Почему педиатры отрицают очевидное?

На дворе 2009 год. Впервые в истории США у детей проблем со здоровьем больше, чем их было у предыдущего поколения.

И этих проблем не просто больше, а значительно больше. Это проблемы не только физические, но и эмоциональные. Это также проблемы с обучением и развитием. Статистика повторяется так часто, что уже прискучила: ожирением страдает чуть ли не каждый пятый ребенок, что в три раза больше по сравнению с 1980 г. (1, 2). Заболеваемость ювенильным сахарным диабетом выросла с 1980 г. на 104%. (3, 4). Аутизм, который, раньше полагали болезнью исключительно генетического происхождения, вырос более чем в тысячу раз в течение одного поколения (5, 6). Астма встречается чаще на 75% (7, 8). Угрожающие жизни пищевые аллергии удвоились за последние десять лет (9). Распространенность аллергий увеличилась чуть ли не в шестеро (9). Практически одному ребенку из десяти (а ведь это 4-5 миллионов детей!) поставлен диагноз синдрома дефицита внимания (10). Вновь устойчиво преобладает нехватка питательных веществ, не встречавшаяся у детей в США десятки лет.

Все из вышеперечисленного встречается чаще среди мальчиков, чем среди девочек. Этот разрыв постоянно увеличивается с 1990 г.: именно мальчики на 47% чаще девочек страдают от проблем с обучением и развитием, мальчики на 60% чаще остаются на второй год в классе, они в два раза чаще страдают от аутизма и на 200% более склонны к самоубийству (15). Мальчики также более подвержены недостатку витамина А (16), что увеличивает риск инфекций и осложнений, угрожающих жизни - например, воспаление легких (17).

Что же случилось? Многие утверждают, что частично за это ответственен становящийся все более агрессивным график прививок (18-23). В 80-х годах все больше прививок делалось в раннем младенчестве, вакцины становились все более многокомпонентными, большинство вакцин содержали ртуть. В 90-х годах впервые в практику вошли генно-инженерные рекомбинантные вакцины, прививки которыми делались повсеместно однодневным младенцам, которые еще ни разу ничем не были привиты. В самом деле, сейчас детям рекомендуется получить 54 прививки к 12 годам. История человечества еще не знала такого. И именно этот график прививок совпал с резким увеличением числа проблем с детским здоровьем.

Если это правда, то истовым прививанием вместо того, чтобы делать детей здоровее, как утверждают школы, федеральные программы и корпоративные структуры здравоохранения, а также педиатры, мы меняем большей частью безобидные и поддающиеся лечению детские болезни на неизлечимые, пожизненные, крайне дорогие болезни и инвалидность. Это означает, что текущая прививочная политика и практика создают большую заболеваемость и смертность американских детей, чем предотвращают.

Неопровержимые доказательства в подтверждение этого неоднократно обсуждались на этом сайте и аккуратно доводились до сведения творцов прививочной политики: Центра контроля заболеваний, Национального института здоровья, Американской академии педиатрии, Совещательного комитета по иммунизационной практике. Даже правительственные службы здравоохранения в Великобритании стали прислушиваться к голосу инакомыслящего - Питера Флетчера, бывшего главного научного сотрудника при британском Департаменте здравоохранения. Недавно тот резко критиковал своих сослуживцев за то, что они игнорировали огромное количество опубликованных научных фактов и эмпирических наблюдений, подтверждающих, что вакцина против кори, краснухи и свинки может вызывать воспаление желудочно-кишечного тракта и аутизм (24). Попытки опровержения (25) получили вызывающее подозрение финансирование производителей вакцин и имели губительный для истины дизайн, благодаря которому частота аутизма растворилась в массе информации (26). Это уточнение никогда не становилось широко известным педиатрам, которые продолжают верить, что вакцина против кори, краснухи, свинки, а также и все другие вакцины не только безопасны, но и необходимы.

