Русская трагедия начала XX века.

На модерации Отложенный http://yaroslavss.livejournal.com
«Если нет в народе чувства господства, нет и гения. Падает благородная гордость – и человек становится из повелителя рабом… Мы в плену у рабских, недостойных, морально-ничтожных влияний, и именно отсюда наша нищета и непостижимая у богатырского народа слабость».
(М.О.Меньшиков «Россия – прежде всего»//Новое время, 1907 год)

 В начале XX века русский народ испытал на себе ряд потрясений, существенно подорвавших его потенциал и на основе его ослабления способствовавших приходу к власти инородной «элиты», относившейся к России и русскому народу лишь как к средству достижения своих целей, а именно, как к «охапке хвороста», служащей «для разжигания мировой революции" (так заявлял Л.Д.Троцкий). Русские крестьяне жили вот уже несколько столетий при самодержавии, испытали на себе гнет крепостничества, русские рабочие были придавлены грузом формировавшейся крупной буржуазии, по происхождению интернациональной, если не сказать более, даже нерусской по крови. На существовавших тогда социальных противоречиях между крестьянами и основными владетелями земли – помещиками, а также между буржуазией и рабочим классом, сумела сыграть определенная группа людей, называвшая себя «большевиками» и сумевшая руками русских осуществить революцию 1917 года. Как же получилось так, что русские из одной западни попали в другую, гораздо более жестокую и сулившую столько неисчислимых бед? Попытаемся ответить на этот вопрос.
  Чтобы сделать это, считаю необходимым обратиться к творчеству великого мыслителя, первого русского националиста – Михаила Осиповича Меньшикова. Национализм Меньшикова не несёт агрессивного характера (он не был шовинистом), публицист лишь считал, что нация должна оборонять себя – действие совершенно законное, нравственно оправданное и необходимое.
«Мы, - писал М.О.Меньшиков, - не восстаем против приезда к нам и даже сожительства некоторого процента иноплеменников, давая им охотно среди себя почти все права гражданства. Мы восстаём лишь против массового их нашествия, против заполонения ими важнейших наших государственных и культурных позиций. Мы протестуем против идущего завоевания России нерусскими племенами, против постепенного отнятия у нас земли, веры и власти. Мирному наплыву чуждых рас мы хотели бы дать отпор, сосредоточив для этого всю энергию нашего когда-то победоносного народа…»
  М.О.Меньшиков входил во Всероссийский Национальный Союз, который возглавлял Петр Аркадьевич Столыпин. В состав этого Союза входил и известный тогда русский расовый мыслитель – Иван Алексеевич Сикорский, а также историк Павел Николаевич Ардашев, правовед Пётр Евгеньевич Казанский и другие весьма достойные люди того времени.
Следует сказать, что идеология тогдашних националистов существенно отличалась от доктрин современного русского национализма, ведь в идее русских национально мыслящих людей большую роль играло имперское сознание, они не могли и допустить возможного распада Российской Империи. Но мы должны учитывать, что и положение русского народа тогда существенно отличалось от нынешнего, рождаемость была на высоком уровне (в среднем 7-8 детей в крестьянской семье, имела место высокая смертность, но прирост населения все равно был самым большим в Европе – 16%), Российская Империя по населению превышала современную Российскую Федерацию (но мы должны учитывать, что тогда 15% населения жило в городах, а 85% - в деревнях), русские еще воспринимали Россию как своё Отечество. 
  Да, Империя была создана и действовала не для блага русских (чего стоило одно только неравное налоговое распределение, непомерным грузом ложившееся на русские центральные губернии, да и крепостное право, как и подушный налог, были законодательно закреплены для русского народа), но то, что последовало после её крушения, было для русских несчастьем гораздо большим, да и элита эпохи Российской Империи была значительно русее той, которая последует за ней.
На чем основывалась тогда внутригосударственная политика? Всем известна триада «Православие, Самодержавие, Народность». Михаил Осипович идейно находился под влиянием этой триады. Известно его высказывание: «Православие нас освободило от древней дикости, самодержавие – от анархии, но возвращение на наших глазах к дикости доказывает, что необходим новый принцип, спасающий прежние. Это народность… Только национализм в состоянии вернуть нам потерянное благочестие и могущество». Как видим, народность для него была тождественна национализму. Теперь постараемся подробно разобрать, как идея этой триады осуществилась в России и почему она потерпела крах.
