Есть ли будущее у русской глубинки?

Примерно за 350 км от каждой из двух столиц, притихнув в глуши исконно русских лесов, стоит деревня под названием Будущее. Здесь, как и в Большой России, есть свои подвижники и тунеядцы, сеятели и мечтатели, конченые и начинающие, свои "москвичи" (автоиконы, ржавеющие под открытым небом) и свои питерцы, приехавшие в глубинку на ПМЖ.. Здесь даже есть национальная идея, та самая, которую не могут найти ученые-кремлеведы в Первопрестольной. "Известия" отправились в Будущее, чтобы понять настоящее.

Как у Даля: Питер - голова, Москва - сердце. Стало быть, посередине душа должна находиться. Попробуем ее понять.

В Будущем две большие беды. Пьянство и лень, причем невозможно разобраться, которая из них появилась на свет раньше.

"Заткнись, я почетный донор России!"

Закусив огрызком от яблока, Зинка, которая на прошлой неделе снова ушла в запой, говорит, что если бы заново могла начать жизнь, к бутылке и прикасаться б не стала. В свое время окончила она медицинский институт, научилась оценивать чужое здоровье, но не ценить свое.

- Почему пьете? - спрашиваем у нее.

- Глушь, работать негде. Как не пить?!

- А живете на что?

- Квартира у меня в Бологом. Благоустроенная, в центре. Сдаю ее.

- Так в Бологом бы и работу нашли!

- Не, мне уже почти 47 лет...

Вот, значит, как. Вернуться в прошлое хотел бы и сожитель ее Николай, который в Будущем обитает без паспорта и без прописки, без пенсии, положенной за выслугу лет (а ведь был когда-то сотрудником МВД), и без желания все это восстановить.

- Бомж! - ругает его Зинка.

Николай аж подскакивает. "Заткнись, - рычит на нее, - я почетный донор России!". Действительно, и удостоверение есть. Плюс к пенсии шли бы шестьсот в буквальном смысле заработанных кровью рублей, если бы Николай однажды утром собрался с мыслями, восстановил паспорт и съездил в собес.

- Вы что, - ухмыляется он, - это ж надо куда-то ехать, фотографироваться...

Ностальгирует Николай по жизни в СССР. В Будущем вообще тоскуют по советской поре, а сильнее всех стонет тот, кто не работает, но закусывает. Интересно, кто б им позволил так легко жить при совхозах.

- Раньше-то, при советской власти, и пахали с утра до ночи, и самогон гнали. Все успевали! А теперь не работают и не гонят. Правильно, сахар дорогой. Но главное, потому что лень, - возмущается староста Будущего Анастасия Митрушенко.

Ей уже за 80, но морковку и лук на своем огороде Анастасия Андриановна выращивает сама. В отличие от соседей, которым под 50, но на своей земле ничего не сажают. Когда совесть от безделья замучает, кто-то из забулдыг бросит в землю картошку. Так она там и гниет.

- Почему не выкапываете? - спрашиваем.

- Лень.

"Кролики сдохли, теперь хочу страусов разводить!"

В поисках трудолюбия забрели мы на окраину Будущего, где в покосившемся домике обитают муж и жена, коренные питерцы, приехавшие сюда на постоянное местожительство два года назад.

- Кроликов пробовали держать, они хилые оказались, сдохли. Теперь думаю страусов разводить! - предается размышлениям Виктор, мужчина средних лет с опущенными руками, в глазах которого то и дело вспыхивает какой-то "прожектерский" огонь.

- Ну, может, не страусов, но кого-то выращивать надо, - поправляет его супруга Светлана, которая уже начала пить горькую, но еще делает маникюр. - Когда только руки дойдут. Мы и ремонт еще в доме не начали. Видите?

С потолка смотрят на нас "проржавевшие" номера газеты "Сельская жизнь", из-за угла тяжело и угарно дышит русская печка, словно обидевшись на то, что некому ее починить. А прямо под носом лает единственная живность в хозяйстве. Ученые сказали бы: неадаптанты. Два года жизни в деревне прошло - колодец не вырыли, сарай не построили, банькой - и той не обзавелись.

