В Казахстане получена пшеница с клейковиной 40%

Депутат Костанайского областного маслихата, глава ТОО «ПКФ «Кайрат», расположенного на юге области в Камыстинском районе, Туремурат Утепов в разговоре с собкором «КазахЗерно.kz» рассуждает о сельскохозяйственной отрасли Казахстана. В этом году его хозяйство может похвастать пшеницей с клейковиной в 40%. Хотя, слово «похвастать» лучше взять в кавычки. Ну обо всем по порядку.

— Туремурат Кубекович, при такой засухе клейковина 40 — это нормально или это все равно нонсенс?

— В моей практике — это впервые. В советское время я встречал такое в отдельных партиях из южного региона. Да это и немудрено, когда столько солнечной энергии выпадает на колос. Поэтому ничего удивительного в этом по большому счету нет.

— И сколько будет стоить это зерно? Ведь сейчас зерно с высокой клейковиной особо не востребовано — лишь бы не было ниже 23…

—  Да, сейчас все в основном гоняются за зерном 4 и 5 класса, а потом химичат с ним. Тут ситуация какая? Все равно высококлассная, высокопротеиновая пшеница ценится. Правда, год на год не приходится. Бывает, что она никому не нужна, бывает — наоборот. В этом году спрос есть, сегодняшняя ее цена — 95 тысяч тенге и самовывоз. Но мы придерживаем зерно. Во-первых, особо продавать нечего, а во-вторых, пока терпит.

— Туремурат Кубекович, расскажите, как сложился этот аграрный год для камыстинцев?

— Уже посевная в этом году немножко настораживала. Как в той пословице «готовь сани летом»… Подготовка к посевной начинается с осени. А осень была в нашем регионе тревожная. В нашей третьей самой засушливой зоне Костанайской области осадков не было. И тот небольшой снег, что лег на сухую землю, ситуацию не исправил. Думали, будет обильный снег, плавное снеготаяние, может, земля напитается. Какие-то надежды были на это. Но, к сожалению, снега не было зимой. Представляете, я за всю зиму ни разу бульдозер не выгнал, а то в неделю один раз дорогу чистили и домой, и на работу, и трассу, чтобы пробиться из Костаная домой… Такая вот зима была.

И такая же весна: весь апрель, весь май. Такого никогда не было, чтобы во время посевной ни одного дождя не было.

Но опытные коллеги, такие как Борис Павлович Князев, которые сеют в этом регионе уже не один десяток лет, сказали: давайте сеять, на всходы влаги должно хватить. Раз осенью осадков не было, зимой осадков не было, весной не было — ну когда-то же они должны быть? Главное — получить дружные всходы, а летом один-два дождя, и мы должны получить средний хлеб. На том и порешили.

Приложили все усилия, влагу закрыли, сеяли в срок, мы в этом году тысячу тонн элиты закупили. Тысячу тонн элиты! По сто тысяч тенге за тонну отдали. Предпосевную химпрополку сделали. Всходы были отличные, по всходам сделали еще одну химпрополку. То есть от аграриев уже ничего не зависело. И вот с середины июня как начало жарить… Смотрим, хлеб, вроде, держится. Середина августа — хлеб уже белый, дождь уже не нужен. На взгляд, видовая урожайность центнеров 4-5. Думаем, ладно, мы и раньше при такой урожайности выживали, и в этом году проживем.

Вышли убирать хлеб. Тот хлеб, где видовая урожайность была в 4-5 центнера, дает 1,5-2 центнера, колос пустой. В колосе лишь 3-4 зернышка внизу — и все. Вот и вышло, что где-то 2 центнера, где-то полтора, один…

— Такие поля попадают под страхование?

— Конечно. Наши поля все попали под страхование. Другое дело, полное страхование или частичное. Сейчас вот ждем страховых выплат. На них подали слишком много аграриев, и деньги сразу и всем выплатить не получается.

— Учитывая страхование, вы сработали в «ноль»?

