Приключения британского брокера в российском ГУЛаге

На модерации Отложенный В июле 2003 года молодой и преуспевающий британский торговец фьючерсами Тоби Хэг неспешно продвигался к таможне аэропорта Шереметьево. В 31 год Тоби мог многим похвастаться – прекрасной карьерой, любящей подружкой, хорошими заработками. Тоби страдал от похмелья после вечеринки накануне вылета из Лондона. Тоби мутило после продолжительного перелета, и, возможно, это стало причиной одной, но непростительной ошибки.

Офицер таможне сделал ему знак рукой и заявил, что у Тоби слишком много вещей, которые он купил в дьюти-фри. При этом офицер делал недвусмысленные жесты, понятные на всех языках, потирая свой большой и указательный палец. Офицер ожидал от английского франта подношения, необходимого для безболезненного въезда на родину Гоголя и Салтыкова-Щедрина.

Однако рафинированный англичанин не сообразил, чего от него ждут стражи экономических границ. Последовал тщательный и длительный досмотр. На горе незадачливому сыну туманного Альбиона в заднем кармане его джинсов был обнаружен забытый после кутежа джойнт с марихуаной.

Если бы подобное случилось в Лондоне, офицер полиции погрозил бы Хэгу пальчиком и отпустил бы на все четыре стороны. Хэг был однако очень далеко от Лондона. И скоро отбыл еще дальше.

Несмотря на усилия британского консула, лучших адвокатов, работодателей и семьи, несчастному брокеру сшили красивое дело – контрабанда наркотиков с целью последующего сбыта.

После 5 месяцев пребывания в московском следственном изоляторе Хэга отправили еще на 15 в зону №22 в чудесной российской провинции под названием Мордовия.

После выхода на свободу, который произошел в марте 2005 года Хэг написал книгу о пережитом. По его впечатлениям, российская зона ничем не отличается от лучших образцов лагеря военнопленных времен второй мировой войны.

Охрана каждую ночь развлекалась избиением заключенных с помощью резиновых дубинок. Летняя жара и сопутствующие ей комары были невыносимы. Зима, с температурой снаружи и внутри помещений –35 градусов не приносила большого облегчения.

Подруге Хэга Люси было разрешено два трехчасовых свидания в год. Это стало основной причиной того, что Люси решила выйти за него замуж – это, по крайней мере давало право на 4 свидания в год.

Свадьба стала самым незабываемым событием их жизни. Регистраторша из числа лагерного персонала замогильным голосом провозгласила их мужем и женой, а один из самых садистских охранников подписался за свидетеля. После этого пару на 48 часов заперли в душную камеру.

Власти позаботились о том, чтобы во время заключения Хэгу не было скучно, и он работал на лагерной швейной фабрике. Его единственной целью было выжить, поэтому он старался не вступать в конфликты с охранниками и товарищами по камере.

Эта тактика сработала. Хэг вышел на свободу, и живет теперь с женой Люси и 15-месячной дочерью Изабеллой в Эссексе. По иронии судьбы, он работает брокером в фирме, специализирующейся на развивающихся рынках, то есть России.

Его российские клиенты относятся к лагерному опыту Хэга с уважением, значение которого понятно лишь выходцам с постсоветского пространства.