Молодежь собираются загонять в армию усилением пропаганды

На нее потратят сотни миллионов, но результата это не даст

Государство недовольно российской молодежью: нужного количества новобранцев подрастающее поколение обеспечить не может. Чиновники десятка ведомств на днях обсуждали, кто виноват и что делать с молодыми людьми, упорно учащимися, болеющими и уезжающими за границу – то есть делающими все, чтобы не попасть под гребенку призыва.

Министр образования Андрей Фурсенко поддержал прозвучавшее ранее предложение Минобороны – увеличить верхнюю границу призывного возраста с 27 до 30 лет. Из-за «демографической ямы» и уклонения от призыва планируется увеличить сроки летней кампании по набору новобранцев до 1 сентября, фактически сделав призыв круглогодичным. Кроме того, звучат требования упростить сам порядок призыва – таким образом, чтобы его стало сложнее избежать. Одно из предложений - призывать молодёжь не только по месту жительству, но и там, где она попадет в поле зрения военкомов. В ряде регионов такую схему уже пытаются воплотить в жизнь. Так, на днях в Санкт-Петербурге милиция для проверки документов задержала 23-летнего жителя Мурманска Тарасова. Его отвезли на врачебную комиссию, а уже оттуда, признав годным к службе, на городской сборный пункт.

Недовольны чиновники и качеством призывников: из 160 тысяч направленных в армию, по словам замминистра обороны Николая Панкова, 3 тысячи комиссовали из-за наркомании. Среди уже отправленных в войска обнаруживаются хронически больные – из каждого призыва по 500 человек приходится комиссовать и отправлять домой. Как считают в «Солдатских матерях», реально количество людей, не способных служить по состоянию здоровья, гораздо больше, и многих держат в госпиталях весь срок службы.

Но основным средством пополнения рядов российской армии чиновники считают пропаганду, точнее – военно-патриотическое воспитание. Во время обсуждения выяснилось, что призыву мешает длинный список препятствий. Развитию патриотического чувства вредят учебники истории, рок-музыка, наркомания, экстремистские группировки и региональные власти. Но главным антипатриотическим элементом чиновники считают средства массовой информации.

Генпрокурор Юрий Чайка предложил расширить преподавание в школе военно-патриотической подготовки, а представитель Минобороны Николай Панков считает, что государство должно заказать разработку компьютерных игр патриотической направленности.

Деньги на подготовку мозгов будущих защитников отечества выделяются немалые: если в 2001-2005 годах только по государственной программе «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации» было потрачено около 180 млн рублей, то на следующие 5 лет по аналогичному документу государство выделило или привлекло уже около 500 млн рублей. Программа на период 2011-2015 года еще не готова, но сумма наверняка вновь вырастет в несколько раз.

Эта программа – не единственная, и вряд ли сами чиновники могут подсчитать, сколько денег государство тратит на военную пропаганду. Каждый регион выделяет на агитацию за армию средства из своего бюджета, кроме того, есть государственные СМИ, которые должны создавать позитивный образ военной службы. К примеру, только в Москве в 2002-2004 годах Программа патритотического воспитания молодежи обошлась местному бюджету в 274 млн рублей.

Однако, результат все равно известен – при малейшей возможности 8 из 10 молодых людей «отмазываются» от срочной службы.

При этом расходы Министерства обороны на контрактников падают. Российская армия вновь делает ставку на призыв. Член комитета Солдатских матерей Людмила Вахнина не считает это правильным – провалив программу перехода на контракт, армия не сможет существовать при сроке службы в один год.

«СП»: – Как вы считаете, почему военно-патриотическое воспитание у нашего государства не срабатывает?

– При современном призыве, где гигантское количество парней сразу из военкомата отправляют в госпитали и комиссуют, когда гребут туберкулезников и эпилептиков (был недавно такой случай в Астрахани), говорить о военно-патриотическом воспитании я не хочу – а то скажу что-нибудь непечатное.

«СП»: – Призыв больных – это одна стороны проблемы. Есть и другая – люди здоровые служить не особенно-то хотят. У всех есть знакомые, которые в 18 лет заболевают чем-то хроническим и тяжелым, а потом чудесно исцеляются ровно в 27 лет. Государство вкладывает гигантские средства в пропаганду, чтобы обелить образ армии, чтобы таких «болеющих» было как можно меньше. Но результата все равно нет. Почему?

– Сейчас мне просто стыдно слушать, когда говорят, что на федеральную целевую программу по замене срочников контрактниками нет денег. Они потратили средства, построили казармы кубричного типа, теперь их уплотняют. Эта программа фактически провалена.

Когда сокращали срок службы, это делалось именно из тех соображений, что призывников заменят контрактниками. Потому что увеличить призыв в 2 раза невозможно. Ее провалили – потому что оказалось, что большинство офицеров и прапорщиков, увидев, что бывшие призывники получают деньги, они сразу кинулись их отнимать. А получилось так потому, что набор контрактников шел из призывников, из срочников. А они привыкли, что срочник – это ничто, это пыль под ногами, как же у него не отобрать деньги?

Так и получилось, что эти части постоянной готовности сами себя разрушили вымогательством. Потому что контракт никто продлять не хочет. Никого просто не осталось! И новые идти не хотят.

