Не надо чаю.

     – Замочат - не замочат? – гадал Малыш Медведоне, собираясь на аудиенцию к Дону Путионе. Он хорошо помнил, когда в детстве мама, Юлия Вениаминовна, говорила ему: «Димочка, запомни, нам, чтобы выбиться в люди, надо быть прилежными и учиться лучше других». Он старался, к тому же, отличаясь покладистым характером, всегда подстраивался под обстоятельства, умея приспосабливаться. И еще мама говорила: «Никогда, сынок, не верь чекистам». – И как только он, мальчик из интеллигентной семьи, попал в такую компанию? – размышлял Малыш Медведоне. Ладно бы просто бандюки, это еще, куда ни шло, но эти разводчики-мокрушники с их полонием, лабораториями лучших в мире ядов, с их привычкой отбирать все, что нравится, с их мстительностью, граничащей с шизофренией, с их жадностью и иезуитским коварством. 

    Совсем невеселые мысли посещали Малыша Медведоне перед предстоящей встречей. Сама атмосфера Семьи-Вертикали была для него невыносимо тяжелой. На каждом шагу надо осматриваться по сторонам, стараться не ляпнуть нечаянно лишнего, случайно чего не услышать, не брать в руки ничего подозрительного, ничего непроверенного в рот не класть. Так свихнуться можно. Конечно, он держался Дона Путионе, надеясь, что тот оценит преданность и, если что, защитит. Но разве их разберешь? Сейчас тебя ценят, даже на тебя делают ставку, а завтра кто-то из старых приятелей на ухо шепнул – измену посеял, и сольют. Как пить дать, сольют. Впрочем, Малыш Медведоне понимал - что-то переиграть уже поздно. Теперь будь, что будет. Авось, пронесет. А не пронесет, не звери же совсем. О семье хотя бы позаботятся. Вон, к примеру, жену и дочь Дона Собчаконе не слили – цветут и пахнут обе.  

     Дон Путионе также находился в последнее время в растерянности, хотя старался не подавать виду. Терзаясь смутными сомнениями: а не попался ли он, Великий разводчик, на банальную разводку тех, кому доверял? А не манипулируют ли им искусно и хитро, восхвалением притупив бдительность. А вдруг это не он, а его развели, договорились между собой поставить плюшевого Малыша Медведоне, а его слить. Может быть, он перегнул палку с мочиловом, сильно перепугав всех, и те в страхе решили объединиться против него. Вдруг они перевербуют охрану, проберутся ночью и выкрадут его полоний, что тогда будет? Тихая смерь в своей постели от острой аллергии на грейпфрутовый сок?

И куда бежать, кому жаловаться? Никто ведь даже не посмеет пикнуть в его защиту, потому как ясно – у кого полоний, у того и власть.

     Собственно, Дон Путионе всего лишь хотел руками Малыша Медведоне расправиться со ставшим слишком опасным и заносчивым кланом силовиков. Усиление одних в ущерб другим могло пагубно сказаться на его единоличной власти. Достаточно было просто вычистить верхушку, а остальных опять взять под свое крыло. И потом, когда равновесие восстановится, вернуться «на белом коне».  

     Нет, конечно, с одной стороны Малыш Медведоне внушал ему доверие. Тот даже жене не смел перечить, ему тем более. Но почему все так подозрительно легко согласились с кандидатурой Малыша Медведоне? Он ведь ожидал каких-то протестов, апелляций, борьбы, а ничего. Тишина. Дон Путионе не любил такой тишины. Чутье разведчика подсказывало, что здесь что-то нечисто. И Малыш Медведоне тоже какой-то в последнее время странный. Нет, внешне по-прежнему услужлив и открыт, но что-то в нем изменилось. Взгляд какой-то другой, более холодный, вдумчивый. А вдруг он начитался этих новомодных западных книжек про НЛП и прочие цеэреушные штучки и решил потягаться с Доном Путионе в искусстве разводки? Так, пока еще не сделана роковая ошибка, можно все отыграть назад. Пока у него все рычаги и ниточки, пока на пьедестале он - Дон Путионе, а Малыш Медведоне - слуга, и еще можно все исправить. Предстояло его испытать.

     Малыш Медведоне вошел в кабинет с каким-то грустным видом. Поприветствовав его, с нарочито холодным выражением лица, Дон Путионе предложил сесть. Минут десять слушал отчет Малыша Медведоне об успехах на новом поприще, изучая его пристальным взглядом, слегка насупив брови. Многие знали этот взгляд остекленевших глаз, от которых мурашки бежали по коже и комок подступал к горлу, мешая вымолвить слово. В конце доклада Дон Путионе явно подобрел. Стал улыбаться и, по-отечески похлопав гостя по спине, предложил чаю. Малыш Медведоне запнулся, побледнел и чуть было не упал в обморок. – Нет, спасибо, чего-то не хочется, нездоровится нынче, ну, я пойду, - пробормотал он. Дон Путионе выждал паузу, посмотрел на Малыша Медведоне пристально еще раз, – Идите, - сказал, он, почему-то обращаясь к собеседнику на Вы. Малыш Медведоне, не оглядываясь, на ватных ногах вышел. – Что-то здесь не чисто, - подумал Дон Путионе и стал сливать чай обратно в бутылочку, извлеченную из сейфа.