Стоит ли в кризис прибегать к услугам ломбарда?

Аналитики говорят о том, что у чемоданчика нашего кризиса есть двойное дно и что настоящее дно мы для себя еще откроем. В условиях заморозки рынка кредитования любопытно, сколько можно взять в долг под скромные активы типичного россиянина.

Как у типичного россиянина, у меня есть золотое кольцо, сотовый телефон, автомобиль и полудетская коллекция монет-марок.

А если быть более конкретным — в качестве объекта стоимостного исследования нашлись два красивых золотых кольца (за одно когда-то было отдано 2 тыс. рублей, за второе — с изумрудами и парой бриллиантиков — 12 тыс. рублей), черная раскладушка Nokia 6600 (куплена за 14 тыс. рублей полгода назад) и красный трехдверный зверек Peugeot 206 2004 года выпуска с двигателем 1,6 (когда-то стоил 16 тыс. долларов).

Сложно представить, что может загнать в ломбард здравомыслящего трезвого человека. Для меня это «учреждение по оказанию услуг населению» за 0,9—0,7% в день — по сравнению с условиями пользования кредиткой любого приличного банка — средневековая дикость.

Однако в условиях, когда цивилизованный мир дал финансовый сбой, крепость средневековых устоев порой протопчет тропинку и к ломбарду.

Типичный ломбард похож на пункт обмена валюты, разве что с витриной. Среди рядов бывших фамильных драгоценностей поблескивает ценником в 50 тыс. рублей чей-то бывший Breitling, в соседней витрине отдается за 9 тыс. рублей «iPhone в отличном состоянии».

За каждое из колец (несмотря на шестикратную разницу в себестоимости!), проверив клеймо пробы и взвесив, мне были готовы выдать на месте потребительский кредит в 1,5 тыс. рублей. То же самое повторилось и в другом ломбарде, где человек кивнул на таблицу с надписью: «Изделия из золота 585-й пробы — от 450 до 850 рублей за грамм». Лом (без клейма или сломанные изделия) принимают по 350 рублей за грамм. Кстати, на Товарной бирже Нью-Йорка за золото сейчас дают в родных эквивалентах около 1000 рублей за грамм.

Устоявшаяся ставка — от 0,9 до 0,6% в день в зависимости от срока. Давать стараются не более 50—60% от рыночной цены. Надолго занимать нет смысла — ведь даже поверхностного экономического образования хватит, чтобы подсчитать, что выкупать пролежавшее более 1,5—2 месяцев изделие — значит заплатить выше его рыночной стоимости.

Вообще процентные ставки в ломбарде — отдельная песня, и их размеры в годовом исчислении не укладываются в здравый смысл. Ведь, например, 0,9% в день даже при простой процентной ставке — это 329% годовых, а при сложной — уже около 2500% в год!

Автомобилями занимается армия специализированных автоломбардов, активно конкурирующих за первую страницу «Яндекса». Обзвон четырех таких заведений показал, что максимум, на который можно рассчитывать с моим Peugeot, — 190 тыс. рублей. Разброс предложений начинался от 150 тысяч. А в одном из автоломбардов честно сказали — найдите на сайтах по продаже авто аналог вашей модели, и мы дадим вам 60% от этой стоимости. А стоит мой «Пежо» согласно интернет-котировкам — 280—320 тыс. рублей.

Выдать обещают за час, машину придется сдать на стоянку и оформить на сотрудника ломбарда доверенность. Процент чуть менее чудовищный — «всего» 5% в месяц (что соответствует при сложной ставке примерно 80% годовых).

Что касается монет и марок, то, разумеется, нумизматика и филателия у ростовщиков не в чести. Никто с такими ценностями на кредитной основе не работает. Да и беглый анализ предложений на «Молотке» показал, что уж лучше оставить их себе на долгую память.

* бесценность, разумеется, условная

Выводы

Итог походов оказался достаточно неутешительным: в случае чего я смогу моментально выручить всего лишь 2,5 месячных дохода.

Если экстраполировать это на всю жизнь (допуская 60 лет активного получения дохода), то текущая моментальная стоимость моих активов оказывается примерно лишь 1/300 моего заработка за всю жизнь. Полагаю, что примерно такое же соотношение может быть и у типичного россиянина. Хотя всё вполне может быть и хуже — сейчас в связи с кризисом текущая стоимость активов человека может оказаться и отрицательной.

Но как бы то ни было, я всё еще не понимаю людей, посещающих ломбарды.