Например, в Хабаровске проходили масштабные учения.

Военные не стали увольнять срочников, которые прослужили год, хотя подошел срок демобилизации. Потому что участвовать в учениях некому, а новобранцы на это не годятся. Создали себе совершенно идиотскую ситуацию. Сейчас сказали – будет 150 тысяч контрактников, а если появятся деньги, то 200 тысяч. При том, что у нас эти цифры раньше подходили к полумиллиону.

Как ни стыдно говорить, что нет денег, когда шьют военную форму у модельера Юдашкина, покупают корабли французские, когда к параду подготовка по полгода идет. На это у них деньги есть. А на то, чтобы обеспечить собственную боеспособность, у них нет средств. И на патриотическое воспитание – это сразу пожалуйста.

Одна только надежда, что это будет иметь обратный эффект. Сегодняшние школьники, которых сейчас охмуряют, «настоящие мужчины», и так далее – попадут они пару раз на сборы с этими пропагандистами, может и поймут, что их на самом деле там ожидает.

Заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин уверен, что армия сама виновата в том, что служить по призыву мало кто хочет. И пропаганда здесь ни при чем – агитировать не за что.

«СП»: – Что эффективнее – тратиться на пропаганду среди призывников или нанимать контрактников?

– Это неправильное противопоставление, нужны и призывники, и контрактники. Главное, чтобы в армии была нормальная ситуация, тогда не нужна будет вся эта пропаганда, это принципиальный вопрос.

«СП»: – А если мы исключаем ситуацию внутри армии, воспринимаем ее как данность, в этом случае какую оценку заслуживает нынешнее военно-патриотическое воспитание, пропаганда армии. Стоит ли ее усиливать, лучше координировать, или она напротив, избыточна?

– Я вообще ее не замечаю. Может быть она и нужна, но она все-таки должна соотноситься с реальностью, иначе она дает обратный эффект.

«СП»: – То есть сейчас она скорее вредит, чем помогает?

– Мне кажется, что да.

Директор Института проблем глобализации Борис Кагарлицкий вообще не уверен, можно ли говорить об эффективности или неэффективности военно-патриотической пропаганды. Агитация должна отвечать общественным настроениям, а не идти с ними вразрез.

– Меня удивляет постановка вопроса об эффективности траты этих денег. Если вы покупаете что-то конкретное, достигаете какого-то результата, который можно рассчитать и который можно проверить, то это одно. Можно посчитать, достижим ли он с этими затратами, или можно обойтись меньшими средствами. А тут результата, который можно было бы оценить, не существует в природе, оценка эффективности невозможна в принципе.

«СП»: – Но как-то эффективность пропагандистской кампании оценивается?

– В принципе нет. Можно оценивать только спекулятивно, но нет ни экономических, ни социальных критериев. Если для вас критерием эффективности является стабильность власти, то тогда с пропагандой полный порядок. Но это может быть связано не с пропагандой, а с совершенно другими причинами.

«СП»: – Нужно ли больше или меньше выделять денег на пропаганду?

– Это тоже очень сложно оценить. С точки зрения пропагандистов, сколько не выделяй денег, все будет мало. С точки зрения нормального человека – любая сумма будет слишком большой. Если государство держит при себе целую армию пропагандистов, то, на мой взгляд, это не столько неэффективность, сколько паразитарность. С другой стороны, наращивание паразитарного слоя это и есть эффективность. Вы же нанимаете большую массу людей, даете им возможность заниматься «патриотическим воспитанием молодежи», если бы вы им это не дали, их бы нанял Каспаров и они бы работали на организацию маршей несогласных.

«СП»: – Конкуренция на рынке труда своеобразная?

– Они исходят из того, что если власть не будет предпринимать пропагандистских усилий, то эти усилия будут направлены против нее. Общество не может жить без идеологов, а идеологи не существуют без пропаганды. А насколько они эффективны – зависит от многих факторов, на которые пропагандисты и чиновники повлиять не могут.

Если вы гоните волну, которая объективно идет против реальности, вы потерпите поражение, даже если в нее вложить 20 национальных бюджетов.

«СП»: – Зависит от постановки задачи?

– Зависит от цели, насколько эта цель соответствует реальным перспективам общества.

«СП»: – Нынешняя госпропаганда соответствует реальности?

– Она не совсем зависит от реальности, скорее от того, что общество хочет услышать. Допустим, вы предпринимаете какие-то пропагандистские усилия, и они имеют успех. А через некоторое время вы продолжаете делать ровно то же самое, а уже ничего не работает, ничего не получается. Потому что общество изменяется, и хочет уже чего-то другого.

Если пропаганда находится в диссонансе с общественным настроем, она начинает работать против пропагандиста. Сейчас общество находится в промежуточном состоянии. Оно перестало соответствовать тому стандарту, которое оно для себя выработало в 2000-х. Тогда пропаганда совпадала с тем, что народ хотел видеть и слышать. Она могла быть сколь угодно тупой – интеллектуалы возмущались: «какая тупая пропаганда» – но она работала.

Сейчас старые настроения ушли в прошлое, а новые еще не сформировались. Поэтому вопрос «эффективна ли пропаганда», можно узнать только через 2-3 года. Если они будут делать то же самое, что и раньше, она очевидно будет неэффективна.