Минюст возродит «химию» и «шарашки»

Российские суды будут приговаривать уголовников к принудительному труду

Минюст завершил работу над законопроектом о восстановлении «принудительных работ» в качестве альтернативного вида наказания. Об этом сообщает газета «Взгляд». Сейчас проект в двух вариантах рассматривает Кремль, и, как ожидается, после одобрения документ поступит в Госдуму. Депутаты смогут рассмотреть поправки в Уголовный кодекс уже во время весенней сессии.

Проект наказания трудом готовят в Министерстве юстиции с 2009 года. Как ранее заявлял министр юстиции Александр Коновалов, эта мера может стать альтернативой амнистии для людей, совершивших экономические преступления — вместо того, чтобы осуждать, а потом выпускать, надо перевоспитывать людей физически — работой. «Я считаю, что нам нужно существенно менять судебную политику, чаще использовать назначение условных либо альтернативных наказаний, не связанных с лишением свободы», — объяснял Коновалов.

По словам министра, целесообразно направлять осуждённых на принудительные работы в сферы дорожного строительства, лесного и сельского хозяйства.

Проект готовился в рамках общего курса на гуманизацию УК, который объявил президент Дмитрий Медведев. Предполагалось, что арестанты сами предпочтут тюремной камере или лагерному бараку работу на предприятиях, общежитие квартирного типа и хоть небольшие, но заработки. Однако законопроект натолкнулся на возражения Общественной палаты — в принципе общественники одобряли идею проекта, однако спорили по отдельным статьям УК, поэтому подготовка поправок затянулась на год.

Согласно проекту, принудительные работы будут назначаться на срок от шести месяцев до пяти лет человеку, осуждённому за совершение преступлений небольшой и средней тяжести, и тем, кто впервые совершил непреднамеренное тяжкое преступление. Например, отбыть свой срок таким образом сможет водитель, по неосторожности сбивший насмерть человека. Предполагается, что из зарплаты осужденного будет вычитаться от 5% до 20% его заработка.

Отрабатывать наказание осужденные будут в специальных исправительных центрах, напоминающих спецкомендатуры, существовавшие в советское время. Сразу после вступления закона в силу планируется развернуть 7-8 таких центров.

По словам главы ФСИН Александра Реймера предприятия, на которых предстоит работать осужденным, скорее всего, будут располагаться в отдаленных российских регионах, например на севере и в Сибири, при заводах и стройках, где требуется большое количество неквалифицированных рабочих.

В истории России подобные способы наказания существовали и ранее. Уголовное наказание дополнялось обязанностью работать. В царское время это была каторга, при Сталине существовал печально знаменитый ГУЛаг — руками заключённых были построены сотни предприятий. Одновременно с этим развивалась система «шарашек» — контор, где отбывали свой срок научные работники, профессора и академики.

С середины 60-х годов прошлого века в советский лексикон вошло новое слово «Химия». Так в народе называли принудительные работы. Журнал диссидентов СССР «Хроника текущих событий» определяет это слово как «стройки большой химии».

Официальное название — условно-досрочное освобождение (УДО), либо условное осуждение с обязательным привлечением к труду. После этапирования заключенного в спецкомендатуру, он был обязан жить в специальном общежитии и работать на определенном предприятии. На эти работы направлялись осужденные за незначительные преступления. В начале 1990-х годов этот вид наказаний в большинстве стран бывшего СССР был отменён.

Сейчас «химия» осталась только в Беларуссии. Наказание в виде принуждения к труду получают не только по уголовным, но и по политическим мотивам — скажем, один из кандидатов в президенты республики Николай Статкевич был осуждён в 2005 году к 3 годам ограничения свободы за организацию мирной демонстрации против фальсификации итогов референдума.

18 января на публичной лекции в Политихническом музее Александр Аузан – член Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека предложил сделать начальником «шарашки» в «Сколково» Михаила Ходорковского. Ходорковский, а также ещё ряд «неглупых людей» могли бы там заниматься полезной деятельностью на благо модернизации страны.

Сколько человек таким образом смогут смягчить наказание и какой процент приговоров будет предполагать выбор, в минюсте пока сказать затрудняются. Есть и ещё один вопрос — как считать новое наказание: аналогичным или более мягким? Если последнее, то в этом случае срок предлагается умножать на два.

«Единственный вопрос, который ещё так и не решен, — как будет исчисляться срок принудительных работ. Первоначально мы предлагали, что принудительные работы должны быть вдвое длиннее исправительного срока, но затем, после консультаций, пришли к мнению, что они должны назначаться один к одному с предполагаемым тюремным сроком», — говорят в Минюсте.