— Нет. За двадцать лет работы на земле я всякое видел, но чтобы такое… Да, мы получали 4 центнера, да мы получали 5 центнеров, и кричали, что тяжело, неурожай, ЧС объявляли, долги пролонгировали — было такое. Но чтобы получить 1-2 центнера — это катастрофа. И, ладно, если бы такое случилось с 2-3 хозяйствами, а то целый регион же пострадал, 4-5 районов. Без учета Актюбинской области. Я с коллегами разговаривал, некоторые вообще на поля не выходили с уборкой. Но мы убирали. Комбайны жалко, конечно. Новые «Джон Диры», а они намолачивают по 1-2 центнера. Просто жалко оставлять, скот загонять на поля. Конечно, в убыток себе, технику насиловали, но все равно убирали.

— С семенами на посевную-2020 проблем не будет?

— У нас — нет. Горючее мы уже запасли, наученные прошлым опытом. Семена заложили в полном объеме и пшеницы, и ячменя. Техника есть, техника вся новая, элеватор построили.

Его объема хватит нашему хозяйству за глаза и с перспективой расширения. Мы же не одним днем живем. В 2011 году получили 18 центнеров с гектара и не знали, куда девать. Все элеваторы переполнены были. «Иволговские» элеваторы принимали зерно только с аффилированных хозяйств. Нам некуда было возить, хлеб лежал на площадке, пошли дожди, он и без этого был сырой. Сейчас об этом говорить горестно и стыдно, но очень много хлеба потеряли тогда. И мы поняли, что надо строить свое зернохранилище, не надо ни на кого надеяться, в трудную минуту каждый будет сам за себя. Получается, много хлеба — проблема, мало — тоже. Но зато теперь у «ПКФ «Кайрат» проблем с сушкой и хранением зерна нет. Кто знает, может, мы когда-нибудь снова получим 18 центнеров — а мы уже к этому готовы. К тому же с каждым годом хозяйство прирастает новыми площадями на тысячу-полторы гектаров.

— За счет чего?

— Кто-то устал работать, кто-то экономически не вытягивает, так и расширяемся…

— 2011 год научил вас вкладывать инвестиции в новую, высокопроизводительную технику, инвестировать в зернохранилища. Другие года научили запасаться дизтопливом и семенами. Чему вас этот год научил?

— Этот год заставит нас, наверное, менять технологию и диверсифицироваться, менять сорта.

— Что в такой засушливой зоне можно посеять?

— Да те же масленичные, засухоустойчивые, сафлор, например. Я его сеял раньше и достиг определенных успехов, отработал технологию. Пять лет подряд его сеял, пока государство субсидировало. Десять тысяч давали на гектар — это хорошая поддержка была. Потом государство на масленичные субсидии отменило, и в тот же год цена упала на сафлор до 50 тысяч. Разница с пшеницей тогда была как раз десять тысяч. И я психанул, обиделся на рынок — взял и продал все с семенами вместе. Только продал — в следующем году цена на сафлор опять взлетела до 120 тысяч. А это хорошая засухоустойчивая масленичная культура, пришедшая к нам с юга. Есть и бобовые культуры, может, есть смысл попробовать озимые. Вопрос не ставится отказаться от пшеницы, она была и будет 50-60% площадей занимать. Но параллельно будем развивать и другие направления, отрабатывать технологии. Я в этом году заказал две очесывающие жатки. Будем с ними работать. Если раньше в советское время было снегозадержание, то сейчас это удовольствие дорогое за счет дизтоплива. Тут мы с этой технологией немножко опоздали.

— Сегодняшняя цена на зерно — справедливая?

— Да. Цена на зерно не должна быть меньше 200 долларов. Почему я говорю долларов, потому что весь мировой рынок и биржи считают в долларах.

— А та цена, что сегодня предлагает Продкорпорация?

— Сами смотрите, поставили они цену в 60-65 тысяч тенге за тонну — никто же не сдавал туда зерно. Сейчас поставили 85 тысяч. Это уже третье повышение цен от нее за осень. Так уже хлеба нет. Вывезли весь. Потому что с места уже забирают по этой цене. Они, как я с технологией на шаг опоздал, так и они с ценой на шаг опаздывают. Им надо сразу высокую цену назначать, чтобы крестьян поддержать —  тех, кто брал кредиты. А так они и крестьянам не помогли, и сами хлеба не наберут. Я думаю, что и это не последняя цена, им надо будет еще цены поднимать для того, чтобы создать стратегический запас.