Почему же родители и правительства остаются лояльными к такой медицине? И как педиатрам удается отрицать очевидное: в их изобилующей прививками практике многие дети часто болеют, не развиваются нормально, не могут спать, не могут придерживаться обычной диеты, набирают излишний вес и приобретают вполне предотвратимые проблемы с пищеварением, которые могут нанести пожизненный ущерб? Хуже всего то, что педиатрам нечего предложить им в качестве альтернативы, кроме лекарств, притупляющих симптомы.

Когда я готовилась стать мамой, я спросила свою родственницу с тремя детьми, какой самый мудрый совет она мне может дать. "Выброси телевизор", - последовал ответ. К этому я могу только добавить: избавьтесь от вашего педиатра. Кроме того, что педиатры находятся под влиянием фармацевтов на каждом этапе врачебного образования и практики, они капитулировали и перед властями здравоохранения, которые не поощряют направление к другим специалистам, диктуют продолжительность приемов и процедур, а также ограничивают выбор лечения.

Как только простейшие навыки - например, обсуждать различные вопросы более трех минут (27, 28), прислушаться к родителям, обследовать пациента на наличие различных симптомов нехватки питательных веществ, растолковать карту роста, вместо того, чтобы поставить очередную точку на ней - исчезли из педиатрической практики, исчезла и ее добротность. Это привело к тому, что многие дети в буквальном смысле слова проваливаются в дыры системы здравоохранения (29), и оказываются на "помойке", где они чахнут от аутизма, хронических болезней и инфекций, регрессий, необъяснимых кожных сыпей и аллергий, равно как и от неисчислимого количества с трудом поддающихся точной характеристике отставаний в развитии и обучении - проблем, которые подвергают детей еще более значительному риску дефицита питательных веществ (30, 31).

Часто у меня возникало такое ощущение, что мой офис - это и есть та самая "помойка". Детей ко мне направляли государственная программа "От нуля до трех" моего штата, некоммерческие организации, помогающие детям с отставанием в развитии, школы, специалисты по трудотерапии, логопеды и родители, которые просто услышали обо мне. Моя практика с 1999 по 2005 гг. помогала детям не только из северо-восточных штатов, но и за их пределами. Эти дети были выходцами из хорошо обеспеченных, образованных семей с доходом, достаточным для того, чтобы платить мне за услуги, поскольку большинство страховок не покрывало услуги диетолога, за исключением случаев наиболее тяжелых диагнозов у детей. Обычно малыши наблюдались в одном из крупных местных медицинских центров, потому что в своем большинстве у них были серьезные задержки в развитии, и они должны были пройти осмотр у вереницы специалистов. Другими словами, они в изобилии получали высококвалифицированную медицинскую помощь.

У каждого принятого мною ребенка были проблемы с питанием, которые не заметил ни один из педиатров.

Все обследованные мною дети страдали достаточно серьезными нарушениями питания, которые влияли на рост, обучение, развитие и поведение - или что-либо из перечисленного или на все сразу. Проблемы питания у этих детей предшествовали появлению нарушений в развитии несколькими неделями, месяцами или годами. Каждый раз родители сообщали о своем беспокойстве по поводу симптомов или каких-либо изменений в состоянии ребенка доктору. Никакого лечения в смысле питания этим семьям предложено не было. Даже наоборот, говорилось, что это бессмысленно или что "нет доказательств", что диета может помочь.

Это поражает, потому что ничего не может быть ошибочнее. Десятилетия классической диетологической науки, которая слишком объемна, чтобы здесь ее излагать, создали основы для давно уже существующих программ правительства США и международных программ ВОЗ, ЮНИСЕФ, "Программы дополнительного питания для женщин, младенцев и детей", "Школьного обеда", "От нуля до трех" и многих других. Создатели этих программ знали, что неправильное питание детей влияет сначала на вес, потом на рост, потом на окружность головы и в последнюю очередь - на мозг. В меньшей степени, и особенно у детей, оно влияет на познавательную способность, самоконтроль, ткани эпителия, волосы, кожу, ногти, пищеварение, иммунную систему и на многие другие ткани и функции.

