Обеление белого адмирала

"Пипл схавает" - расхожее выражение о всеядности российского теле- и кинозрителя недавно вновь материализовалось. Волею судеб на днях я оказался на просмотре разрекламированного байопика "Адмиралъ", повествующего о невесёлой судьбе "борца во имя России" царского адмирала А. Колчака. 

Ничего хорошего от содержания и исторического контекста сего "шедевра" ожидать не приходилось. Впрочем, если не касаться особенностей постановки, развития сюжетной линии и прочей художественной специфики, а рассматривать данную картину исключительно с точки зрения исторических событий, внимательный зритель может почерпнуть для себя немало интересного. 

Действие фильма разворачивается с 1916 по 1920 годы - время, когда маховик истории крутился с бешеной скоростью и которое современные историки с удовольствием бы вычеркнули, если бы не имели удовольствия всячески его чернить. А потому в ход пошли типичные приёмы современного преподнесения событий: жестокости революционных солдат и матросов, своим видом и поведением больше напоминающих квинтэссенцию россиянской гопоты; казни офицеров самыми разнообразными способами; зловещие фигуры членов Иркутского ВРК и параллельно "страдающие за Отечество", "ни в чём не повинные" белые офицеры - т. е. всё, что должно выбить слезу у нашего российского массового зрителя, насмерть запуганного сказками про злых большевиков и кровавую революцию, тем более, если этот зритель по духу или по призванию творческий интеллигентик, щедрый на разные сопливые сентиментальности. 

В том же, что "Адмиралъ" является типичным выкидышем массовой культуры, работающей на историческом поле своими шаблонными приёмами - сведением грандиозных событий к пошлой мелодраме, сомневаться и не приходится. Приправленное историей взаимоотношений Колчака и жены его сослуживца Тимирёвой (при некоторых затушёванных частностях и далеко не такой романтичной, как её преподнесли авторы фильма), это "блюдо" должно "крышу сносить" рядовому зрителю. Центральная фигура картины - адмирал Колчак сценаристами был безбожно героизирован, выставлен этаким "невольником чести", превращён в некоего сурового благородного рыцаря, служащего, однако же, довольно абстрактной "России". 

При этом такие частности как: карательные экспедиции колчаковцев, которые уничтожили около 25 тысяч человек в Сибири, пороли и насиловали оставшихся в живых, за которые "верховный правитель России" официально благодарил своих офицеров; расстрел Колчаком иркутского правительства меньшевиков и эсеров; тот факт, что к власти Колчак пришёл в ходе заговора офицеров из состава казачьих частей, арестовавших в Омске лидеров бежавшей туда Уфимской директории, и сам титул "верховного правителя" получил из рук интервентов и многое другое - были просто выведены за рамки фильма - вроде бы, по мнению авторов картины, это не столь важные факты. По их мысли, адмирал - личность не только девственно чистая в историческом плане, но и наверняка демоническая: перед ним тушуются революционные матросы, прибывшие для разоружения флотских офицеров, перед ним внутренне обмякают ведущие его на расстрел члены Иркутского ВРК. 

При этом фигура Колчака окружается ореолом "божьего промысла" чуть ли не в каждом серьёзном эпизоде: будь то идиотский молебен всей команды боевого корабля во главе с Колчаком перед нацеленными на неё орудиями немецкого крейсера, проход на корабле в считанном метре от морской мины, осенение Колчака крестом самим (!) Николаем Кровавым, принятие перед коленопреклонёнными войсками титула "верховного правителя"… Вообще, тема религиозности (ну, или в более мягком варианте - веры) дореволюционной российской верхушки, цвета тогдашнего офицерства, насквозь пронизывает весь фильм и, судя по всему, должна навевать на зрителя размышления о её высокой нравственности и духовности, а заодно и логически отождествлять с верхушкой нынешней, церемонно стоящей со свечками в храмах во имя одной из составляющих - церковной - современной государственной идеологии. 

Религиозность белого офицерства в частности и белого движения вообще тесно переплетается в картине с наиболее любимой темой элитарных творческих интеллигентиков и прочих любителей "старорежимности" - темой мученичества и патриотизма белых. Какое эстетическое наслаждение должен испытывать, наверное, такой любитель и какой промывающий мозги эффект должен испытывать рядовой зритель при виде, скажем, штыковой атаки каппелевских войск, подготовке к ампутации обмороженной ступни без наркоза у Каппеля, его смерти, расстрела Колчака и его премьер-министра на берегу речки Ушаковки и прочих "остросюжетных" сцен! 

При этом зритель не видит и в лучшем случае только догадывается, как недоедали, недосыпали, какие несли лишения бойцы Красной армии, поставленные во всех отношениях на порядок ниже, чем снабжённые и вооружённые интервентами колчаковские белогвардейцы. Впрочем, отсутствие в кадре измученных красных бойцов с лихвой компенсировалось характерным изображением "быдла" - озлобленных, распоясавшихся донельзя революционных солдат и матросов, вроде бы миролюбивых всё предыдущее время, "невесть с чего" взбунтовавшихся и с ненавистью уничтожавших пачками офицеров. Словно и не было муштры и мордобоя на флоте и в армии, массовых дезертирств на фронте, а в отдалённом 1905-м - "Потёмкина" и "Очакова". 

Однако авторы фильма, искренне стремясь шагать в ногу со временем и лакейски желая вылезти из кожи, но угодить официальной историографии = официальной идеологии барского патриотизма и антикоммунизма, всё-таки умудрились запечатлеть в своей картине по меньшей мере три главных исторических факта, от которых отвертеться было просто невозможно. 

