В армейской \"дедовщине\" виноваты... экстремисты

Причина неуставных отношений в армии – призыв туда активистов молодежных экстремистских группировок, заявил вчера замминистра обороны Николай Панков. Эксперты не согласны: в экстремистских группировках состоят не более 10 тыс. человек, тогда как в армию ежегодно призывают больше полумиллиона.

Вчера на совместной коллегии Минобороны, Минобрнауки, Минспорттуризма и Генпрокуратуры замминистра обороны Николай Панков назвал «одну из главных причин неуставных проявлений так называемой дедовщины» – «навыки общения в неформальных молодежных группировках». По словам Панкова, в России насчитывается 150 экстремистских молодежных группировок. «Их участники проживают в крупных городах. Но опасность дальнейшего распространения этого негативного явления до средних и малых городов, других населенных пунктов весьма вероятна», – считает замминистра.

Минобороны впервые приводит такое обоснование «дедовщины», говорит «НИ» директор правозащитной организации «Гражданин и армия» Сергей Кривенко: «Раньше они утверждали, что в «дедовщине» виноваты маменькины сынки из неполных семей, не могущие за себя постоять». Руководитель информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский в беседе с «НИ» полагает, что цифру в 150 группировок замминистра обороны взял с потолка: «Сколько группировок, не знает никто, но большинство из них – малочисленные, пять пацанов в масштабах двора». Верховский оценивает количество группировок в несколько сотен, а общее число их членов – в «несколько тысяч человек, но не более десяти тысяч». Между тем в минувшем году в армию призвали 576 тыс. человек, в весенний призыв запланировано призвать 271 тыс.

В пресс-службе Минобороны комментировать «НИ» заявление Николая Панкова отказались. На вопрос, зачем призывают экстремистов, если они – источник «дедовщины», представитель ведомства ответил: «Он же не говорит при призыве, что состоит в группировке».

Военный комиссар Преображенского военкомата Москвы Сергей Бронников заверил «НИ», что каждого призывника проверяют по милицейской картотеке. Но от призыва освобождают только тех, в отношение которых возбуждено уголовное дело, идет суд или не погашена судимость (не истек условный срок или не прошло положенное количество лет – от одного до восьми – после отбытия реального). В начале 2000-х годов Минобороны отказалось от призыва ранее судимых «для оздоровления обстановки в войсках», но после перехода на годичный срок службы призыв ранее судимых возобновили.

В «дедовщине» не виноваты ни экстремисты, ни ранее судимые, считает правозащитник Кривенко: и тех, и других в войсках немного, и «те же ребята идут в институт, но в институте совсем другая обстановка». По мнению Кривенко, «дедовщина» происходит из-за закрытости армии, отсутствия у призывников большинства прав и невозможности защитить те, которые остались. Александр Верховский также считает, что экстремисты в «дедовщине» не виноваты: «В группировках правого толка они могут лишь усугубить свой расизм». Военный комиссар Бронников, в свою очередь, убежден, что «дедовщины» в российской армии нет, а есть «казарменное хулиганство».

За первые пять месяцев нынешнего года число проявлений «дедовщины» выросло в 1,5 раза, говорит Кривенко, ссылаясь на закрытый доклад Главной военной прокуратуры (ГВП). В ГВП «НИ» эти данные не подтвердили и не опровергли. Правозащитник связывает происходящее с проводимой в войсках реформой: «Офицеров стало меньше, солдаты предоставлены сами себе». Минобороны прекратило публиковать на сайте данные о происшествиях и преступлениях в вооруженных силах в ноябре прошлого года. До того момента преступность в войсках снижалась: за десять месяцев по сравнению с 2008 годом число преступлений сократилось на 12%, а количество погибших уменьшилось на 24%.