Николай Злобин: Задача сбить спесь с Америки, может быть, сама по себе и неплоха. Но что от этого выигрывает Россия?

На модерации Отложенный “Мы будем работать с любым президентом США — если, конечно, он сам этого захочет”, — такую многозначительную оговорку на своей последней большой пресс-конференции в феврале Владимир Путин сделал совсем не случайно. Последние 20 лет каждый раз накануне смены главы Америки в Москве появляются страхи, что следующий обитатель Белого дома окажется “зоологическим русофобом”. И каждый раз этот потенциальный супостат становился задушевным другом хозяина Кремля. Но в 2008 году шансы на то, что традиционные мрачные прогнозы сбудутся, велики как никогда.

Склонность к непристойной ругани и рукоприкладству в отношении коллег. Агрессивность. Мстительность. Раздражительность. Категорическое неприятие критики и несогласия с собственным мнением. Недавно авторитетный американский журнал “Ньюсуик” опубликовал психологический портрет кандидата в президента США от республиканцев — сенатора Джона Маккейна. И это лишь несколько “милых мазков” с этого полотна.

При этом среди явлений, которые раздражают сенатора больше всего, Россия занимает чуть ли не самое почетное место. Конечно, может показаться, что после провальной бушевской восьмилетки у еще одного республиканца нет никаких победных перспектив в президентской гонке. Но, как ни странно, эксперты уверяют, что это не так.

В чем причина таких предвыборных странностей в стране янки? И так ли страшен Маккейн, как его малюют? Об этом “МК” поинтересовался у крупного американского политолога, директора российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне Николая ЗЛОБИНА.

— Николай, разве после столь впечатляющих “достижений” республиканца Буша у еще одного республиканца есть шансы на победу?

— Шансы демократов на победу резко уменьшились после недавнего вступления в борьбу за пост президента независимого кандидата — знаменитого борца за защиту интересов потребителей Ральфа Нэйдера. Нэйдер исключительно харизматичен и крайне популярен среди избирателей, которые голосуют за демократов. И на выборах 2000 года именно он фактически обеспечил победу Буша над Гором. Как известно, Буш тогда стал президентом благодаря своему выигрышу в штате Флорида с перевесом всего в 537 голосов. А Нэйдер получил в этом штате аж 97 с лишним тысяч голосов. Точно так же на выборах-2008 Нэйдер может привести к власти Маккейна.

— А оправданны ли опасения, что в случае прихода Джона Маккейна к власти в США в отношениях между Москвой и Вашингтоном может произойти катастрофа?

— Да, идеи Маккейна действительно могут привести к катастрофе в российско-американских отношениях. В его глазах Россия — это “империя зла”. Маккейн, конечно, не русофоб, как думают некоторые. Он скорее путинофоб. Его взгляды, как известно, сформировались в одиночной камере во вьетнамской тюрьме. И поэтому Маккейн непримирим и бескомпромиссен. Но надеюсь, что он сумеет вовремя опомниться.

Другое дело, что кто бы ни стал президентом США — отношения между двумя нашими странами в любом случае придется выстраивать с очень низкой точки. Высокопоставленный американский политик как-то рассказал мне интересный эпизод. Вскоре после своей отставки зимой 2000 года Ельцин позвонил Клинтону и попросил помочь своему “неопытному” преемнику. Клинтон тогда, естественно, ответил согласием. В этот раз подобного телефонного звонка из Москвы в Вашингтон точно не будет. В США у большинства людей, которые принимают решения, сложилось устойчивое впечатление: Россия “уперлась рогом” и занимает абсолютно неконструктивную позицию.

— И какие именно претензии предъявляются Кремлю? Ведь из Москвы представляется, что именно Вашингтон давит на нас по всем фронтам.

— В глазах американской элиты Россия превратилась сейчас чуть ли не в главную головную боль для США. В Вашингтоне убеждены, что Москва считает сегодня своей главной задачей вовсе не продвижение своих национальных интересов, а нанесение как можно большего ущерба Западу в целом и США в частности. И как, мол, после этого можно общаться с русскими!

С точки зрения американцев, общий язык с Москвой удается сейчас находить только по поводу Ближнего Востока, Северной Кореи и борьбы с терроризмом. Во всех остальных областях — сплошные противоречия. Например, американцев крайне раздражают растущие российские продажи оружия — особенно в Венесуэлу. В США считают, что для России это вовсе не бизнес, а прежде всего политика.

