Может ли угроза войны стимулировать инвестиции?

- У правительств не хватает мотивации в мирное время

- Национальные государства Европы сформировались в XVI веке в условиях военных действий и угроз

- Политическое разочарование провоцирует геополитическое напряжение



  Посмотрите на ужасающее состояние инфраструктуры в Америке и ряде других развитых экономик, а также неразбериху в политике их правительств.

Но было время, когда они проводили чрезвычайно необходимые инвестиции, а дороги и университеты были приоритетом. Что же произошло?

Как доказательство того, что либеральные демократии больше не справляются с существующими вызовами, аналитики приводят напористые правительства Китая и Сингапура.

Однако проблема не в демократии, а в том, что у правительств не хватает мотивации в мирное время.

Война - это ад; чем дольше ее нет, тем лучше. Но она была почти всегда неотъемлемой частью человеческой истории и постоянным стимулом для политической эволюции.

Оборона - хрестоматийный пример общественного блага. Безопасность приносит выгоду всем жителям страны, и невозможно лишить ее граждан, которые за нее не платят.

Не так много причин для частных сил обеспечивать оборону, если в обмен они не получают соответствующую компенсацию от защищаемого ими общества.

На протяжении всей истории легитимным правительством было то, которое могло лучше всего защищать свой народ.

По мере роста населения и развития технологий, работа по обороне общества становилась сложнее. Это, в свою очередь, вело к увеличению ответственности правительства.

Согласно выводам исследования Николы Геннаиоли и Ганса-Йохима Воса возросшие финансовые потребности для военных действий после XVI века помогли формированию крупных, мощных национальных государств в Европе.

Возросшая стоимость войны означала, что для сохранение безопасности государствам необходимо сильное, централизованное правительство, способное привлекать большие суммы денег, главным образом через налоги.

Эту тему развивают в своем исследовании Тимоти Бесли и Торстен Перссон. Они считают, что государство, способное повысить оборону, может проводить более качественную экономическую политику; способность использования налоговой системы для прямого перевода богатства, к примеру, означает, что общество меньше зависит от неэффективных форм перераспределения, отмечает британский журнал The Economist.

Военная конкуренция всегда заставляла государства интересоваться технологическим прогрессом. Но индустриальная революция и эра тотальных войн вели к драматическим изменениям в проникновении государства.

Федеральное правительство Америки практически не участвовало в образовании молодого поколения, оставив этот вопрос штатам и местным властям.

Все изменилось в 1958 г., когда Дуайт Эйзенхауэр подписал указ, который гарантировал выделение примерно $1 млрд (более $8 млрд в долларах 2017 г.) на улучшение изучения наук, математики и иностранных языков в школах, а также создавал новую федеральную программу по предоставлению финансовой помощи студентам университетов.

Закон “Об образовании для нужд национальной обороны” (National Defence Education Act) - был ответом на запуск советского “Спутника” и страх, что Америка может уступить технологическое лидерство Советскому Союзу, критически важный вопрос национальной безопасности в эпоху межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Опыт Америки очень показателен. Ученые Бесли и Перссон проанализировали инвестиции в начальное образование во многих странах за последние 150 лет.

Они обнаружили, что существенные инвестиции, как правило, происходили в период обострения военного противостояния или сразу после войны.

Но образование не единственный получатель выгоды. Управление перспективных исследований и разработок министерства обороны США и НАСА в эру Эйзенхауэра начали создавать новые технологии с потенциальным стратегическим использованием.

Тот же эффект был от закона, которому Америка обязана своей развитой сетью автомобильных дорог.

В ХХ веке стало ясно, что сохранение стратегического превосходства требует мощную, промышленно развитую экономику и высококвалифицированных рабочих. Когда появлялась угроза - правительства отвечали.

Несмотря на бесконечные военные действия в Афганистане и Ближнем Востоке, количество смертей на полях сражений неуклонно уменьшается с 1990-х гг.; а по завершению “холодной войны” был ликвидирован наиболее серьезный потенциальный источник глобального конфликта.

Разумеется об этом не следует сожалеть, так как помимо огромных человеческих страданий, войны становятся тяжелым экономическим бременем.

Однако в отсутствии острой угрозы безопасности политика во многих странах стала менее эффективной. Для появления хороших экономических условий необходимы инвестиции в общественное благо, создание бюджетной обеспеченности и социальных гарантий.

Но во многих странах предпочтения определенного уровня инфраструктурных инвестиций варьируются намного сильнее, чем взгляды на то, в чем заключается адекватная национальная безопасность. Разногласия в итоге исключают достижение оптимальных политических соглашений.

В то же время мир на Земле с неадекватной инфраструктурой предпочтительнее жизни с постоянной угрозой войны, но с идеальными автодорогами.

Риск в том, что политическое разочарование дает силы лидерам-националистам и провоцирует геополитическое напряжение - и тогда правительства обращаются к старым, и, как правило, плохим, способам его разрешения.