Подполковник Яир Кляйн. История авантюриста

Так, по крайней мере, считает сам Кляйн. «Меня прикончат»,—написал он из тюрьмы. Одна из ведущих израильских газет, «Маарив», вынесла эту фразу в заголовок обширной, на четыре полосы, публикации, составленной на базе его писем из московской тюрьмы.

27 августа прошлого года отставного подполковника спецназа израильской армии Яира Кляйна задержали в аэропорту Домодедово при посадке на рейс в Тель-Авив. Колумбия, где он заочно осужден за подготовку незаконных вооруженных формирований, объявила его в международный розыск через Интерпол, да все не могла найти. Хорошо, хоть русские оперативники подсобили. И сразу шум по миру: пойман опасный террорист, военный инструктор Медельинского наркокартеля.

А что, не так?

Подполковник Кляйн—личность, известная в Израиле, и не только. Профессионал. Мне он действительно напоминает героя Бельмондо в фильме «Профессионал», Жюслена Бомона,—и повадками, и навыками, и репутацией безбашенного авантюриста, даже эпизодами биографии, включая географию похождений. Не дай бог, если похожим окажется и финал.

Он родился в 1943-м и был первым ребенком в кибуце «Ницаним», на границе с сектором Газа. Выходцы из кибуцев традиционно составляли костяк элитных частей Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ). Кляйн призвался в десант (на его счету более 2 тысяч прыжков), а потом вошел в спецподразделение «Сайерет хирув»—тогда совершенно секретное. Они выслеживали и уничтожали террористов на их территории.

— Мы выполняли задания, на которые не решались ни Моссад, ни ШАБАК,—рассказывал он мне.—Теперь это называется «точечные ликвидации» и проводятся они в основном с воздуха. А мы шли пешком, ночью, иногда в одиночку и валили с 4—5 метров, чтобы не ошибиться. Очень большой риск.

Он был замкомандира «Сайерет хирув» и, говорят, долгое время—фактическим командиром. Его однополчанин, Йоэль Шарон, рассказал мне о последнем бое войны Судного дня (1973 год). Их послали на западный берег Суэцкого канала вызволять попавших в окружение два батальона ЦАХАЛа.

— Никто, кроме Яира, не смог бы этого сделать. Это был сущий ад. Но мы совершили невозможное: переломили ситуацию, спасли всех, эвакуировали 60 раненых. Яир никогда не оставлял своих. Когда мы шли за ним, всегда была уверенность, что все будет как надо,—говорит сегодня выпускник Лондонской киношколы Йоэль Шарон, сидя в инвалидном кресле,—он в нем с того самого боя.

Кляйн уволился из армии в должности замкомандира десантной бригады со скандалом. Начальство достала его чрезмерная активность, а ему претила пассивность командования.

На выходное пособие (у боевых офицеров такого ранга оно приличное) открыл на оживленной трассе в Иорданской долине крупную автозаправку с популярным придорожным трактиром, магазином и кафе, в поселении по соседству построил дом, там родил четверых детей. Но ему было скучно.

И он занялся любимым—организацией охраны и подготовкой бойцов. Его компания «Ход а-ханит» («Острие копья») пользовалась спросом, особенно у зарубежных заказчиков.

— Как-то,—рассказывал он мне,—я проводил в Израиле курс для итальянцев. И в Мин-обороны, и в МИДе подняли шум: Кляйн тренирует итальянскую мафию. Курс длился неделю. К концу его ребята едва начали понимать, что к чему. Попросили еще неделю. Я говорю: «Не могу. Только с разрешения военного атташе вашего посольства». Пошли к нему. Заходим, он вскакивает, отдает им честь, щелкает каблуками. Оказалось—они офицеры итальянской армии, один—сын начальника Генштаба, другой—министра обороны, третий—министра сельского хозяйства. Им предстояла отправка в Ирак—хотели как следует подготовиться. Такая вот мафия.

