о котором поэт писал другу в личном письме.

- Поэтому я бы назвал все-таки своей Музой неизреченный и бескрайний для меня образ России. Это и есть источник воли, вдохновения и сопротивления.

А Инночку я просто очень люблю!