  Начнем с православия. В начале X V I I I века Русская Православная Церковь стала управляться Синодом, проще говоря, одной из коллегий российской государственной машины, построенной Петром I. В течение всего X V I I I века поэтапно осуществлялась секуляризация церковных земель. Влияние её падало, она стала ассоциироваться с государством, против которого русский мужик частенько направлял свои вилы и топор. Разделенность жизни государственной и жизни народной подчеркивали еще славянофилы, как, например, Алексей Степанович Хомяков. Да и православие у них имело негосударственный характер, что воплотилось в концепции «соборности», духовное и идеологическое единение с Церковью-министерством часто никакой роли не играло, Хомяков не для красного словца говорил, что "не соглашался во многих случаях с так называемым мнением церкви". Философ определял веру как "непосредственное, живое и безусловное знание", "зрячесть разума". Другой славянофил, Константин Сергеевич Аксаков, вообще утверждал, что с целью сохранения «чистоты» православия русский народ ограждался от политики, а монархия – от вмешательства в жизнь народа. Так что антигосударственный, или, лучше сказать, безгосударственный настрой мы обнаруживаем у тех, кого принято в политическом плане считать консерваторами.
  Народное же православие в отрыве от государственности приобретало более приемлемые для простых людей формы, происходил частичный синтез язычества и восточного православного христианства (что отразилось, например, в почитании св. Власа – он же языческий бог Велес). Двоеверие в народной религиозно-духовной жизни играло важную роль. Церковь же окончательно подорвала свои позиции в начале XX века.
  Однако, религиозное падение православия не привело к торжеству язычества, наоборот, это был прямой путь к падению морали и нравственности русского народа и принятию им чуждой идеологии, сыгравшей на классовых чувствах и проложившей дорогу инородческому агрессивному атеизму, причем в самых человеконенавистнических формах. Только таким образом враги смогли разобщить нацию. Русская Православная Церковь же так и не смогла объединить народ и оказать достойное сопротивление нахлынувшей волне мародеров. Самые русские, самые национально мыслящие элементы РПЦ, а таковые имелись, были уничтожены в послереволюционной чистке, те же, кто остался, были просто «цепными псами» нового режима (вспомним противостояние истинно-православных христиан-катакомбников и официальной Церкви, признанной и опекаемой Сталиным), выполняли его волю по «освящению» любых действий и мероприятий кремлевских властей.
Михаил Осипович Меньшиков же видит причину упадка православия в малой заинтересованности государства поддерживать его. Священники получают «меньше швейцара», они не видят смысла задерживаться в духовном сословии и стремятся стать торговцами, разночинцами и чиновниками. Быть священником становиться постыдно. Отучившись в духовной семинарии, поповичи стараются заняться делом, не соответствующим их образованию. Вследствие – количественное сокращение духовенства. Но это еще полбеды. Настоящая проблема состоит в том, что будущие «хранители веры» духовно не соответствуют своему званию, преподавание в семинариях пропитано духом нигилизма, больше внимания уделяется естественным и точным наукам, географии, рисованию и т.д. Исчезают постепенно все скрепки, связывающие духовными нитями народ с духовенством. Само духовенство впадает в социализм, среди него становятся популярны «левые» идеи. Духовное сословие пропитано духом материализма, оно забросило «святое ремесло», и теперь поклоняется «золотому тельцу» (тут Меньшиков проводит аналогию с представителями всем известной национальности, почитающей того же «тельца»), хотя должно само предостерегать от этого народ. В будущем такое православное духовенство не сможет организовать должного сопротивления наступающему большевизму. Народ отвернется от священнического сословия, предавшего его. Среди простых людей укоренилось пренебрежение к «служителям престола Божия», воплотившееся в народных пословицах и поговорках: «Поп ждет покойника богатого, а судья – тягуна тароватого», «Ждет как ворон кости: поп - покойника, а судья - разбойника», «Дерет коза лозу, волк – козу, мужик – волка, а поп мужика», «В попах сидеть – кашу есть», «Дмитриева суббота – кутейникам работа», «Кому тошно, а попу в мошно», «Один хлеб попу – одна радость: что свадьба, что похороны», «Богу слава, а попу каравай сала», «Поповские глаза завидущи, руки загребущи», «Не страшно жениться, страшно к попу приступиться» и много-много еще других примеров. Таков взгляд М.О.Меньшикова на проблемы Церкви.