Но подозрения были. Потому что это Кляйн. И потому что это было уже после Колумбии. Что там было—потом. Сначала о том, почему Кляйн так похож на «профессионала» Жюслена Бомона, хотя совсем не похож на Бельмондо.

В конце 1990-х Кляйн оказался в Либерии. Его пригласили строить систему безопасности и тренировать охрану. Как я понимаю, то был правительственный заказ. Но правительства там меняются часто. Это и был механизм сюжета.

Его пригласил один президент, а уже на подходе был другой со своей повстанческой армией, при этом они повоевывали не только между собой, но и с соседними странами. Разумеется, все в этом клубке боялись за свои задницы, стремились привлечь израильского профессионала на свою сторону, а факт работы на другую воспринимали как проявление враждебных намерений.

— Здесь я понял,—признался мне Кляйн,—что вляпался по-настоящему—гораздо серьезнее, чем где-либо раньше.

Он тогда еще в Россию не ездил.

Яир решил уйти от греха подальше. Но ушел недалеко—в соседнюю Сьерра-Леоне, где хотел заняться нормальным еврейским бизнесом—добычей алмазов. Познакомился с Игорем Клынчаговым, который ранее представлял в Сьерра-Леоне интересы российских госкомпаний, а ко времени их знакомства уже на вольных хлебах занимался поставкой в Африку российских военных вертолетов. Они подружились, решили добывать алмазы вместе. Яир отправился в Либерию за оставшимся оборудованием и заметил опытным глазом, что назревает война.

Вернувшись, по-дружески предупредил министра обороны Сьерра-Леоне Аба-Амада. «Откуда знаешь?»—усомнился тот. «Вижу»,—ответил Кляйн. Ему потом это припомнят.

Он тогда еще не понимал местной специфики. Но мне потом объяснил: африканским правителям война как раз мать родная. Есть война—возникает гуманитарная катастрофа—будет помощь ООН. Большие бабки! А тут он со своими предупреждениями! Портит бизнес.

Через пять дней после предупреждения Яира обещанная им война разразилась. Настоящая, африканская. Игорь Клынчагов вспоминает: отрубленные головы на столбах на улицах столицы, Фритауна, горы трупов, стаи грифов над ними.

А Кляйна арестовали: предупреждал—значит знал, знал—значит готовил. Его обвинили в подготовке военного переворота и планах покушения на президента—Бельмондо, так Бельмондо.

Игоря Клынчагова арестовали с ним заодно. Вместе они в полной мере хлебнули африканской тюрьмы. Яир похудел на 24 кг. Но и там показал характер. На суде обозвал прокурора дерьмом, разоружил и избил охранника, судья сбежал («Я все это делал,—объяснял Яир,—чтобы шум был и в Израиле узнали обо мне»). Когда Игорь умирал от малярии, скрутил троих охранников и держал их в заложниках, пока к другу не доставили врача.

Из тюрьмы они с Игорем бежали в новогоднюю ночь 2000-го. Это было даже интереснее, чем в «Профессионале» у Бомона.

Поймали их уже в городе. Но о дерзком побеге, по свидетельству Клынчагова, сообщили все новостные агентства. Они своего добились—внимание привлекли. За Кляйна вступился Израиль, с него сняли все обвинения. Однако он отказался выходить из тюрьмы без своего русского друга.

— Я этого никогда не забуду,—говорит мне Игорь под стенами следственного изолятора Генпрокуратуры в Москве, где его друг сидит уже более полугода.

За Колумбию. А разве не так?

В феврале 2001-го Яир Кляйн был заочно осужден региональным колумбийским судом за подготовку незаконных вооруженных формирований. В комментариях—за создание подпольной армии наркобаронов, предположительно—Медельинского кокаинового картеля.

В Колумбии Кляйн действительно был. В 1989—1990 годах. И курсы военной подготовки проводил. В общей сложности—три месяца. Полтора месяца один курс и столько же—второй. Довольно малый срок для создания армии, даже подпольной. Но главный вопрос—для кого она готовилась и насколько была подпольной, то есть скрытой от властей?

