Художницу Лену Хейдиз сажать не нужно, а то получится мученица за идею

Ой. Да неужто Хейдиз наваляют?

Сажать ее не нужно, а то получится мученица за идею. А ведь идеи у Хейдиз никакой нет.

Идея — это новый смысл и новый порядок, который человек вносит в мир или открывает в  этом мире.

Идея — это огонь. Это сердце Данко, освещающее путь из леса.

Огонь может вывести из леса в страшное болото, идея может откликнуться миллионами убитых - за нее, за идею.

Но это все равно огонь.

А Леночка работает с какашками, и все это знают. Что нового в какашках?

Еще приснопамятный Тиль Уленшпигель шутил какашками.

Не тот Тиль, который с пеплом Клааса. А настоящий, из фольклора. Тогдашнее средневековое сознание было сродни детскому. А дети любят фекальный юмор.

Так что ничего нового Лена Хейдиз не открыла.

Ее «Химера русской души», кстати, тоже чем-то похожа на детский рисунок: детишки так рисуют друг другу дразнилки.

Знаете, изобразить супостата в нелепом виде, еще пририсовать ему рога, большие уши, лишние части тела, надавать в руки всяких унизительных штук (пририсовать, например, дневник с двойками) — и непременно подписать:

«Истомин — дурак чеканутый, у него вши и жопа грязная».

Ну, так то ж дети.

А Лена, вроде, не деточка.

Дети за такие дразнилки могут получить по ушам от самого «чеканутого и вшивого» супостата, а могут отхватить замечание в дневник от педагога.

На Лену подали в суд — детство кончилось, Лена, пора привыкать к ответственности.

И не надо удивляться — «А что такого я нарисовала?»

Кто-то замечательно высказался в комментариях к посту Лены Хейдиз, что ей следовало бы в том же ключе нарисовать картины на тему проблем еврейского народа (таки разве нет проблем?), и отправить получившееся в Тель-Авив. О, это был бы хороший урок. Не знаю только, подали бы на нее там в суд?

Я не думаю, что подавать на таких, как Хейдиз, в суд — это правильно. Теоретически это — неправильно.

Вообще-то любовь к судам и расследованиям обличает склочника.  Бороться с художниками, таская их в дома казенные — неправильно. Плохой художник должен быть наказан забвением и справедливой критикой.

Но есть такое дело: рисовать всякую гадость — это модно. Художник не обязательно должен быть художником — достаточно создавать что-нибудь эпатажное.

И пойдут, и оценят, и другим покажут. А уж если это «эпатажное» задевает кого-то сильного! Ну а модного художника так просто не забудут. Примеров тому достаточно — от героя гоголевского «Портрета» до сложного творчества Ильи Трушевского.

Моськи, как известно, персоны публичные, поклонниками окружены. Моськи — в топе.

Но дело в том, что Слон может и наступить.

Улыбка.

Пока раскачаются вселенские весы, пока дойдут до нас последующие поколения, моськины безобидные высказывания могут ведь кого-то и достать.

И тогда уже придется объяснять, что ты просто полаяла и вообще ты хотела как лучше, и вообще, ты не понимаешь, разве лаять запрещено? Что, только на Слона запрещено? Где же справедливость?

Нету, нету справедливости, милая, нету и не будет ее никогда.

Потому что по справедливости нельзя сделать так, чтобы творцы были неприкосновенны. Поэтому мир устроен так: если чье-то творчество вызывает у зрителя, как говорится, баттхёрт, то этим баттхёртом творцу вполне может и по кумполу прилететь. Негодных шутов, вроде бы, казнили, а сейчас мы живем в цивилизованном обществе.

Поэтому на стороне художника закон — в том случае, если на него, бедного, напал обиженный обыватель и треснул по физиономии.

Нельзя бить художников.

Нельзя травить художников.

Но на стороне обиженного обывателя — тот же закон. В суд на художников подавать можно. Суд на то и суд, чтобы спорные вопросы разрешать. Все должны иметь возможность защититься друг от друга.

Так что я не совсем понимаю, чему Лена Хейдиз удивляется. Она столько злобы вложила в свои неказистые малевания, что рано или реакция должна была последовать.

И, мне кажется, у нее есть отличный повод для радости. На нее всего лишь подали в суд — это не страшно, посадить ее не посадят, кому она сдалась.

А то могли бы и по лицу. Что противозаконно, но вполне возможно.

Творец может творить.

Творец может творить, что ему угодно.

Творец вправе срывать маски и сбрасывать любые короны.

Творец не обязан быть как все, и имеет право говорить и видеть так, как ему хочется.

Но при этом творец должен быть бесстрашен.

Он должен быть готовым встать и сказать за любой мазок кисти, за любую букву стиха, за любую ноту песни.

А Хейдиз что-то очень уж за свою судьбу дрожит.