— По субсидиям нет проблем?

— Я слышал, что животноводы жалуются. Но я сам еще по технике не получил, по гербицидам до конца. По технике мне сейчас должны около 30 миллионов инвестсубсидий, за гербициды — миллионов пять. Эти деньги могли помочь в сложившейся ситуации, но пока «Колдау» закрыт, не принимает, пишет, что у оператора нет средств. И это уже тянется с июня. Поэтому претензии есть. Люди понесли затраты, веря обещаниям.

— Что, на ваш взгляд, нужно сделать тому же Минсельхозу сегодня, чтобы облегчить жизнь крестьян?

— Знаете, об этом уже не раз говорено на разных уровнях разными людьми. Тяжело работать в нестабильности, которой нам не хватает. Хотелось бы знать: если есть программа, то она будет работать хотя бы минимум 3-5 лет. У нас программы меняются в зависимости от того, какой министр пришел руководить отраслью. Тяжело так работать. Вот, допустим, строили зернохранилище. Пришел один министр — отменил субсидии на них. То же самое и с субсидиями на технику: то дадим, то не дадим, то — только на отечественную. Нет уверенности в завтрашнем дне, нельзя спланировать окупаемость той же техники при ее покупке.

Другой крупный вопрос — налогообложение. В своем Послании Касым-Жомарт Кемелович сказал: «Налогообложение должно стимулировать устойчивый рост предприятия, бизнеса». У нас же налогообложение стимулирует не очень. Во всем мире уже давно перешли на единый аграрный налог. Называют его по-разному, но суть одна. Мы же уплачиваем 12 или 15 видов налогов. И попробуй ты не заплати 25 числа — сразу придет административное дело. Один час просрочки — сразу дело. Чем держать трех бухгалтеров и каждому платить по 200 тысяч, а ведь их еще и найти надо — я лучше отдам половину их зарплаты в виде налога государству.

Сделать нужно проще, есть механизм, есть расчеты: сама сумма налогов не уменьшается, государство ничего не теряет. Но мы не будем держать огромную толпу бухгалтеров и каждый месяц ломать голову над тем, где взять деньги, чтобы заплатить налоги. А ведь в сельхозпроизводстве получаешь продукцию раз в год, а не ежемесячно.

Мы этот вопрос поднимали на разных площадках, нам обещали. Но пока — тишина.

В той же Канаде этот налог выплачивается в виде процента от реализации, где-то — в зависимости от площади. В любом случае, государство от его введения не потеряет, целую армию бухгалтеров содержать не придется.

— Цифровизация широко шагнула в отрасль сельского хозяйства. Понятно, что вашему предприятию легче ее внедрять — у вас вся техника импортная и современная, уже в цифре, поля оцифрованы. Мелкому крестьянину цифровизация доступна?

— Здесь, прежде всего, надо говорить о связи, которой у нас нет. Ведь вся цифровизация держится на интернете. Вот в Костанае уже 4G, а мы на некоторых своих полях до сих пор с рациями работаем. К тому же надо брать во внимание дороговизну техники, мелкому крестьянину она зачастую не под силу, к тому же она дорожает ежегодно процентов на 15. Поэтому до сих пор многие из них работают на кировцах, ХТЗ и комбайнах из прошлого века. А на них при всем желании даже GPS-датчик не прицепишь. Сама по себе цифровизация не придет, для нее нужно основание. Та же современная техника. Или взять элеватор, который стоит со времен Целины — как ты его оцифруешь? Он уже заваливается. На построенном же нами элеваторе будет работать всего два человека: принимать зерно, чистить, сушить.

— День работников сельского хозяйства будете праздновать в этом году? Какое настроение у сельчан?

— Обязательно этот праздник будем отмечать. Мы по этому вопросу уже с коллегами разговаривали. Проблемы проблемами, трудности трудностями, но не надо панических настроений. Не хлебом единым жив человек, трудности нас только закаляют. Люди не виноваты в капризах погоды, люди выложились, люди проделали колоссальную работу. Поэтому День работников сельского хозяйства как отмечали, так и будем отмечать, даже еще лучше. Чтобы сельчане почувствовали — ничего страшного не случилось, терпимо, пояса подтянем, и будем работать дальше.​