В изложении самого Кляйна (наши с ним интервью плюс его письма из тюрьмы), а также в интервью с его заместителем по «колумбийскому курсу» Д. (он просил меня не называть фамилию) дело выглядело так. К Кляйну через компанию Hancal, принадлежащую Израильскому военно-промышленному концерну, обратилась Ассоциация работников банановых плантаций округа Ураба, что на севере Колумбии, на границе с Панамой. Фермеры страдали от набегов боевиков левого движения FARC.

На первой встрече в Боготе, которая проходила в клубе отставных офицеров, присутствовал также бывший глава Генштаба Колумбии, возглавлявший в то время охранную компанию. Он объяснил Кляйну, что FARC контролирует 20 процентов территории страны. Правительственные чиновники, включая полицейских и судей, на жалованьи у партизан. Денег у FARC больше, чем в казне,—грабят крестьян, контролируют производство и торговлю наркотиками. У армии нет возможностей обеспечить охрану изолированных ферм, поэтому на правительственном уровне принято решение раздать крестьянам оружие и сформировать отряды местной самообороны.

Изучив обстановку на месте, Кляйн вернулся в Израиль и за четыре месяца подготовил проект охранных мер. Увы: к тому времени район, в котором побывали израильтяне, уже был захвачен боевиками, как Кляйн и предупреждал.

А к Кляйну обратилась теперь с той же просьбой Ассоциация скотоводов. У них из-за набегов партизан пропадало по миллиону голов скота в год. Опять были длительные переговоры с участием замминистра сельского хозяйства Колумбии, замдиректора Службы безопасности страны, гендиректора оборонной промышленности, главы второго по величине колумбийского банка.

На месте перед ними, как вспоминает Д., предстали 40 крестьян с оружием времен Второй мировой. Но они оказались способными. Тренировки проходили на полигоне колумбийской армии. По выходным—соревнования курсантов школы Кляйна с солдатами. По завершении курса на прощальном банкете мэр обратился к израильтянам с благодарственной речью.

Через несколько месяцев колумбийцы попросили провести еще один курс. В конце его, вспоминает Д., Кляйн предложил снять во время занятий рекламный фильм «Ход а-ханит». Наняли местного оператора, он снял и смонтировал фильм.

По возвращении в столицу Колумбии—Боготу израильтяне (с Кляйном их было пятеро) встретились с руководством Службы безопасности—те хотели заказать и себе курс для телохранителей.

— Да вот посмотрите наш фильм,—предложил им Д. и полез в чемодан за кассетой. И не нашел. Такое кино.

А через три дня его показали по NBC в репортаже о вооруженных формированиях колумбийского наркокартеля.

— Именно с этого сюжета все и началось,—утверждает Д.

Разразился всемирный скандал: израильские военные тренируют боевиков наркоторговцев.

Кляйна пригласили на израильское телевидение. Умение держать язык за зубами не принадлежит к его достоинствам. Он рассказал не только все, что было с ним, но и многое из того, что узнал в Колумбии об организации всемирной наркоторговли, в частности об участии в ней ЦРУ.

Реакция не заставила себя ждать. Через три дня Колумбия потребовала экстрадиции Кляйна или суда над ним в Израиле. США оказали давление. Суд состоялся. Связей с наркомафией у Кляйна не нашли, но на всякий случай впаяли ему три месяца условно и штраф в 40 тысяч долларов за «несанкционированное распространение военных знаний».

В Колумбии Кляйн с тех пор не был и думать о ней забыл. Но гражданская война там продолжается, в кровавые разборки втянуты и левые партизаны, и отряды праворадикальных формирований. В рядах последних, очевидно, и те, кто в свое время проходил курс Кляйна. О нем вспомнили в связи с ними. А он-то здесь при чем?