Первая мировая война. Царская Россия в агонии. Высшее морское офицерство - одна из составляющих элиты и несущая в себе все её свойства - озабочено балами, танцами, светскими развлечениями, вкусно ест, крепко спит, несмотря на то, что где-то идёт кровавая бойня и тысячи солдат и матросов гибнут и остаются калеками, принимают нечеловеческие мучения на войне "за веру, царя и Отечество", "до победного конца".

Но эти мучения "солдатни", "пушечного мяса" - в общем-то мелочь по сравнению с нравственными "страданиями" героев фильма. Верхушка "мелочами" не интересуется - по её понятиям так и должно быть, а потому она очень хорошо знает, за что дерётся и за что цепляется мёртвой хваткой - за власть, за собственность, за гарантию и дальше развлекаться на светских раутах и умильно сентиментальничать. 

Гражданская война, Сибирь. В какие бы города не вступал с войском "верховный правитель России", везде его встречают хлебом-солью представители его круга, его класса, класса имущих - промышленники, предприниматели, представители контрреволюционных партий, господа с брюшком и светские и не очень дамочки - и нигде нет народных масс - "России", за которую Колчак, по представлениям авторов картины, якобы борется. Неужели режиссёру не хватило массовки? Или же нечаянно, ненароком показали правду - Колчак нужен только своему классу, для которого он является и спасителем от "большевистского ига" и наиболее волевым, решительным и реакционным выразителем его интересов. 

Наконец, стоит отметить, на мой взгляд, главный исторический факт, запечатлённый в фильме. Отдельные полки колчаковской армии переходят на сторону красных, в её тылу одни за другими вспыхивают забастовки, вся Сибирь охвачена восстаниями, небывалый размах принимает партизанская война. Иркутск, куда направляется преследуемый частями Красной армии адмирал и который он хочет сделать своим новым оплотом, не особенно рад этому, а потому также объят восстанием и сопротивляется наступлению Каппеля. И возникает по сему случаю "крамольная" мысль: почему же Колчак "борется во имя России", а Россия, её народ - против Колчака? Он же "спаситель от большевиков". И не суть важно, что спасает он население Сибири от большевизма карательными экспедициями, прославившимися своими зверствами и не щадившими ни стариков, ни женщин, ни детей. Говорить этот факт может только об одном: Колчак боролся против тех масс трудящегося народа своей страны, которые только и имеют право называться Россией. 

Режиссёр фильма А. Кравчук так пытается охарактеризовать белого адмирала: "Он был человек, который все время был в двух секундах от победы. Он чуть-чуть не победил". Стоило бы напомнить г-ну режиссёру и иже с ним, что история никогда не признаёт "двух секунд", не принимает никакие "чуть-чуть" и отдаёт победу только тому, кто опирается на единственных её вершителей - на массы. Переоценка ценностей, перестановка исторических фактов с ног на голову, бешеная травля большевизма в официальной историографии, в официальной культуре, в официальном искусстве, мышиная возня вокруг выноса Ленина из мавзолея, переименование улиц, станций метро и т.д., нагнетаемая шумиха вокруг недавней реабилитации Романовых и т.п. ещё раз говорят нам о том, что история - это политика, обращённая в прошлое. Нет смысла негодовать против этого - против классовой борьбы на фронте науки и культуры. Есть смысл, необходимость и наша прямая обязанность бороться и на этом фронте, и на других фронтах с нашим классовым врагом и его продажной обслугой.

Сурский Николай

От редакции: Фильм "АдмиралЪ" вызвал к жизни множество рецензий и, кажется, ни одной хвалебной. Однако, вроде бы, никто и нигде, возможно, по причине некоторых пробелов в знании особенностей развития национальной письменной культуры последнего и предпоследнего времени, не обратил внимания, что фильм, анонсированный как фильм о Колчаке, в основе своей сюжетной линии содержит роман Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" - роман о любви, а совсем не историческую хронику.

Это досадно, что замечательный писатель Владимир Максимов как-то остался вне литературной памяти нашего поколения - диссидент-изгнанник, многолетний главред "Континента", большой яркий писатель, и так припоминается где-то в тени Солженицына и Зиновьева, которым, если уж честно, таланта и человеческой порядочности отпущено было куда меньше. Мне досадно, поскольку в последние годы жизни Максимова у нас сложились с ним какие-то очень человеческие отношения - он возглавлял редакционный совет газеты, которую я тогда редактировал. Он вернулся в Россию куда раньше других, - при этом не выпрашивал у Моссовета обратно квартиру и участок для дачи в Серебряном бору, как Солженицын, и не хлопотал о ветеранской пенсии в Германии, как Зиновьев. Просто приехал, чтобы умереть на родине - он был уже тогда безнадежно болен. Он оставил редактирование журнала, бывшего номером один среди диссиденции, и согласился войти в наш редсовет больше из любезности - что ему была эта мелочь?..

Так вот, роман "Заглянуть в бездну" был превосходен, он слезу выжимал и заставлял иначе посмотреть на исторические персонажи, знакомые, казалось, еще по школьным учебникам. Но это был именно роман о любви. Там не было пасквиля на Красную Россию, там не было апологии Белой России - там была трагедия людей, чьи чувства и судьбы были раздавлены историческими событиями. Очень человечный, очень грустный, очень русский роман.

"С самого начала он обрёк себя на это сознательно. У обстоятельств, сложившихся к тому времени в России, другого исхода не было, как не было исхода у всякого смельчака, вздумавшего бы остановить лавину на самой её быстрине," - писал Максимов в романе.

За что из него сделали агитку с Хабенским?

Можно было бы и из "Капитанской дочки" сделать кино про зверства крестьян-бунтовщиков, и, не назвав источника, обозвать как-нибудь "Подпоручик Гринев" или чем-то в этом роде. Например, "Емельян Пугачев и его жертвы".

Ну что, возьмемся за Пушкина?

Анатолий Баранов