- Почему переехали?

- Ради свободы!

- А работать?

- И не планировали.

Свои маленькие прожект-идеи держат в голове многие жители Будущего. Дай им небольшой импульс, толчок - и они превратятся в целый бизнес-план.

- Я порой думаю, может, начать гусей разводить, их нет на рынках, спрос будет большой, - размышляет бывшая проводница Елена Иванова. - Но... корма дорогие. А теперь еще... кризис. Что говорят в Москве, сколько кризис продлится?

- Минимум года два.

Услышав ответ, Елена ничуть не расстроилась. Ведь пока длится кризис, у маниловых есть уважительная причина, чтобы спокойно мечтать. А поскольку жалующихся на жизнь всегда больше желающих ее изменить... Впору вписывать финансовый катаклизм в пословицу "русский мужик крепок на трех сваях - авось, небось да как-нибудь" - как еще одно основание.

"Пить шмурдяк, дружище, аморально"

- Зинка, ну а ты о чем мечтаешь?

Услышав вопрос, почерневшая от запоев деревенская пьяница Зинка сразу же закрывает руками лицо:

- Сказать по-честному? Н-и-и-и о че-е-е-м.

Таким, как она, в Будущем не любопытно жить. Им не интересно даже выпить - глушат без искорки, автоматическим движением руки опрокидывая в себя шмурдяк. Шмурдяк здесь - не дешевый портвейн, как считалось в СССР, а технический спирт, разведенный водой.

Выпьешь спирт чистоганом - пищевод сожжешь, и кирдык. Больно, зато моментально: бывали случаи, когда люди умирали стоя, не успев упасть или сесть. От разбавленного же пойла медленно, но верно дуреешь. Рецепт жизни и смерти у деревенских бражников прост. Купить шмурдяк можно запросто у трех деревенских бабок, предприимчивых как черти: полтинник за пол-литру всего берут, а навар имеют "олигархический" - 150%.

Если помните, бард Тимур Шаов поет в одной из своих песен про то, что "пить шмурдяк, дружище, аморально, пиво пить почетно, старина".

Однако с творчеством бардов в Будущем из рук вон плохо. Как, впрочем, с любой другой творческой инициативой в деревянных домах, разбросанных на трех косоногих улочках. Самогонку, как уже говорилось, не гонят. Чучело на Масленицу не жгут.

- Вроде и молодые, а ничего не хотят, - вздыхает фельдшер Елена Егорова.

На самом деле хотят. Чтобы открыли, например, магазин, на который повесили замок несколько лет назад. После него закрылся еще клуб, где проходили культурно-массовые мероприятия - танцевали и пели под баян. С тех пор закрывать в Будущем нечего. С периодичностью раз в неделю приезжает сюда автолавка, снабжающая 50 местных жителей нехитрым провиантом.

- Не живем, а отживаем, - жалуются деревенские с опухшими лицами.

- Да магазин закрыли по их же вине, - уверяет фельдшер Елена Егорова. - Потому что продавец уехала, а нового не нашли. Все, кто хочет работать, и так при деле. А тунеядцы... Они же товар вместе с магазином пропьют!

"Просили исполком не трогать Святое!"

Если продолжить темным карандашом рисовать картину "Будущее тчк", то она получится искаженной. Ведь в природе не бывает чисто черных и чисто белых красок. Даже на "черном квадрате" Будущего есть белые пятна.

Во-первых, как выясняется, работу при желании здесь все-таки можно найти - в соседней деревне Тимково. Забулдыги, правда, жалуются, что там платят мало, но тот, кто действительно хочет работать, не считает ниже своего достоинства шагать туда-обратно по семь километров в день и получать за это около пяти тысяч рублей в месяц. Настоящие труженики в Будущем не перевелись. Ну, как минимум три приличные семьи.

Во-вторых, в Будущем есть малыши. Их двое! И нужно видеть, с какой надеждой смотрят на них старики.

В-третьих, не скис родник возле деревни, который родился либо вместе с ней в XVI веке, либо еще раньше. Судя по содержанию серебра в воде - он святой. Недаром раньше и деревня называлась Святое.