Возникают и другие вопросы: сильно ли будут создаваемые службой исполнения наказаний «рабочие общежития» отличаться от зон? Или, фактически, не будет никакой разницы? И, самое главное — куда государство направит труд сотен тысяч заключённых. В отличие от советского времени, глобальных строек Россия не затевает. Впрочем, правозащитники в целом приветствуют инициативу Минюста — тем более, что министерство заявляет о стремлении «разгрузить тюрьмы».

Правозащитник, председатель Постоянной палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте РФ Валерий Борщёв напоминает — в российском уголовном кодексе и без того есть несколько альтернативных мер наказания. Однако, государство никогда не стремилось их использовать.

«СП»: — Как вы считаете, это приведёт к смягчению уголовно-исправительной системы, или, напротив, к ужесточению?

— Безусловно к смягчению. Я убежденный сторонник альтернативных мер наказания, потому что лишение свободы доказало свою неэффективность. Весь мир говорит о «кризисе тюрьмы», естественно, этот кризис коснулся и нас. Надо искать другие способы наказания.

Конечно, за преступление человек должен быть наказан, и принудительный труд — одно из приемлемых наказаний. Проблема в другом — наша исполнительная власть такие альтернативные меры плохо организует.

«СП»: — Вот и хочется узнать — будет ли разница между зоной и «общежитиями» для осуждённых к принудительному труду.

— Это основная проблема. В нашем уголовном кодексе уже давно заложены альтернативные меры наказания, но они не работают. Такое ощущение, что исполнительная власть элементарно саботирует это долгое время. Сейчас всё зависит от политической воли руководства. Я надеюсь, что президент, который во многом поддерживает министра юстиции, поможет реализовать эту норму.

То есть основная задача — не внести в уголовный кодекс новую норму, а обеспечить её правоприменение. А с этим всегда возникают проблемы — и судьи редко выносят такие приговоры, а самое главное — нет базы для реализации этой меры наказания.

«СП»: — В советское время отправляли на так называемую «химию», на крупные стройки. Сейчас подобных проектов нет. Куда людей отправлять — в Сколково? На олимпиаду?

— Здесь надо достаточно серьёзно задуматься правительству, как организовать эту рабочую силу. А это перспективно — это и тюрьмы разгрузит, и людям проще будет встать на путь исправления. Тюрьма ведь не исправляет, а порождает рецидив. Другой вопрос — отнесётся ли к этому серьёзно правительство? Сейчас мяч на их стороне.

«СП»: — Если говорить о саботаже — с чем он связан? В уголовном кодексе в качестве альтернативных мер есть «арест», ещё какие-то способы, но они как не применялись, так и не применяются.

— Они просто считают, что это не приоритетная, не первостепенная задача. Её можно игнорировать, и это им всегда прощалось. Это не принципиальный саботаж — «нет, мы не будем этого делать», просто чиновники не считали это важным. А это очень важная сфера.

Исполнительный директор общероссийского движения «За права человека» Лев Пономарёв утверждает, что уголовно-исполнительная система и сейчас не способна обеспечить нормальной оплачиваемой работой тех, кто отбывает срок в тюрьмах, и опасается, что новый способ наказания, напротив, приведёт к ужесточению системы.

— Я подозреваю, что эта инициатива на практике не повлечёт за собой гуманизацию наказания. Если вместо того, чтобы людей содержать под стражей, их будут осуждать на принудительные работы, я бы это только приветствовал. Или им будет даваться выбор — допустим, либо под стражу, либо принудительные работы. Такую возможность я бы поддержал — потому что самое страшное, что в современной России может быть, это содержание в наших тюрьмах.

Но если они хотят заставить людей работать под стражей — это просто рабский труд. Человек будет как бы дважды осуждаться — мало того, что его под стражей содержат, так он ещё и принудительно работает.

Другое дело — заключённым надо предоставить возможность работать. Большинство заключённых хотят и будут работать — за исключением небольшого числа «воров в законе». Но я точно знаю, что рабочих мест не хватает.

Люди хотят зарабатывать, но не рабским трудом — а на этот счёт есть масса жалоб, которыми я занимаюсь — люди и сейчас в лагерях работают за копейки, то есть принудительный труд уже существует.

«СП»: — Но в проекте Минюста речь идёт не о существующих зонах, а о неких «рабочих общежитиях», где людей будут содержать в менее жёстких условиях.

— Формально они говорят красивые вещи. Если это будет реализовано — то я только за.