Россия перестала обижаться на Совет Европы, но прислушиваться к нему пока не готова

На Северном Кавказе царит атмосфера абсолютной безнаказанности, чеченское общество запугано, суды не предпринимают мер против преступлений силовых структур. Все это говорил швейцарский парламентарий Дик Марти, докладчик ПАСЕ, о ситуации на Кавказе. Российская делегация проголосовала «за». «А что такого,—объясняет делегат ПАСЕ Сергей Марков.—У нас даже президент говорит, что на Северном Кавказе коррумпированные правоохранительные органы в массовом порядке совершают преступления».

За все те 14 лет, которые Россия входит в Совет Европы, российская делегация никогда не голосовала за критические в отношении Москвы резолюции. Всех предыдущих докладчиков по Северному Кавказу—лорда Джадда, Рудольфа Биндига—немедленно объявляли русофобами. Любая критика воспринималась как оскорбление.

Теперь все иначе—Россия не обижается. Принятие резолюции, соглашается Марков,—это новый этап в отношениях Москвы и ПАСЕ. Словосочетание «Совет Европы» больше не вызывает в Москве прежней дрожи, уверяет источник в российском МИДе. Россия готова к сотрудничеству, потому что хочет привлекать иностранные инвестиции, говорит генсек Совета Европы Торбьерн Ягланд.

Москва уже активно работает с GRECO, антикоррупционным подразделением Совета Европы. Полгода назад Россия перестала блокировать реформу Страсбургского суда. Если так пойдет и дальше, размышляет собеседник Newsweek в руководстве ПАСЕ, можно рассчитывать, что она выполнит обязательства, которые взяла в 1996 году, вступая в Совет Европы. В этом случае с России будет снят мониторинг ПАСЕ.

Этого не случится, уверен высокопоставленный источник в Госдуме. В Москве никто не заинтересован в том, чтобы Россию переводили из разряда «отстающих» в разряд «цивилизованных». Политической цели выйти из-под мониторинга нет, подтверждает Марков: «Раньше была цель не допустить шельмования России в ПАСЕ. Эта цель выполнена. Новых целей пока нет».

СВОИ ЛЮДИ

Глава думского комитета по международным делам Константин Косачев утверждает, что решение поддержать резолюцию ПАСЕ по Северному Кавказу принималось самой делегацией и никакой команды сверху не было. Трое воздержались, а остальные проголосовали «за». Даже правозащитники удивились. Глава «Мемориала» Олег Орлов, давший пресс-конференцию в Страсбурге, недоумевал: «Мы всегда им говорили, что нельзя ради стабильности жертвовать правами человека. Неужели они нас услышали?» На эту пресс-конференцию в качестве слушателя пришел эмиссар чеченских сепаратистов Ахмед Закаев. Он поведение российской делегации тоже похвалил.

Россия уже, похоже, научилась играть в Совете Европы по европейским правилам. Два года назад она пыталась провести сенатора Михаила Маргелова на должность председателя ПАСЕ. Однако Совет Европы не доверил руководство организацией представителю страны, которая саботирует ее работу. В январе этого года российская делегация пошла на хитрость. С ее подачи ПАСЕ возглавил крайне лояльный России представитель Турции Мевлют Чавушоглу.

России также удалось назначить докладчиком по Грузии еще более близкого британца Дэвида Уилшира. Он, посещая Москву, зашел в посольства Абхазии и Южной Осетии—нарушил суверенитет Грузии, возмущаются грузинские делегаты. На прошлой неделе российской делегации и вовсе почти удалось заморозить обсуждение вопроса о последствиях войны между Россией и Грузией. Не хватило только одного голоса: в решающий момент представительница Финляндии вышла в туалет, а делегация Азербайджана вдруг решила не участвовать в голосовании.

ВЫПОЛНИТЬ НЕЛЬЗЯ НАРУШИТЬ

Россия вполне освоила подковерные страсбургские интриги и, как правило, переигрывает в них не искушенных в аппаратной борьбе европейских парламентариев. Однако полному торжеству мешает тот самый мониторинг ПАСЕ. В 1996 году, когда Россия вступала в Совет Европы, она пообещала привести свое законодательство в соответствие с европейскими стандартами. Аналогичные обязательства брали на себя все посткоммунистические страны, вступавшие в Совет Европы в 90-е.

