«Есть такая старая русская традиция — посещать узников в праздники, — говорит правозащитница Любовь Волкова. — Вот мы решили навестить Михаила Ходорковского и Платона Лебедева после оглашения приговора. Тем более что в праздничные дни ни адвокаты, ни родственники к заключенным пройти не могут. А мы, как члены ОНК имеем на это право по закону».
СИЗО 99/1 до передачи всех тюрем в Минюст (в 2006 году) принадлежал ФСБ. Изолятор так и остался в федеральном подчинении, тогда как СИЗО 77/1 раньше был милицейской тюрьмой, а теперь подчиняется Московскому управлению тюремной службы России. Эти две тюрьмы расположены по одному и тому же адресу, недалеко от метро «Сокольники». У каждого из СИЗО — свой начальник. Кстати, один из них — Иван Прокопенко — фигурант «списка Магнитского»
ВИП-тюрьма
«В СИЗО 99/1 всего 20 камер, — рассказывает Волкова. — Сидельцев немного — около 70 человек*. Здесь тюрьмой не пахнет, персонал корректный, обходительный. Камера Ходорковского ничем не отличается от всех остальных: унылые стены, решетка на окне, суровые, похожие на солдатские скатки одеяла и очень тонкие матрасы. Большое зарешеченное окно, форточка открывается. В камере чисто, как и во всех камерах этого СИЗО, туалет отгорожен более-менее высокой полустенкой, там не «чаша Генуи» и не параша, а нормальный унитаз*. Есть раковина, холодная и горячая вода. Душа в камере нет, но, как сказал нам Ходорковский, с этим проблем не бывает. Вероятно, их туда водят, если они просят».
В камере у Ходорковского есть холодильник и небольшой телевизор, радиоточка. У бывшего главы ЮКОСа — двое соседей. Помоложе его. Один — еще под следствием по ст. 228 ч. 3 («хранение наркотиков»), а другой уже осужден по экономическим статьям на 11 лет.
«Михаил Борисович обрадовался, когда мы пришли, — рассказал The New Times глава ОНК Москвы Валерий Борщев. — Мы сказали ему, в какую депрессию всех нас вверг приговор, вынесенный по его делу. Он же, улыбаясь, говорил, что был к этому готов и предполагал, что такое может случиться. Меня поразило в Ходорковском чувство собственного достоинства. Поразило, что он ни в коей мере не чувствует себя униженным ни условиями, в которых содержится, ни приговором, который был только что оглашен».
Любовь Волкова поинтересовалась, как их кормят. Ходорковский открыл холодильник и достал миску то ли щей, то ли борща, оставшегося с обеда. «Пахнет довольно вкусно, — рассказала The New Times правозащитница. — Спросила: а почему оставили? Ходорковский объяснил: «Мы так любим — оставлять на потом».
«Здесь запрет на телевизор»
Камера Платона Лебедева отличается от камеры Ходорковского тем, что у последнего есть большое окно, а у Лебедева оно длинное, но узкое, как форточка, под самым потолком, так что света от него никакого — дни проходят при электричестве: белый, раздражающий глаза искусственный свет. Из-за туалетной выгородки камера кажется маленькой и длинной, как коридор, хотя в ней 16 кв. м: тюремная норма предусматривает 4 кв. м на человека, и здесь это соблюдено. Высокий потолок — 3,5–4 метра. Есть радиоточка, но слушать можно только «Маяк». Тюремщики говорят, что провели опрос заключенных, и те вроде бы выбрали именно эту радиостанцию. В камере, предназначенной для четверых, сейчас двое — Платон Лебедев и мужчина лет сорока, осужденный по экономической статье на 6 лет лишения свободы. Он ждет кассации.
„
Под матрасом у Платона Лебедева лежат 16 томов уголовного дела. Кроме того, много папок с бумагами и книгами на верхней шконке
”
Заключенные имеют право на час прогулки. Гуляют они в прогулочных двориках. В спецблоке СИЗО 77/1, где сидит Лебедев, они находятся на третьем этаже. По сути дела, это те же самые камеры, только с небом над головой. Стены в таких двориках покрыты толстой «шубой»
В спецблоке 18 камер. Здесь содержатся заключенные, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления. На некоторых камерах — табличка «особый контроль». Это значит, что здесь находятся заключенные, за которыми надо наблюдать особенно внимательно. Сотрудники СИЗО объясняют, что там может содержаться «вор в законе», который способен поднять всю тюрьму на бунт, или, например, заключенный, склонный к суициду.
На двери камеры, где сидит Платон Лебедев, нет никакой таблички. Но когда члены ОНК — и среди них корреспондент The New Times — заходят к нему в камеру, их сопровождает не только замначальника СИЗО, но еще человек пять сотрудников.
В небольшой камере все они, естественно, не помещаются. Стоят в коридоре.