— И все-таки при всех недостатках политики Москвы справедливо ли возлагать всю вину за ухудшение отношений исключительно на наши плечи?

— Позволю себе вспомнить еще одну историю, рассказанную мне крупным американским политиком. В 1994 году, перед посвященным расширению НАТО саммитом Ельцин—Клинтон, президент США задал вопрос своим советникам: “Вы мне говорите, что я должен уговорить русских согласиться с расширением НАТО? И что при этом я должен их убедить в том, что не способен уговорить собственный Конгресс отменить поправку Джексона—Вэника?..” Советники ответили: “Да, мистер президент!” И, что самое интересное, Клинтону во время переговоров с Ельциным удалось решить обе эти задачи!

Да, американцы видят мир таким, каким они его хотят видеть. Нынешние проблемы США — зеркальное отражение старых советских бед. Налицо головокружение от успехов. Американские бизнесмены способны проявлять в России исключительную гибкость и именно благодаря этому зарабатывать здесь огромные деньги. Но американское внешнеполитическое руководство — не политики, а чиновники и специалисты, которые остаются на своих должностях при любом режиме, — это совсем другое дело. Убедить их в том, что они в чем-то неправы, крайне трудно. Их негибкость и абсолютная убежденность, что во всем виновата Россия, просто поражают.

Но и Москве стоит снять с повестки дня вопрос, как сбить спесь с Америки. Может быть, сама по себе подобная задача не так уж и плоха. Но она не может быть приоритетом политики такой страны, как Россия. Ведь не очень понятно, что именно от этого Россия выигрывает.

— В России многим непонятна американская агрессивность в косовском вопросе. Зачем Вашингтону понадобилось ломать через колено и сербов, и международное право?

— В Америке считают, что мир фундаментально изменился. И поэтому надо менять и международное право: жить по законам 1946 года дальше нельзя. В частности, по мнению Вашингтона, ООН отражает давно ушедшие реалии “холодной войны”. Например, среди постоянных членов Совбеза этой организации нет второй экономики мира — Японии, главной державы Европы — Германии. Там совсем не представлены ни Африка, ни Юго-Восточная Азия, ни Латинская Америка.

Теперь о Косове. Распространенная в Москве теория, что США хотят таким образом сделать реверанс мусульманскому миру, полная ерунда. Никто в Америке об этом не думает. А вот то, что в США уже больше 10 лет просто не любят Сербию, это действительно так.

Согласно американской логике, пока Сербия не будет воссоздана как стабильное и эффективное государство, спокойствие на Балканах недостижимо.

А пока Косово в составе Сербии, к власти в этой стране будут постоянно приходить националистические лидеры. Получается, что отделение Косова от Сербии выгодно самой Сербии. Вроде как больному отрезают пораженную гангреной руку, и он выздоравливает.

Кроме того, в Америке уверены, что в будущем и Косово, и Сербия станут членами Евросоюза. А поскольку в ЕС нет внутренних границ, острота нынешних проблем резко спадет.

— Если критически по отношению к Москве настроена вся американская элита, то чем так “страшен” Маккейн? Чем его политика будет отличаться, скажем, от курса Барака Обамы или Хиллари Клинтон?

— Общей чертой посвященных России закрытых совещаний в Вашингтоне является почти полное отсутствие новых идей. Но все-таки в Америке сейчас можно выделить три “школы мысли” по поводу того, как выстраивать политику на российском направлении.

“Школа” первая. Надо продолжать нынешнюю американскую политику кнута и пряника, сочетания сотрудничества в одних областях и давления в других. Необходимо втягивать Россию в переговорный процесс и тем самым ее переделывать.

“Школа” вторая. Надо признать фундаментальный провал американской политики по отношению к России. Именно из-за этой политики ситуация с политическими свободами в России ухудшилась даже по сравнению с ситуацией в начале путинского правления. И именно в результате этой политики ухудшились отношения между двумя странами. Поэтому по отношению к Кремлю необходим некий фундаментально новый курс.

“Школа” третья. На Россию надо обращать как можно меньше внимания. Пусть она варится в собственном соку. Мы будем останавливать Кремль только там, где он прямо противостоит американским интересам. Нечего делать Москву эпицентром американской внешней политики!

Барак Обама наименее подготовлен на российском направлении, и его позиции здесь пока не очень ясны. Хиллари Клинтон ближе первая точка зрения. Но наработок по отношению к России у нее меньше, чем у Маккейна. Кроме того, “русская команда” Хиллари работала еще с ее мужем. И политика этих людей многими оценивается как провальная. Поэтому Клинтон придется выработать новую позицию по России. Ну а Маккейн относится к адептам второй “школы”, требующим нового курса по отношению к Кремлю.