И к тому времени, когда развитие ребенка или его внешний вид поражены дефицитом питательных веществ, этот дефицит существует уже продолжительное время. И это не обязательно должен быть квашиоркор, чтобы навсегда искалечить ребенка: даже незначительный хронический дефицит питательных веществ - это мощная угроза росту, обучаемости, борьбе с инфекциями и развитию.

Педиатры не обращают на это внимания, если верить самому полному источнику по детскому питанию. Согласно последнему Национальному обзору по здоровью и проверке питания (National Health and Nutrition Examination Survey - NHANES), у детей было обнаружено недостаточное поступление железа и витаминов А, D, Е и С (32), все из которых по меньшей мере являются жизненно важными микроэлементами для иммунной функции. Даже самая очевидная проблема детского питания, ожирение, обсуждается педиатрами с пациентами, страдающими этим заболеванием, только треть их времени (33).

Прикладная диетология не требует участия техники, и она вытаскивала большинство детей, с которыми мне доводилось работать, из мусорного контейнера системы здравоохранения. Почему же диетология не стала частью работы каждого педиатра?

Во-первых, это требует слишком много времени. Консультация по вопросу диеты требует как минимум 20 минут. Мне обычно необходимо 90 минут для беседы с новым клиентом и час на каждый последующий визит. Родители с радостью платили за помощь, потому что это работает. Их дети переставали болеть, снова начали расти, стали лучше есть и спать, стали внимательнее в школе, у них прекратились аллергии - и это все без лекарств.

Во-вторых, от педиатров (как впрочем, и от всех врачей) - не требуется изучать диетологию на углубленном уровне, равно как от них не требуется применение ее в терапевтической практике. Это означает, что они просто-напросто могут не заметить ни легких, ни явных признаков проблем с питанием, но даже если они их и заметят, то не будут знать, как их исправить.

В-третьих, в отличие от лекарств, диета и питательные вещества не могут быть запатентованы, так что нет никакой выгоды рекомендовать их. Нет выгоды - значит, будет проведено минимум дорогостоящих клинических испытаний, не будет конференций, на которых могло бы проводиться обучение докторов в сфере питания, не будет щедрых обедов, не будет бесплатных билетов на самолет или совместных поездок для сенаторов и докторов, не будет хорошеньких представительниц фирм в офисах, вручающих бесплатные образцы омега-3 жиров для ваших детей, а согласившимся немного подождать - бесплатно эбилифай или риспердол.

В-четвертых, обычное педиатрическое обслуживание превыше всего ставит прививки - это самая главная тема для обсуждения во время визита к врачу (34). Имея поверхностное обучение или не имея вообще никакого в клинической или прикладной диетологии, педиатры позволяют самым незначительным проблемам со здоровьем детей незаметно метастазировать, иногда до драматических размеров, что я обычно и наблюдала. См. "во-вторых".

В 1998 г. Американская диетологическая ассоциация опубликовала заявление, в котором подтверждалось, что врачи могут определить диетологический риск и определить, когда необходимо направление к диетологу (35). Но тенденции в здоровье детей в национальном масштабе (не говоря уже о моей практике) беспристрастно свидетельствуют, что это очень далеко от реальности. При проверке знаний педиатров в области питания младенцев, оказалось, что они лишь немного превышают средний уровень и ниже знаний врачей-ординаторов (36). Педиатры продемонстрировали несоответствие своих знаний практике питания младенцев. Это заставило авторов проверки предупредить, что качество медицинского обслуживания, таким образом, не может оставаться на высоком уровне.

