Письма Президенту: Владимир Владимирович, Вы не верите в победу?

Владимир Владимирович, вы в последнее время говорите такие странные вещи, что… Нет, попробуем начать иначе.

Вы стали ужасно нервно (и публично) сомневаться в исходе выборов. На стадионе в среду вы ошеломили сторонников (и всю страну), сказав: “Если будет победа в декабре, то она будет и в марте следующего года на выборах президента”.

Это что за “если”? Вы не верите в победу? Сомневаетесь, все ли схвачено?

Если победа вашей партии гарантирована (а страна и мир в этом уверены), подобные сомнения можно было бы назвать кокетством и лицемерием. Но если вы искренне опасаетесь за исход выборов, то, значит, вам об истинном положении в стране известно что-то такое, о чем нам не говорят.

...Вдруг оказалось, что мы с вами думаем об одном и том же: ищем врага.

Он необходим, чтобы жители в страхе сплотились вокруг национального лидера. Сплотятся — проголосуют. А не сплотятся — какой же он тогда лидер?

Мы, как ни стараемся, врага не видим. Войны, слава богу, вроде бы нет; дома, слава богу, не взрываются; на митинги оппозиции участников приходит впятеро меньше, чем ОМОНа; Запад (в лице своих лидеров) вас любит, уважает и доверяет настолько, что даже наблюдателей не хочет присылать; Россия сильна и горда; внутренний враг раздавлен, посажен, равноудален (на Дальний Восток, на Крайний Север, в Куршевель и в Лондон).

Вы сами все это тысячу раз подтверждали: терроризм побежден, стабильность обеспечена, экономика могуча, а оружие (секретное) такое, что кто сунется — горько пожалеет.

И вдруг оказалось — мы в опасности!

Вдруг вы пришли на стадион и там с ошеломляющей эмоциональностью открыли, что у нас“постоянная, порой острая, жесткая политическая борьба как внутри страны, так и на международной арене” и что “2 декабря… решается судьба страны”. И долго перечисляли врагов (в основном внутренних, но без имен), и раскрывали их губительные коварные планы.

Многие в тот вечер невольно запели у телевизора:

За что сижу — по совести, не знаю,

Но прокуроры, видимо, правы.

И я все это, конечно, понимаю

Как обостренье классовой борьбы.

Что же случилось? Жили-жили, верили в стабильность, и вдруг президент говорит, что мы чуть ли не на краю пропасти.

А случилось, что вы в партию вступили.

Похоже, это одна из тех роковых ошибок, что в цейтноте допускают даже чемпионы мира. А все шахматисты потом изумляются: как он мог сделать такой безумный ход?

У них (у “Единой России”) был рейтинг, предположим, 30%. А у вас был рейтинг, положим, 70%. Первоклашке кажется, что, если сложить, получится 100% (у Туркменбаши так и получалось). Но мы не в Туркмении и не в первом классе.

Рейтинг — не елочная игрушка, на Новый год не подаришь.

Рейтинг — не сифилис, с поцелуями не передается.

Если к вашим семидесяти что-то прибавили, а получилось 45, то, выходит, прибавили отрицательную величину. Вы соединились с депутатами, а их не очень-то уважают. Вы хотели втащить их повыше, а получилось, что они утянули вас в свое болото.

Вы хотели сделать ей (“Единой России”) рейтинг, а она вас наградила всеми своими болезнями.

Типичный династический брак (ради объединения богатства и земель). Пока царь — жених, все о нем мечтают, все в лепешку расшибаются, чтобы понравиться. А как женился — все остальные невесты страшно обижены. Образно говоря, обнявшись с медведем, вы задавили выхухоль и др.

И в последнюю минуту понадобился враг. Как врач.

Проклинали, проклинали 90-е годы, а вернулись к ихней схеме: ни шагу без врага. В 1993-м, в 1995-м, в 1996-м, в 1999-м, в 2000-м (вспомните) — для победы на выборах были необходимы враг и война.

Только в 2004-м, когда вас переизбирали на второй срок, обошлось по-тихому. Скучно, спокойно, без воплей, без страстей. Казалось, так пойдет и дальше.

Но в 2004-м вам предстояло остаться, а теперь…

Теперь никто не знает, чего от вас ждать. Все понимают, что если вы захотите остаться, — останетесь (например, согласно чаяниям народа).

31 марта 2000 года (в пятый день вашего президентства) я писал в “МК”: “Кандидаты в президенты больше не требуются. Впереди пятнадцатилетка Путина”. Неужели это была ошибка в меньшую сторону?

На вопрос: “Уйдете ли вы по окончании второго срока?” — вы в последние годы все с большим раздражением отвечали: “Уйду”. Но чем ближе конец (второго срока), тем чаще ваш ответ выглядел так: “Уйду, но останусь”.

В октябре в Германии вы сказали, что в России после президентских выборов 2008 года “будет другая конфигурация власти”.

Значит ли это, что вы уже выбрали новую “конфигурацию”, но нам не говорите? Речь о “преемнике” как-то заглохла. Если вы остаетесь, то какая разница, как его зовут. Титул, может, и отдадите. Но власть оставите себе.

Объяснение этому, похоже, содержится в вашем ответе на вопрос американского журналиста. Вы сказали: “Я никому не доверяю, кроме себя самого”. (Как посмотришь на ваше окружение, понимаешь всю обоснованность таких чувств-с.)

Назначаемые вами губернаторы (когда-то избираемые) теперь волей-неволей партийные, ведут тотальную мобилизацию. На выборы — как на войну. Всё для фронта, всё для победы. И как генералы они поведут колонны на врага, штурмом будут брать урны. А не обеспечишь победу (66,6%) — голову с плеч. И — в черный мешок (в черный список). Им это четко объяснили, они стараются.

Ведете себя по-царски. Выезжаете на белом коне (на голубом экране) к народу и разбрасываете деньги: пенсионерам —

30%! военным — 15%! а скоро будет еще!

250 тысяч — на второго ребенка! втрое пособие — на первого!.. За постным маслом, конечно, не угонишься, но впечатляет.

При царе, однако, не было выборов. Царь общался с камергерами и мегерами, а оппозиция — с народом (с ткачихами, верхолазами). А теперь царю нужны голоса ткачих. А как подать селедку с шоколадом? Ведь тошнит.

На экране за царя агитируют знаменитые и богатые кинорежиссеры и чемпионы. Нравятся ли они народу? Что подумал бы народ царской России, если бы с агитацией к нему вышли балерина Кшесинская (вся в бриллиантах), барон Ротшильд и министры-капиталисты? Ведь с экрана агитаторы обращаются не к вчерашнему собутыльнику-миллиардеру, не к наглым телкам из VIP-сауны. Даже Мавроди был умнее. К простодушным телезрителям взывал не Никита Михалков, а Леня Голубков — халявщик и партнер.

Ворвавшись в думские выборы, вы, наверное, даже не предполагали, что перенесли свои выборы с марта на декабрь. Сами сократили на три месяца последний кусок второго срока. До крайнего предела обострили свой цейтнот.

Решение судьбы было где-то впереди. До знаменитого русского камня с надписью “Налево пойдешь — голову потеряешь, направо пойдешь…” — до этого камня было, казалось, еще много времени: Новый год, горные лыжи, Старый Новый год, День Советской Армии…

И вдруг на всем ходу лбом об этот камень. И надо немедленно выбрать: съесть ли рыбку?

Когда времени нет, а вдобавок надо совместить абсолютно несовместимые вещи, тогда необходимость немедленно принять решение вызывает у человека то, что академик Павлов назвал “сшибкой”.

Это когда война у человека внутри.