— И в чем конкретно может выразиться этот новый курс?

— Пока это очень трудно предсказать. Известно лишь, что Маккейн убежден, что США слишком много сдали России и слишком с ней “цацкаются”. Например, Маккейн считает, что с Москвой слишком активно пытались и пытаются договориться по поводу размещения ПРО в Польше и Чехии, замороженных конфликтов в бывшем СССР и ситуации в Косове. С точки зрения Маккейна, эти попытки доказали России, что она крайне важна для Америки. А на самом деле это не так.

— В Америке новый президент приступит к обязанностям лишь в грядущем январе. Но в России Медведев сменит Путина уже в мае. Это что-то изменит в наших отношениях с Вашингтоном?

— Если говорить о Медведеве, то главенствующее настроение в Вашингтоне таково: мы не знаем, как и к чему он относится, но вряд ли он такой либерал, как нам пытаются внушить. Еще американцев очень волнует, кто консультирует Медведева по международным вопросам. Сейчас они пытаются понять, можно ли доверять этим людям или необходимо пытаться как можно скорее напрямую выходить на Медведева.

Скорее всего ближайшие месяцы будут для российско-американских отношений периодом стагнации и накопления негативной инерции. Судите сами. До ноября все в США будут поглощены президентскими выборами. До инаугурации нового президента в январе отношениями с Россией тоже никто в Вашингтоне особо заниматься не будет. Да и после января новая команда будет еще некоторое время входить в курс дела.
Теперь перенесемся в Москву. У Медведева нет своей внешнеполитической команды. Более того, до недавнего времени он вообще не занимался внешней политикой. Одним словом, та же целина, что и в Вашингтоне.

— И как России в такой ситуации лучше строить свою политику по отношению к Америке?

— Надо просто исходить из фундаментальных российских национальных интересов. Но для этого надо эти интересы понять хотя бы для себя. А в этом как раз и заключается проблема. На протяжении последних лет американцы по разным каналам много раз пытались выяснить у Путина, какими бы он хотел видеть российско-американские отношения. Но кроме общих замечаний про “товарища волка” и “колонизаторов в пробковых шлемах” Путин так и не сформулировал свою стратегическую линию по отношению к Америке.

Думаю, загвоздка состоит в том, что национальные интересы России по определению не могут быть сформулированы Кремлем. Чтобы их сформулировать по существу, а не на уровне деклараций, в России должна быть совсем другая внутриполитическая ситуация. В частности, нужны широкая дискуссия и гражданское общество.

Именно в подобном положении дел заключается одна из главных причин неуважительного отношения американцев к Москве. Схватку на уровне национальных интересов в США понимают. И к странам, которые определились со своими национальными интересами, Америка, как правило, относится с уважением. Но если говорить о России, то здесь американцы понимают: под видом национальных интересов страны им подсовывают интересы правящего класса.

— И в чем именно внешнеполитический курс Москвы не соответствует российским национальным интересам?

— Почему, например, Россия сделала ставку на строительство трубопроводов, а не танкерного флота? Трубопроводы — это дешевая в строительстве, но исключительно негибкая вещь. Их ведь потом не переместишь в другое место, если вдруг произойдут геополитические изменения! Не вкладывая деньги в дорогое, но необходимое строительство танкерного флота, элита посылает сигнал будущим поколениям: мы свое получили, а вы делайте все что хотите!

А соответствует ли российским национальным интересам ставка на массированную продажу нефти и газа? Может, хотя бы часть этих драгоценных ресурсов стоит попридержать, как делают Америка и другие страны?..

— А как насчет более прикладных вещей? В чем, например, российская реакция на американские планы по ПРО противоречит нашим национальным интересам?

— ПРО — это как раз исключительно наглядный пример. Москва была проинформирована об американских планах в этой области приблизительно за полгода до их официального объявления. И тогда реакции не было никакой.

Еще одна стратегическая ошибка Кремля. Своей нынешней исключительно бурной реакцией Москва доказала Вашингтону, что ПРО — это предмет для фундаментальной торговли. И теперь американцы от этого просто так не откажутся.

Короче, проблема ПРО — частность, которая подтверждает главное. Общество всегда мыслит в несравненно более долгосрочных и стратегических категориях, чем элита.