— Даже если признать факт преступления, срок давности по нему и по российским, и по колумбийским, и по международным законам давно прошел—еще до суда, которым апеллирует Колумбия,—объяснил мне адвокат Дмитрий Ямпольский в бюро «Падва и партнеры».

На решение России об экстрадиции это не повлияло.

А при чем здесь вообще Россия?

В Россию Кляйна позвал его африканский друг—Игорь Клынчагов. Как в былые времена—делать бизнес. Как в былые времена, все опять закончилось тюрьмой. Сейчас Игорь не находит себе места—подставил друга. И ищет причины. Они и вправду не ясны.

Даже после объявления Кляйна в розыск он свободно ездил по миру. Почему Россия оказалась внимательнее других к запросу Колумбии? Почему сейчас, а не в его прошлые посещения?

В этот раз Кляйн практически договорился об открытии бизнеса в России. В Израиле он основатель и совладелец завода по бронированию автомобилей. Использует технологию, одну из лучших в мире, в России, по крайней мере, такой нет. Получается дешевле и надежнее. По его технологии, например, оборудуется защитой транспорт армии и спецслужб Израиля и США.

С помощью Игоря Яир нашел инвестора для открытия подобного завода в Москве—главу компании «ЛанРусинвест» Владимира Кишенина.

— В России такая система защиты нужна. Речь идет о жизни наших ребят в горячих точках,—говорит Кишенин, между прочим, сам отставной полковник спецслужб.—Мы провели предварительные переговоры с силовыми структурами. В заказах недостатка не было бы. Мы уже выделили производственные помещения, в сентябре собирались отправить людей в Израиль для обучения технологии.

Но в августе Кляйна арестовали. Совпадение.

— Еще одно совпадение,—обращает внимание Клынчагов,—22 марта прошлого года Кишенин с Кляйном провели предварительные переговоры, а 28 марта появился запрос на Яира в Интерполе.

В России всего семь серьезных предприятий по бронированию автомобилей. Цены монопольные, прибыли высокие. Зачем нужен сильный конкурент? Лучше, чтобы его не было вообще.

Но так ли сильны гипотетические конкуренты Кляйна в России, чтобы устроить международный розыск?

— За всем этим стоит ЦРУ,—убежденно говорит Игорь.—Яир слишком много знает об их делах в Колумбии. Там в 90-е годы шла война за наркотрафик из Колумбии в США между ЦРУ и наркобаронами. ЦРУ победило. И Яир поименно знает всех, кто к этому причастен. Они кровно заинтересованы, чтобы он замолчал. Его там убьют—в колумбийской тюрьме это не проблема, а подставленной окажется Россия—как всегда.

Так, может быть, экстравагантно, рассуждает русский друг Кляйна. Его израильские друзья лишь удивляются, почему страна не защищает своего солдата. Письмо с требованием вмешаться подписало несколько десятков его сослуживцев. Среди них бывший начальник Генштаба генерал-лейтенант Липкин-Шахак, бывший замначальника Генштаба, замминистра обороны генерал Вильнаи, бывший глава израильской полиции генерал Хефец, бывший глава кнессета Ривлин.

Но официальный Израиль молчит. С каким-то подозрительным упорством несколько государств стремятся, чтобы бедовый спецназовец все-таки попал в тюрьму страны, где более полувека идет гражданская война и люди не чувствуют себя в безопасности даже на улице.

Сотни бойцов в Израиле, да уже и не только, отслужив родине, выходят на гражданку с тем, что умеют: смотреть смерти в глаза, обращаться с оружием, рисковать и убивать. Они ищут бизнес, связанный с этим основным их умением. И он очень часто оборачивается для них таким же опасным занятием, как то, что они некогда оставили, сняв военную форму.

Только теперь за ними нет страны. Ни одной. И эти супермены оказываются беззащитными. С солидарного согласия всех тех, кого они сами когда-то защищали собой.