  Итак, что мы имеем? «Радикальных батюшек, под рясами которых бьется «широко прогрессивное» сердце товарищей по освободительному движению», как пишет Меньшиков. Народ бунтует против самодержавной системы, восстают рабочие, к ним присоединяется часть таких «радикальных батюшек»… Вроде бы имеем восстание русского народа против угнетающего Российского государства. Но кто возглавляет это движение? И кому будущая революция на руку? Ведь мы прекрасно знаем, что, если Они возглавляли даже черносотенные объединения (интересно провести аналогию с современными руководителями некоторых националистических организаций), то что можно говорить о Их роли в левом и демократическом движении!? Ответ очевиден.

Теперь перейдем ко второй составляющей триады. Это Самодержавие. Самодержцем в то время был Николай I I… «Белые» имперцы поднимают на свой щит последнего царя России. Царя, который погиб мученической смертью. Причем от тех же Чужих. Но разве не виновен он в падении своего государства и в бедах, постигших народ? И является ли он тем Героем, которого государственному деятелю следует брать пример? Сильно сомневаюсь. Его отец, Александр I I I более достоин уважения как царь, предотвращавший распространение Их растлевающего вольнодумия, Их вносящей раскол в нацию деятельности, Их эгоизма. Этого царя называют реакционером и консерватором, но ответьте себе честно: разве не достоин уважения правитель, не ввязавший русский народ ни в одну из войн и не давший пролиться русской крови? Вот кого следовало бы выбрать в качестве идеала «белым» имперцам и монархистам. Можно даже подытожить, сказав, что правление Николая I I ознаменовало собой вырождение российской монархии. Отношение этого императора к русскому народу видно по его действиям во время коронации на Ходынском поле и после этой трагедии, а также событиям 9 января 1905 года. Это уже не говоря о море пролитой русской крови в глупой войне с Японией и халатному отношению к государственным и народным делам во время Первой мировой войны, что и обусловило закономерность массового выступления русских против царского режима.
Теперь поговорим о народности. Вернее, лучше разговор вести о степени сплочения нации перед потрясениями начала XX века. К великому огорчению, такого единения не было, иначе бы теоретики классовой вражды не вылезли на плечах русского народа в кремлевские палаты в 1917 году. Не было бы братоубийственной гражданской войны, не было бы десятков тысяч эмигрировавших и сотен тысяч убитых лучших представителей нашего народа – промышленников, офицеров, торговцев, купцов, «кулаков», священников, ученых, поэтов и писателей… Не было бы потом этого чудовищного разделения национального сознания на «красных» и «белых», атеистов и православных, коммунистов и монархистов… Не было бы векового разлома, через который мы вынуждены перепрыгивать, чтобы придти к подлинному русскому национализму, национализму этническому, национализму народному.
Не все еще потеряно. Чувство безнадежности, ощущение коллапса, смерти народной одолевает нас, одолевало оно и М.О.Меньшикова сто лет назад. «В минуты острого отчаяния за Россию,- пишет он,- меня утешает одна мысль: а что, если мы, замотавшийся народ, очнемся? Я в это не совсем верю, но ведь что я знаю достоверного в таинственном процессе жизни? На моих глазах от ничтожнейших, пропащих родителей вдруг появлялись сын или дочь как бы другой породы, сильные, трезвые, трудолюбивые, и на сгнившем корне начиналась другая жизнь». Так будем же верить, что на месте уставшей морщинистой старухи России появится прекрасная голубоглазая русоволосая девушка по имени Русь…

Слава Руси!