В чем смысл признания независимости Южной Осетии и Абхазии

Решение признать независимость Абхазии и Южной Осетии логично. Как логично было и само развязывание конфликта с Грузией.

Эту карту держали в рукаве еще с конца 80-х, когда общая либерализация в СССР позволила абхазам и осетинам заявить о несправедливости грузинификации этих территорий. Первому грузинскому президенту Звиаду Гамсахурдиа это позволило прийти к власти на волне встречного грузинского шовинизма. А тем, кто потом материализовался в виде аббревиатуры ГКЧП, все это на протяжении нескольких лет позволяло держать на поводке Грузию, уходившую из СССР в первых рядах. Достаточно посмотреть газеты того времени, чтобы увидеть, как советские еще войска то входят в Цхинвали и Сухуми, то выходят – в зависимости от лояльности или нелояльности грузинского руководства. Действия ГКЧП Гамсахурдиа, например, приветствовал.

Но в августе 1991-го исчез стол, на который эту карту можно было положить.

Выбрасывать ее не стали, хранили все 90-е и до середины 2000-х, но не использовали. Войну в Южной Осетии и Абхазии остановили, ногу в эту дверь поставили, настояв на реальном отсутствии международных миротворцев, вяло участвовали в переговорах по урегулированию, последовательно строили на этих территориях лояльные полицейские государства.

В 2007-ом карту достали и приготовили к употреблению. Первым звонком стала кампания по депортации грузин из России, начавшаяся после скандального провала офицеров ГРУ в Тбилиси. Дальше было гораздо больше: выход из режима санкций против Южной Осетии и Абхазии, ввод дополнительных войск в Абхазию, демонстративное признание факта нарушения грузинского воздушного пространства. Кульминация наступила 7 августа 2008-го, когда при поддержке Михаила Саакашвили, ловившего в этой воде свою рыбу, российские войска закрепились на этих территориях.

Обсуждалась ли в преддверии этого шага ответная реакция США, Евросоюза и других? Если ответ "нет", значит, мы имеем дело с группой параноиков, безответственных не по злой воле, но по диагнозу, и тогда дальнейшее обсуждение их действий бессмысленно. Конечно, обсуждалась и прогнозировалась.

И была, похоже, сочтена не только приемлемой, но и желанной.

И происходило это не в ночь с 7 на 8 августа 2008-го года, а гораздо раньше, когда решался главный вопрос российской современности: преемник или третий срок. Та группа отечественного начальства, которая в этом вопросе оказалась проигравшей, восприняла это как смертельную угрозу. Они привыкли проецировать свои замыслы на других и поняли выбор в пользу варианта "преемник" просто: сейчас у них отнимут все нажитое, а следом и свободу и жизнь. Объявленная на осень борьба с коррупцией подтвердила правильность их догадок. (Впрочем, возможно, они просто лучше знают своих оппонентов, чем кто бы то ни было).

Закулисная борьба - с арестами Сторчака и Бульбова, разоблачениями Шварцмана, Довгия и Хинштейна - закончилась (поэтому и Довгий перешел из разряда разоблачителей в группу заложников).

На новом этапе счет пошел на убитых осетин, грузин и российских солдат.

Сама по себе авантюра в Грузии не служит самоцелью - ни с политической, ни с экономической, ни с какой другой точки зрения Южная Осетия и Абхазия никому не нужны. Нужно продолжение – такое, как прогнозировалось, если мы имеем дело не с параноиками. Нужны санкции, нужна изоляция, нужен повод убедить собственное население в необходимости затянуть пояса. И если военной интервенции мало, то в ход идет признание независимости Южной Осетии и Абхазии. Что, если и этого окажется недостаточно? Есть еще Приднестровье и Крым, не стоит забывать про апробированный Северный Кавказ, на самый крайний случай отложен Северный Казахстан.

Нереальны эти предположения ровно настолько же, насколько маловероятным представлялось полномасштабное военное вторжение в Грузию еще три недели назад. Или настолько, насколько подарком судьбы для хода одной избирательной кампании стало вторжение Басаева в Дагестан в 1999-ом.

Очевидно, ставки настолько высоки и так страшно проиграть во внутрикремлевской интриге, что никакие внутриполитические соображения уже не действуют, тем более такие смешные как "интересы России". Какие-то внешние ограничения, конечно, остаются, но генетическая память подсказывает: нефть, газ и алмазы покупали и после Будапешта 56-го, и после Праги 68-го, и после Кабула 79-го, и после многого другого.

"Для того ли мы вздымали шашки в восемнадцатом году, старик Яков?" – спрашивает один персонаж другого в повести Аркадия Гайдара "Судьба барабанщика". Суть сюжета, кто не помнит, в том, что и спрашивающий и опрашиваемый старик Яков – бандиты и авантюристы, выдающие себя за героев гражданской войны.

Не для того было потрачено столько разнообразных усилий, чтобы не получить теперь искомое – международное осуждение, санкции, изоляцию.

Карта Южной Осетии и Абхазии сдана еще восемьдесят лет назад Иосифом Сталиным, который знал, как управлять, разделяя. Недаром по количеству автономий в своем составе в созданном им СССР лидировали две союзные республики – Россия и Грузия.
И запас в этой колоде еще есть: новый учебник истории, ревизующий даже решения XX съезда КПСС – козырь того же пошиба. Но для того, чтобы он сыграл, в первую очередь нужен правильный глобальный расклад: хороша идея "крепости Россия", только когда враг у ворот.

Для того чтобы этот кровопролитный фарс превратился в настоящее смертоубийство, не хватает пока одного – настоящего параноика, бессеребренника.

Михаил Шевелев