«Шок и страх» по-русски: прав сильнейший

Пока западные европейцы мучились в поисках ответа на грузинскую войну, американцы все решили. Теперь они говорят о России так, как когда-то говорили о Советском Союзе, а комментаторы используют термин «новая холодная война».

Часть американского гнева связана с восприятием Путина. Все полагают, что именно он, а не Дмитрий Медведев, управляет Кремлем.

Другая часть гнева обусловлена чувством, что Америку застали врасплох. Президент Джордж Буш был удивлен не меньше Путина, когда Грузия вторглась в Южную Осетию, и с тех пор он еще не пришел в себя. Вместе с госсекретарем США Кондолизой Райс он осудил действия России, но и не предложил ничего дельного. Что-то предпринимать оставалось европейцам—и председатель Европейского союза президент Франции Николя Саркози прилетел в Москву предложить себя в качестве посредника на переговорах. Однако другая причина немногословности Америки—в чувстве неловкости. Америке трудно критиковать Россию за вторжение в Грузию, когда она сама вторглась в Ирак.

Тем не менее злоба по эту сторону Атлантики очень ощутима. Здесь Грузия представляет жизненно важный стратегический интерес, потому что через нее на Запад проходит трубопровод с казахской нефтью, не зависящий ни от Ирана, ни от России. Поэтому американцы понимают, что в один прекрасный день им придется ее защищать, и они готовы на все, чтобы в Тбилиси сохранилось проамериканское правительство.

Грузинская война также подтолкнула Америку к новой внешней политике, формирование которой началось еще до войны.

С одной стороны, американцы критикуют Джорджа Буша за то, что он повернулся спиной к союзникам, проводя одиночную внешнюю политику, которая обернулась катастрофой в Ираке. С другой стороны, они чувствуют, что мир сейчас полон врагов.

Решением предстает то, что Маккейн называет Лигой демократий,—предложенный к созданию союз, который бы объединил Америку с Западной Европой, Бразилией, Индией и Японией, но не с Москвой. Маккейн уже прозвал Россию автократией и призвал исключить ее из «Большой восьмерки».

Обама не так радикален в своих заявлениях, но примечательно, что самая долгая его речь в Германии во время европейского турне была посвящена противостоянию НАТО и Советского Союза во время Берлинского воздушного моста. Вне зависимости от того, окажется у власти в январе Маккейн или Обама, Америка настроена вести такую внешнюю политику, в которой Россия—противник, которому нельзя доверять. По настроениям в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке можно судить, что Россия, которая уже рассталась с идеей вести международные отношения по установленным не ею правилам, не сильно этим обеспокоена.

На протяжении десятилетий Москва поддерживала ООН или по крайней мере Совет Безопасности, который, по ее мнению, давал нациям площадку для открытой полемики.

Тот факт, что Россия наряду с Китаем, Америкой, Британией и Францией имела право вето на решения Совета Безопасности, давал Москве иллюзию, что она может блокировать наиболее опасные авантюры своих оппонентов.

Эта иллюзия разрушилась в 2003 году, когда США и Британия вторглись в Ирак, несмотря на оппозицию трех постоянных членов Совета Безопасности—Китая, Франции и России.

Тот факт, что вторжение было еще и незаконным, потому что Лондон и Вашингтон врали о том, что Ирак производит оружие массового поражения, только еще сильнее убедил Москву, что ООН больше не стоит воспринимать всерьез. В штаб-квартире ООН это было хорошо видно после начала грузинской войны.

Спустя пару часов после вторжения грузинских войск на территорию Южной Осетии постпред России в ООН Виталий Чуркин созвал экстренное заседание Совета Безопасности. Собрание резко и безрезультатно прервалось в два часа дня в пятницу. Через несколько часов, вместо того чтобы попытаться созвать второе собрание или даже добиться соглашения о прекращении военных действий, Россия уже сконцентрировалась на своих военных силах. В качестве оправдания она могла указать на американское вторжение в Ирак, во время которого Америка убила гораздо больше мирных жителей, чем Россия в Грузии. Точно так же Вашингтон настаивает на соблюдении Женевских конвенций в Дарфуре, а сам спокойно нарушает их в бухте Гуантанамо.

И все же из международных правил неясно, можно ли давать таким регионам, как Южная Осетия, право на независимость. Устав ООН гласит, что все люди должны жить в свободе, но в то же время он гласит, что государство контролирует все происходящее внутри его границ. Самоопределение и поощрено, и запрещено в одном своде правил.

В отсутствие ясных правил ООН Москва и Вашингтон установили свои собственные.

Америка поддерживает независимость Косово, но не Южной Осетии. Россия поддерживает самоопределение южных осетин, но не чеченцев. В каждом случае причина в личной заинтересованности, но не в принципе.

Это способствовало превращению мира в очень опасное место.

Через месяц Международный суд ООН должен вынести решение о законности декларации независимости Косово от Сербии. Если она будет признана законной, появятся еще десятки деклараций, например от боснийских сербов, испанских басков и каталонцев и даже от британских шотландцев.

И это ошибка России. Она пренебрегла правилами, увидев, что администрация Буша сделала то же самое. Но Москва бы только выиграла, если бы пошла по иному пути—держалась правил, даже когда Америка их нарушает. Тогда Москва стала бы альтернативой, которой мир мог бы восхититься.

Крис СТИВЕН, корреспондент The Scotsman из штаб-квартиры ООН