Возможно, это объясняет, почему ребенок пришел ко мне после гастрэктомии с трубкой, оставленной на 12 месяцев, получающий неправильную молочную смесь и даже без плана перевода на оральное питание. Или почему постоянно болеющему ребенку двух с половиной лет, которого я консультировала, были предложены только уколы гормона роста для того, чтобы исправить годичное отставание в росте, хотя простой анализ показал, что единственное, что ему было нужно это пища, не содержащая глютена (клейковины). В моей практике был пятилетний ребенок, который набрал 15 кг из-за назначенного ньюронтина, который ему был не нужен (лекарство было назначено против "возможных" припадков, которые не были определены при электроэнцефалограмме, но от тревожащих симптомов которых удалось избавиться отказом от опиатов, входящих в диету). Мне встречалось также много младенцев с непереносимостью грудного молока или молочной смеси на основе коровьего молока. И единственное, что им предлагали, это соевое молоко, которое такие дети также не могут усваивать нормально. Что им было на самом деле нужно, так это простейшая молочная смесь - дорогая, но эффективная. Их родители наконец-то смогли спокойно спать ночью, а дети перестали страдать от отитов. У меня был школьник с недержанием, страдавший от невнятной речи и дисграфии, получивший диагноз отклонения в развитии, который значительно влиял на обучение. Но никто не заметил, что он получал менее половины необходимых ему калорий и не мог усваивать целый ряд продуктов. Новый рацион, высококалорийная гидролизованная соевая формула и пищевые добавки позволили ему оставаться сухим всю ночь, а в школе разговаривать ясней и писать аккуратней - и все это без приема концерты или стратерры, которые назначил ему педиатр. Состояние другого ребенка с аутизмом, который принимал огромное количество медикаментов, стало намного лучше после внесения изменений в его рацион. В первый раз за много лет он оставил ежедневный ритуал размазывания кала по стене в спальне. Но его психиатр оставался скептичен и отказал в поддержке, когда я его спросила, можно ли пересмотреть лекарственную терапию, раз наблюдаются улучшения. В каждом случае изменения в рационе обращали вспять хронические болезни и даже многие проблемы с развитием, но это происходило слишком поздно для того, чтобы избежать доступные для предупреждения, очевидные и дорогостоящие страдания целых семей.

Вакцины могут создать пищевую проблему тем, что наносят ранний и тяжелый ущерб тканям кишечника и пищеварительной функции (19, 20), тем, что повышают уровень нейротоксичности билирубина при рождении (37-39), тем, что вызывают воспалительные реакции, расходующие запасы питательных веществ (40-42), или посредством поражения мозга, влияя на навыки питания и двигательные функции кишечника (43). Если чрезмерная вакцинация вызывает пищевые аллергии у детей, это также создает диетологический риск: рост у детей с пищевыми аллергиями значительно меньше для их возраста, а потребление важных питательных веществ значительно хуже по сравнению с детьми без пищевых аллергий (30). Это означает, что такие дети не растут и не учатся так же хорошо, как их одногодки. Педиатры, убежденные, что вред вакцин ограничивается крайне редко встречающимися тяжелыми анафилактическими состояниями, не умеют распознавать разрушающие детское здоровье проблемы с питанием и неспособны помочь поколению больных детей, которое они, возможно, сами и создают.

Вакцины не добавляют здоровья детям. Это делает правильное питание. Иммунная функция зависит от правильного питания, а не от того, сколько прививок было сделано ребенку. Даже несмотря на то, что дети и взрослые сейчас получают больше прививок, чем когда-либо, Центр контроля заболеваний сообщает об увеличении числа так называемых нездоровых дней в промежутке с 1993 по 2001 гг. на 20% (45). Мы сейчас попросту больше болеем, чем раньше, несмотря на использование все большего количества вакцин. Чем скорее семьи будут иметь больше возможностей для оздоровления детей, тем лучше. Неважно, найдут ли они педиатра, который захочет слушать родителей и читать независимые исследования по прививкам, или они будут работать с натуропатом, занимающимся педиатрией, или с другими медиками, которые владеют иными, нежели медикаменты, средствами, но перемены крайне необходимы.