Метаморфозы не по Овидию

Наблюдая российскую общественно-политическую жизнь из прекрасного далека, из нормандского захолустья, дивишься еще больше, чем изнутри. В Москве глаз быстро замыливается. А на расстоянии смотришь — оная жизнь все чудесатее и чудесатее.

Итак, на минувшей неделе партия «Яблоко» попыталась возглавить памятную акцию, приуроченную к сорока дням гибели Егора Свиридова, а Борис Ефимович Немцов произнес всякие речи в поддержку Владимира Тора. На фоне этих умопомрачительных эпизодов блекнет даже желание быть прибалтом, явленное экс-мэром столицы, прежде великим прибалтобойцем. Так что о метаморфозах Юрия Михайловича как-нибудь в другой раз.

Прежде всего — о «Яблоке», оно удивило более всех. О, партия, кою острословы не раз предлагали переименовать в «Зеленое яблоко», что с тобой сталось? Или автору этих строк вовсе изменяет память, или ранней осенью 2005 года «Яблоко» издало лично противу меня манифест, плавно переходящий местами в донос? Подписан он был Сергеем Митрохиным, каковой муж и прибыл на «Эхо Москвы» выступить против меня и отца Даниила Сысоева, ныне убиенного. Сама мысль о том, что экспансия ислама в Европу может таить в себе хоть какие-то отрицательные стороны, рассматривалась тогда «Яблоком» и лично товарищем Митрохиным как запредельная ересь, заслуживающая самое малое аутодафе. Характерно, что на мой вопрос, а читал ли он книгу, против которой поставил свою подпись, Митрохин без смущения ответил отрицательно. «Я Пастернака не читал, но осуждаю», — рассмеялся в прямом эфире отец Даниил.

Ну и где он сегодня, Сергей Митрохин, чем ныне славен? Да вот же он: возлагал цветочки на месте гибели молодого человека, как раз жертвы этноэкспансии, пытался выступить перед футбольными болельщиками с речью, но был освистан, обозван всякими разными словами и послан в известном каждому нашему соотечественнику направлении. Болельщики, как известно, люди грубые, увы.

Вообще «яблочные» инициативы вокруг убийства Егора Свиридова выглядят весьма червиво. «Мы считаем недопустимым какое-либо использование траурной даты в политических целях», — заявил опять же на «Эхе Москвы» некий Артур Гроховский. Ну а из чего ж тогда «формировать колонны» и витийствовать о «провале молодежной политики в стране»? Это теперь уже не политика, а что-то другое?

Конфузно, убого. Смелости назвать политику политикой недостает, а желания стяжать политический капитал на крови достает очень даже. Но об этом чуть позже.

Оборотимся от Митрохина к Немцову.

«Узник совести», недавно отсидевший пятнадцать суток в кутузке, удивил не меньше, обнаружив вдруг, что приверженец национального интереса Владимир Тор не увенчан свинцовыми рогами и не смердит серой. Хотя, стоит обозреть ретроспективу внимательнее, становится воочию видно, что наделением свинцовыми рогами и серным смрадом Владимир Тор во многом обязан как раз Борису Ефимовичу со товарищи.

Но то — день вчерашний.

Сегодня с националистами, оказывается, «можно нормально разговаривать», «дискутировать», можно даже счесть их тоже «узниками совести».

Конечно, все в Борисе Ефимовиче парадоксально, начиная с определения «оппозиционер», каковым дарят этого политика отечественные и иностранные СМИ. Но ведь по всем логическим понятиям оппозиция — это сила, претендующая на то, чтобы сделаться завтрашней властью. Между тем Борис Ефимович и есть власть, власть позавчерашняя. И власть, надо отметить, отнюдь не оставившая памятью о себе отрадных народу воспоминаний. В годы молодые и борзые Борис Ефимович вполне имел возможность продемонстрировать нам, чего он стоит. Такая возможность дается и раз в жизни не всякому. Продемонстрировал. Восхищения не вызвал. Так что, давать ему возможность вторую? А с какой радости?

Вторая загадка Бориса Немцова, терзающая автора этих строк уж более десятка лет, заключается в его самоидентификации в качестве «правого», «правой силы». Но ведь правые силы синоним консервативных. А консерватизм всегда делает опору на две вещи: приверженность интересам титульной нации и приверженность религиозным ценностям, опять же прежде всего титульным. Ну и, спрашивается, где? Как и Митрохин, Немцов все эти годы только и приговаривает: «Чую, чую, русским духом пахнет» — с отвращением фольклорной Бабы Яги. В числе ревностных сторонников введения ОПК в школах тоже вроде как доселе не был замечен.

Конечно, сам Борис Ефимович может называть себя и оппозиционером, и правым, и севрским статуэтом, и Наполеоном Буонапартием, но мы-то отчего ведемся на правила его игры?

Но да простится мне лирическое отступление. В сухом же остатке мы видим двух политиков, еще недавно готовых скорее отгрызть себе руку зубами, нежели подать ее тому, кто позиционирует себя представителем интересов титульного большинства. Ныне же оба пытаются заигрывать с представителями партий и организаций национального интереса, оседлать тему борьбы с этнотерроризмом. Неужто случайно? Едва ли.

Борис Ефимович, благоразумно интегрировавший кровиночку в систему хавалы, человек, безусловно, предусмотрительный. Но ведь истинная предусмотрительность заключается как раз в том, чтобы вовремя сообразить: а такой-то фактор я и не учел! Сообразить и перестроиться на ходу.

Помнится, тоже уж несколько лет минуло, довелось мне пересечься на ток-шоу с подругой боевой Бориса Ефимовича госпожой Хакамадой. Даже и уточняю сугубо для порядка, но темой телепередачи была все та же этноэкспансия. И помнится, не для записи, конечно, Хакамада, смерив ироническим взглядом своего оппонента, молодого православного активиста, снисходительно процедила сквозь зубы что-то вроде: ну против кого вы лезете? У них сила, у них вес, а у вас-то что?

События декабря продемонстрировали: сила, оказывается, есть не только «у них». Целый народ уж слишком поторопились списать.

Впрочем, поживем — увидим. А все же метаморфозы, происходящие с некоторыми чутко держащими нос по ветру политическими деятелями, дают повод для очень осторожного, но все же оптимизма.