Сочи - Остров олимпийской утопии

На модерации Отложенный Фестиваль «Зодчество», оккупирующий каждую осень московский Манеж, — единственное место, где можно увидеть все, что в последние пару лет строилось по всей России и что будут строить в ближайшие годы. Градостроительные схемы Вологды и жилые микрорайоны Иркутска, торгово-развлекательный комплекс в Сыктывкаре и пятиглавый собор в Екатеринбурге — все это на несколько дней собирается под одной крышей. На этот материал, сводящий с ума своей разношерстностью, обычно смотрят с одной точки зрения: наблюдают, как столичная архитектурная мода — будь то кренделя из красного кирпича в 90−е, аккуратный неомодернизм начала 2000−х или сегодняшние высотные гонки — с опозданием на три-четыре года распространяются по регионам. Иными словами, центром фестиваля всегда так или иначе оказывалась Москва.

Сегодня диспозиция поменялась радикальным образом. Московские проекты — при всем их впечатляющем размахе — уже не пользуются столь повышенным вниманием. Внимание скорее поделено между олимпийским Сочи и Санкт-Петербургом

Олимпийская витрина

Главная эмблема всяких Олимпийских игр — это не мишки с пятью кольцами на животе, не лисята с клюшками и не «пляшущие человечки». Это — олимпийские объекты. То есть архитектура. Удачно спланированная архитектурная пропаганда может принести изрядные дивиденды, хотя и далеко не сразу. Взять, к примеру, Барселону с ее летней Олимпиадой-92. До того года столица Каталонии интересовала только поклонников Антонио Гауди, приезжавших туда любоваться недостроенной махиной Саграда-Фамилия. Сегодня туда стремятся архитекторы и инвесторы со всего света. Главный архитектор Барселоны гордится неофициальным званием лучшего архитектурного чиновника в мире. А началось все с Олимпиады, благодаря которой Барселона получила не только несколько новых стадионов, но и один из самых красивых морских портов. Фрэнк О. Гери украсил его экстравагантнейшим зданием в форме стоящей на хвосте рыбы, и Барселона закрепила за собой репутацию передового архитектурного фронта. Ребрендинг состоялся.

Последние десятилетия архитектурная витрина олимпиад устраивается одним и тем же способом — путем приглашения звезд архитектуры мировой величины: Инсбрук — Заха Хадид, Афины — Сантьяго Калатрава и так далее. Пекин довел эту моду до логического конца, пригласив по крупнокалиберной звезде на каждый олимпийский и околоолимпийский объект. Получилось что-то вроде приуроченного к Играм архитектурного биеннале.

С Сочи дело пока обстоит иначе. На нынешнем «Зодчестве» состоялось первое появление на широкой публике проекта Олимпийского парка в Сочи, включая его главные объекты — центральный олимпийский стадион, ледовую арену для керлинга, хоккейную ледовую арену, дворец спорта для фигурного катания. Выглядит это следующим образом: объекты расположены в живописном беспорядке вдоль береговой линии. Объединяет их общее легкое перекрытие, облаком накрывающее территорию основных зрительских маршрутов. Команда проектировщиков состоит в основном из известных московских архитекторов. Входящий в их число генеральный директор ГУП МНИИП Моспроект-4 Андрей Боков является автором (вместе со своей мастерской) лучших стадионов, выстроенных в России за последний десяток лет. Михаил Хазанов, руководитель одной из мастерских Курортпроекта, строит сейчас крытый горнолыжный склон в Москве. Что касается их общего детища, то детально говорить о нем преждевременно, потому как все (включая состав авторского коллектива) еще может измениться до неузнаваемости. Пока что самое интересное в этом проекте — стремление представить разом все направления, существующие в мировой архитектуре последнего времени.

Кубанские Эмираты

Но олимпийский город — это, разумеется, не только стадионы. Иначе не стоило бы, строго говоря, и затевать Олимпиаду. Олимпиада — повод прыгнуть на новый градостроительный уровень, и это не принято скрывать. Борясь за летние Игры-2012, Лондон и Нью-Йорк представили такие проекты олимпийского строительства, из которых саму Олимпиаду можно было вполне исключить. Они решали проблемы реабилитации заброшенных территорий, борьбы с деградацией старого жилого фонда, интеграции отдаленных районов в деловую и культурную жизнь всего города, не говоря уже об усовершенствовании инфраструктуры. То же отчасти происходит и в Сочи. Если судить по выставленным на «Зодчестве» проектам, то узнать город к 2014 будет невозможно. Зато совершенно точно можно будет узнать, кем Сочи хочет стать — вторым Дубаем.