С тех пор в Россию регулярно приезжают парламентарии из Европы—пишут доклады о том, как обстоят дела с правами человека. Это и есть мониторинг.

Российская сторона считает, что она выполнила уже как минимум 19 взятых на себя обязательств. Впрочем, Совет Европы далеко не все из них считает выполненными. Так, Россия обещала обеспечить «свободу передвижения и выбора места жительства». Российская сторона уверяет, что институт прописки упразднен, а действующий порядок регистрации ничьих прав не ущемляет. «Будут улучшены нечеловеческие условия содержания во многих следственных изоляторах», обещала Россия в 1996 году. Теперь она считает, что это сделано. Наконец, Россия обещала «отказаться от любых форм угрозы применения силы против своих соседей».

Еще 11 пунктов обязательств, взятых на себя российским руководством, «находятся в стадии выполнения», как утверждает российская сторона. Среди них—реформа прокуратуры и «исключение случаев жестокого обращения в армии (дедовщины)». В 1996 году Россия также обещала, что «лица, признанные виновными в нарушении прав человека, в особенности в Чечне, будут привлечены к судебной ответственности». Наконец, еще одно условие Совета Европы—«обеспечить плюрализм и независимость СМИ», в том числе путем создания независимого общественного телевидения.

Невыполненными обязательствами Россия признает только факт нератификации пяти документов—в том числе шестого протокола к Европейской конвенции по правам человека, запрещающий смертную казнь. По общему мнению членов российской делегации, выполнить все обязательства невозможно. Да и не нужно.

ЧАС СУДА

Единственный институт Совета Европы, с которым у России по-прежнему большие сложности,—это Европейский суд по правам человека. Как считает генсек Совета Европы Торбьерн Ягланд, большую роль сыграло последнее решение по делу ветерана Великой Отечественной войны Василия Кононова, осужденного судом Латвии за то, что он руководил карательным отрядом. Страсбургский суд принял сторону Латвии. «Я могу понять чувства россиян по этому поводу»,—говорит Ягланд. Источник Newsweek в суде считает, что судьи попытались снизить его негативный эффект. Решение по делу было принято еще в феврале, а обнародовали его только 17 мая—суд дожидался окончания празднования 65-летия Победы.

Источник в российской делегации говорит, что российские власти реагируют на решения Страсбургского суда с огромным раздражением. Особенно когда идет речь о деле ЮКОСа. Решение по нему будет принято до конца года, утверждает источник в суде.

Впрочем, у российских властей недавно появился неожиданный союзник—это генсек Ягланд. Возглавив Совет Европы, он объявил, что собирается реформировать суд. В беседе с корреспондентом Newsweek он рассуждал о том, что суду стоит определиться с границами своей компетенции и вмешиваться только в вопросы серьезных нарушений прав человека, а все менее значительные оставлять национальному правосудию. Кстати, как раз на прошлой неделе жалобу в Страсбург подали Борис Немцов и газета «Коммерсантъ», которые пытаются оспорить проигранное ими в московских судах дело против Юрия Лужкова. А две недели назад суд запросил информацию о судах с участием Лужкова в связи с иском Эдуарда Лимонова, утверждавшего, что в Москве попрано право на справедливый и беспристрастный суд.

Принятие решений по этим делам в ближайшее время маловероятно. В суде ходят слухи, что Ягланд готов урезать финансирование суда—в этом случае срок рассмотрения дел может затянуться. Зато уже на этой неделе будет рассмотрено дело Лаутси—по поводу запрета на распятия в итальянских школах. Как сообщил источник в суде, Россия выразила желание принять участие в деле в качестве третьей стороны. Это было сделано по инициативе РПЦ, говорит собеседник Newsweek, которая готова защищать право итальянских учителей вешать распятие в классах. Еще недавно единственным рычагом давления России на суд были угрозы сократить финансирование. Теперь, отмечает он, Россия ищет новые способы увеличить свое влияние—даже в ненавистном ей суде в Страсбурге.

Источник: http://www.runewsweek.ru/country/34861/

1
297
1