Почему реставрация оказалась "прачечной"

Настоящие реставраторы, владеющие сложными научной риторикой и техникой, воспринимаются чиновниками как заноза, которая мешает сделать что-то к сроку.

В течение нескольких дней шли обыски и аресты по делу о хищениях бюджетных средств, выделенных  Министерству культуры РФ. Подозреваемые бизнесмены, а также высокопоставленные сотрудники ведомства пробудут в следственном изоляторе до 10 мая. Известно, что в перечень объектов, контракты на реставрацию которых, по версии следствия, заключались с завышенной стоимостью услуг, входят крупнейшие памятники архитектуры: Иоанно-Предтеченский и Новодевичий монастыри, Государственный Эрмитаж и Изборская крепость под Псковом. Результаты работы над последним и привлекли внимание общественности и – через некоторое время – спецслужб. По словам экспертов, ситуация, когда крупные игроки вытесняют с реставрационного рынка мелкие мастерские, в отрасли далеко не нова. Однако причины у этого могут быть разные.

«Реставрация памятников архитектуры – это очень трудная, грязная, холодная (потому что там всегда сквозняк и неблагополучие, в этих руинах) работа, которая требует очень высокой квалификации. А многие строительные фирмы к реставрации и науке не имеют ни малейшего отношения», – убежден историк архитектуры Алексей Клименко. В середине 1980-х, будучи сотрудником Министерства культуры СССР, он занимался архитектурной реставрацией и потому хорошо знаком с режимом сжатых сроков, в который чиновники загоняют специалистов.

Подобные условия, рассказывает он, как правило, порождают конфликты и способствуют выявлению «тех или иных обстоятельств», приводящих к неоднозначным последствиям. «Когда мы вскрываем, откапываем стены, фундамент, мы не знаем, что даст объект. Нам надо докопаться до его реальной плоти и проследить его эволюцию. Поэтому настоящие реставраторы, владеющие очень сложными научной риторикой и техникой, всегда воспринимаются чиновниками как очень серьезная заноза, которая мешает сделать что-то к сроку», – поясняет реставратор. По его мнению, существующая система выдачи экспертным советом специальных лицензий на работу – «это абсолютно коррупционный опыт».

Согласно версии следствия, красноречивым подтверждением этих слов могут послужить события вокруг реставрации нескольких памятников архитектуры под Псковом. Главный из них – Старый Изборск – отметил 1150-летие в сентябре 2012 года. Над тем, чтобы привести крепость в надлежащий вид к знаменательной дате, работали специалисты «Псковской реставрационной мастерской №1». «Многие из них – потомственные реставраторы, делали все аккуратно, с любовью», – рассказывает псковский реставратор Галина Гофман. Она отмечает, что при этом мастера, дабы успеть в срок, вынуждены были спешить. Однако уже весной следующего года объявленный Минкультом конкурс на проведение работ в крепости выиграла компания «Балтстрой».

«Им обещали, что они обязательно продолжат работу. И вдруг это все произошло. Они же там наработали намного больше своего контракта 2011 года, потому что спешили к юбилею. Их убедили, что они и дальше будут продолжать. Но они вылетели, так сказать, в трубу. Получается, в 2011 году они все делали за свой счет», – рассуждает Гофман.

Условия тендера, который заполучил «Балтстрой», предусматривали работы в Труворовом городище, Никольском соборе, Никольской церкви, церкви Сергия Радонежского, доме купца Белянина и на других объектах. При этом за два месяца до предполагаемой сдачи крепости, по словам Галины Гофман, компания не располагала необходимыми ресурсами и нанимала «просто со стороны абы кого». «Единственная у нас хорошая бригада работала (она постоянно с ними работает) это люди, которые работают по металлу. А каменщиков у них не было вообще, – пояснила «Росбалту» реставратор. – У них были только разнорабочие.

Ну, и один какой-то из Беларуси каменщик. К августу стали подтягиваться бригады из Украины, из Беларуси – всего у них было девять бригад. Естественно сделать за месяц просто ничего нереально». Более того, у рабочих даже не было специальных инструментов, добавляет она. Поэтому техническим оснащением и обучением бригад лично занимался ее коллега-архитектор Владимир Никитин: «Если получалось – они оставались, не получалось – они уходили. Текучка была страшная».

В конечном итоге «половину объектов изуродовали просто», констатирует специалист, приводя в качестве печального примера дом купца Белянина. Так и не отреставрированная до конца Изборская крепость поросла травой. О распространенной практике откатов в реставрационной отрасли, по словам Галины Гофман, все догадываются давно: «У меня нет доказательств, но все знают, что это очень распространено».

 «Росбалту» удалось связаться с псковскими архитекторами, ответственными за работу над историческими объектами, завершить которые «Балтстрою» все же удалось, они однако отказались от каких-либо комментариев, отметив лишь, что лицензия на проведение реставрации у компании имелась, а результатами все остались довольны.

Законность получения петербургской строительной компанией тендера проверить легко, полагает экс-замминистра культуры Павел Пожигайло. Он призывает дождаться результатов расследования и называет вопрос откатов «интимным». «Закон формально обязывает выбирать компанию, которая дает меньшую цену, – разъясняет он. – Но очень много демпинговых компаний, на этом специализирующихся, которые выходят на конкурс, сознательно снижают цену, а дальше продают субподряды. Поэтому чтобы вписаться используют некачественный цемент, материалы другие – нереставрационные – технологии. И в конечном итоге – плохое качество».

По его версии, специфика распределения бюджетных денег такова, что министерство становится заложником имеющихся у больших компаний ресурсов. Крупные игроки в состоянии начать проект собственными силами, тогда как небольшие мастерские такой возможностью не обладают и зависят от того, когда им заплатит заказчик в лице государства.

«Так устроен механизм бюджетный, что деньги могут появиться только к июню, а в декабре нужно сдавать объект. Соответственно, министерство идет на это и выбирает компанию, расценки которой выше, чем у других, но при этом оно делает все качественно, своевременно и остатков на счетах нет. С другой стороны, это является нарушением процедуры. Потом могут сказать, что цены завышены и налицо коррупция. Получается, что если идти на поводу у чистого закона, то 50% объектов будет сделано кое-как и вся эта реставрация отвалится через год, а министерство опять будет отвечать за качество», – говорит бывший чиновник.

«Министерство поставлено в такую ситуацию, что нет у него выбора без вот этого «зла», – добавляет он. – Большой театр – к юбилею, Эрмитаж – еще к чему-то, срочно надо Новодевичий монастырь, потому что там тысячелетие крещения Руси или еще что-то». Павел Пожигайло убежден, что подобным образом ситуация обстоит в «90% случаев». В этой связи он считает, что если по итогам расследования выяснится, что в вину руководству «Балтстроя» ставится только завышение цен, состава преступления в его действиях нет.

Между тем Алексей Клименко уверен: «дело Минкульта» привело к раскрытию серьезных изъянов в деятельности государства по сохранению памятников архитектуры. «В этой системе подрядов – тем более на такие сладкие объекты с государственным финансированием – просто невероятный простор коррупционным сделкам. Я очень обрадовался, что этот гнойник, который раньше в шутку называли «прачечной» (Министерство культуры, – «Росбалт»), вскрылся», – полагает он.