С тех пор как в Дубае на насыпном острове был выстроен знаменитый парусовидный отель Burj-al-Arab, образ этого курорта, где тратится столько денег, сколько песка в Аравийской пустыне, не дает покоя архитекторам и инвесторам на всем белом свете. Призрак его бродит и бродит по международным, национальным, региональным и городским архитектурным выставкам, и «Зодчество» не исключение. Проект многофункционального гостинично-рекреационного комплекса «Белый парус» Сергея Чобана (соавтор башни «Федерация» в Москве) может стать ударным акцентом сочинского побережья: малоэтажные корпуса напоминают современные яхты, высотные привычно парусятся. Добавить к этому несколько проектов насыпных островов — ландшафтно-рекреационных комплексов и марин на несколько сот яхт, и сходство с курортами в Арабских Эмиратах станет еще большим.

Среди насыпных островов один проект вне конкуренции. Это — остров Федерация, на языке архитектурной типологии — курортно-рекреационный комплекс в Хостинском районе. Проект этот, рассчитанный на внебюджетные средства, дебютировал на Сочинском экономическом форуме и удостоился благосклонного внимания первых лиц. И грех его таким вниманием не удостоить, потому как остров представляет собой созданный в лучших традициях Мора, Кампанеллы и Свифта утопию, где все похоже на что-то, но организовано разумно, выглядит презентабельно и сулит своим обитателям покой и процветание.

Итак, остров Федерация — это плод сотрудничества российского девелопера («М-Индустрия») и голландского архитектора (Эрик Ван Эгераат). Остров имеет площадь 320 га, его контур повторяет очертания России, а прорытые поперек острова каналы названы именами великих русских рек, от Волги до Колымы. В разных частях острова разный рельеф и разные типы сооружений. Внутренняя сторона дамбы — частные виллы, на береговой линии «севера», где-то в районе воображаемых Баренцева моря и моря Лаптевых, — бунгало, вдоль берегов «великих рек» — двухэтажные домики, на холмах «Сибири» и на «Колыме» — домики с террасами, откуда открываются прекрасные виды, на севере «Европы» — дома в дюнах, в районе «Владивостока» — плотная застройка городского типа, башнеобразные торговые центры и стоянки для яхт, в районе «Северного Кавказа» — главный стадион острова (проектировали люди несуеверные). Вот такая вот федерация. Все недостатки, которыми наделила Россию природа, учтены и исправлены: ни к чему хорошему не приспособленная северная береговая линия превращена в песчаные пляжи, тайга, вносящая разобщенность в единое экономическое и культурное пространство, сведена к субтропическим декоративным зарослям. Вместо мрачных военных и торговых кораблей — яхты, вместо полярных дней и ночей — праздники, длящиеся день и ночь. Остров намоют и застроят к 2013 году. Олимпийская публика будет знакомиться с российской географией, не отвлекаясь от главного мероприятия, после чего отправится восвояси, оставив Дубай нам.

Питер: перезагрузка

Если Сочи — это наш Дубай, то Петербург — это, безусловно, наш Пекин, хотя и не олимпийский. В приступе архитектурного космополитизма питерская администрация раздала свои самые крупные заказы именитым иностранцам. Из тех, чьи имена знают даже те, кто никогда не видел их построек. На «Зодчестве» питерская экспозиция напомнила ряд «блюдечек с голубой каемочкой», на каждом из которых стояли макеты главных питерских строек ближайшей пятилетки. Среди них несчастный, движущийся рывками от скандала к скандалу проект нового здания Мариинского театра Доминика Перро. Рядом — проект реконструкции Новой Голландии Нормана Фостера. Дальше — стадион на Крестовском острове одного из самых известных японских архитекторов Киши Курокавы (он скончался на прошлой неделе), за ним — последнее иностранное приобретение в виде проекта нового терминала аэропорта Пулково Николаса Гримшоу. Разве что комплекс делового центра из пяти небоскребов, которые должны вырасти вокруг Ладожского вокзала, принадлежит не иностранцу, а ведущему петербургскому архитектору Никите Явейну, главе мастерской «Студия-44». Несколько лет назад Явейн весьма удачно реконструировал сам вокзал, теперь он создает для него окружение, достойное гробницы египетского фараона, — пять мощных, расширяющихся к основанию башен должны обступить здание с нескольких сторон.