- Ой, как же мы все возражали, когда в начале 1980-х годов решили переименовать нашу деревню в Будущее, - вспоминает Анастасия Митрушенко, - и сходы проводили, и подписи собирали, просили облисполком не трогать Святое. Не помогло.

Переименовав, деревню как будто сглазили, уверена староста. С одной стороны, мистика, с другой - не меньшая мистика винить во всех бедах развал СССР. Почта, кстати, и по сей день приносит письма, даже если адресатом значится не Будущее, а Святое. И это, пожалуй, в-четвертых. Наконец, люди еще поют.

- Мы, старые, собираемся, частушки поем, - говорит Анастасия Андриановна, которая обожает русский фольклор.

Как и Юрий Васильевич Новиков - единственный в Будущем баянист. Играть выучился сначала на гармони, причем чтобы ее купить, долго пас коров и копил деньги. Сейчас, после смерти жены, сам держит большое по современным деревенским меркам хозяйство, да еще землякам помогает картошку сажать, чтобы подзаработать немного на хлеб для себя, овес для коня и сено для любимой буренки.

- Я много пить не могу, меня тошнит, вот и пою, - шутит Юрий Васильевич, взяв в руки баян. Заводит песнь. "Умираю, но верю: наше солнце взойдет". И вдруг тихо так говорит:

- Думаю, Будущее не умрет.

"Я в лесу вчера видел русскую идею"

Есть и еще одно белое пятнышко. В прошлом году взял в аренду здешние леса (18,6 тыс. га) предприниматель из Вышнего Волочка. Сам не пьет и команду собрал из непьющих ребят для того, чтобы развивать охотничий туризм в окружающих Будущее краях. Знатоки говорят, что угодья отменные. Пока предприниматель откармливает в лесах волков с кабанами и строит загоны, но, кто знает, может, вскорости установит в деревне еще и собственные законы. Кое-кто в Будущем уже зовет его "барином". Соскучились, видать, люди по порядку и сильной руке.

- Вот-вот, - говорит староста, - я и молодежь предупредила: придет настоящий барин - всех вас заставит работать.

Против национальной психологии не попрешь. Тем более тут, в историческом сердце России, на коренной новгородской земле, пусть и приписанной нынче к Тверской губернии. Хотя, с другой стороны, то, что никакая мечта о вожде не заменит даров природы, тоже понимаешь именно здесь.

Понимаешь, что существует в природе то, что объединяет нас всех - пьяных и трезвых, талантливых, как Новиков, баянистов, и неудавшихся, как Зинка, терапевтов, коренных жителей Будущего и пришельцев с далекой планеты Москва. Что чувствовалось в общении с людьми.

И когда мечтатель Виктор нам про здешнюю клюкву рассказывал ("Эх, в минувшем году особенно удалась"). И когда мы в гостях у баяниста, принявшего нас хлебосольно, по-русски, уплетали за будь здоров отварную картошечку, непременно нахваливая ее старорусский, не подпорченный химикатами, вкус. И когда Зинка пригласила нас приехать в Будущее теперь летом ("красотища и ягоды"). И когда староста деревни сказала про то, что "мы тут в Будущем ценим больше всего":

- Озера кругом - рыбу лови! И клюква, и черника, а грибов-то в лесах!

Ближе к лету в Будущее тянутся дачники - из Санкт-Петербурга, Москвы и других больших городов. Домик недорого можно купить - за 40 тысяч рублей, а то и за 10 000, если совсем повезет. Тянутся, видимо, не случайно. Природа, говорил Тургенев, будит в нас потребность любви. Любовь же к природе и может быть нашей национальной идеей - забытой на задворках многочисленных революций. Помните, как пел Юрий Шевчук: "Я в лесу вчера видел русскую идею, шла с веревкой на шее между спиленных сосен". В этом смысле нужно искать не национальную идею, а ответ на вопрос, почему мы не защищаем ее. Потому что сейчас получается, мы не склонны ценить то, что нас объединяет. А может, нам просто лень. Похоже, даже с национальной идеей против национальной психологии не попрешь.

Источник: http://www.izvestia.ru/special/article3127043/index.html?print

1
1215
0