«В корпусе проводится покамерный ремонт, но, как нам сказали сотрудники, Лебедев попросил, чтобы его в другую камеру не переводили, пока не закончатся «мероприятия». У него под матрасом 16 томов уголовного дела. Кроме того, много папок с бумагами и книгами на верхней шконке. При переезде пришлось бы все это потрошить», — объясняет правозащитница Людмила Альперн.
Арестанты в СИЗО имеют право заказывать книги по почте. Родственникам книги передавать не разрешается. Не разрешены и компьютеры, хотя, по словам Лебедева, компьютер во многом облегчил бы ознакомление с материалами дела. Было бы хорошо, если бы заключенные имели право пользоваться им, как записной книжкой. Да, возник бы вопрос надзора за информацией, но решить его просто — можно проверить диск.
Лебедев, как и Ходорковский, на условия содержания не жалуется. У него, кстати, в отличие от главы ЮКОСА, есть в камере душ. Еще одно новшество этого изолятора: родственники могут заказывать в «ларьке» (магазин в СИЗО) пиццу и курицу, а они потом доставляются в камеру — сами зэки на заказ права не имеют. В отличие от Ходорковского, Лебедев лишен права на телевизор, хотя в соседних камерах, как убедился корреспондент The New Times, телевизоры есть — и старенькие, и современные плазмы. «Мы пытались добиться, чтобы у Лебедева был телевизор, — рассказала The New Times адвокат Елена Липцер, — но на наши просьбы, последняя датирована августом 2010 года, начальник Матросской Тишины Фикрет Тагиев отвечал одно и то же: «У ФБУ ИЗ-77/1 УФСИН России по г. Москве обеспечить телевизором камеру, где содержится подсудимый П.Л. Лебедев, нет возможности». По правилам внутреннего распорядка СИЗО 77/1 телевизоры и холодильники могут передать, если их не оказалось на складе тюрьмы, юридические лица, родственники не могут. Хотя сидельцы других камер утверждали, что им передали ТВ-ящики самые разные товарищи. Была у Лебедева проблема и с холодильником — он вынужден был класть продукты в тюремное окошко, где весной они быстро портились. Об этом написали СМИ — и тогда на складе СИЗО чудесным образом нашелся маленький холодильный ящик. Теперь та же история повторяется и с телевизором
Платон Лебедев в «домашней» обстановке показался корреспонденту The New Times скорее печальным, не таким, как в аквариуме Хамовнического суда, где он развлекал публику постоянными шутками и подтруниванием над гособвинителями. На вопрос: «Что с вами?» — ответил: «Я простужен» — и тут же добавил: «Лекарств достаточно». Когда корреспондент The New Times, несмотря на возражения замначальника СИЗО, попыталась передать ему приветы от тех, кто поддерживает его и Ходорковского, Лебедев улыбнулся: «Будем бороться».
Под контролем
Тюрьма — везде тюрьма. Суд приговаривает человека к лишению свободы, но не к унижению. В камере у Лебедева, в выгородке выше человеческого роста за отдельной дверью, расположен туалет — «чаша Генуи», раковина и душ с поддоном. Но в эту туалетную стенку вмонтирован глазок, чтобы тюремщики могли наблюдать из коридора за заключенными. «То, что человек все время находится под контролем, в том числе когда он справляет нужду или моется, противоречит международным тюремным правилам», — утверждает правозащитница Людмила Альперн .
...Между решеткой и волей сидела птичка — маленький, серенький воробышек. Лебедева это не удивило: «Мы туда хлеб кладем...»
31 декабря, на следующий день после оглашения приговора, адвокат Ходорковского — Каринна Москаленко и Лебедева — Елена Липцер подали кассационные жалобы от своего имени. 11 января то же сделали и два других адвоката — Вадим Клювгант и Константин Ривкин.
Защита и подсудимые в настоящий момент ожидают выдачи протоколов судебных заседаний. По данным адвокатов, на 11 января частично готовы протоколы заседаний, прошедших до августа прошлого года.
Как только копии приговора и копии протоколов судебных заседаний окажутся на руках осужденных и их защитников, они будут изучены, после чего будут подготовлены дополнения к поданным жалобам, объяснил The New Times адвокат Клювгант. Лишь после того как жалобы защитников с протоколами и дополнениями поступят в Мосгорсуд, будет назначена дата кассационного разбирательства. Не исключено также, что отдельные жалобы подадут от своего имени и Михаил Ходорковский с Платоном Лебедевым. Сделать это они могут в десятидневный срок после получения приговора на руки. Все это время оба зэка будут оставаться в СИЗО в Москве.
Если после рассмотрения всех жалоб Мосгорсуд оставит обвинительный приговор в силе, он вступит в законную силу. После этого ФСИН определит места, где Ходорковскому и Лебедеву предстоит отбывать наказание. Следующий шаг — этапирование осужденных. Но когда это произойдет, не знает никто: «Глупое гадание на кофейной гуще — пытаться прогнозировать, когда приговор вступит в законную силу и когда будет определено место отбывания наказания», — сказал The New Times адвокат Платона Лебедева Константин Ривкин
Комментарии