Вечные ценности вечно кто-нибудь да норовит украсть навечно

Пафос открытого письма самарского министра культуры «Спасать вместе», посвященного необходимости объединения усилий всего общества по борьбе за сохранение культурного наследия Самарской области, побудил меня к мгновенному отклику.

Для меня, как и для Вас, Ольга Васильевна, дело это – не из последних. И для меня, как и для Вас, мнение заслуженного архитектора России, члена-корреспондента Российской академии архитектуры и строительных наук, профессора Вагана Гайковича Каркарьяна – это мнение Мастера.

Как я понял из Вашего сверх эмоционального крика о помощи, Вам фактурки не хватает, объективных и документально подтвержденных данных о состоянии памятников наших. Пожал-те, факты.

Есть на улице Галактионовской скромный дом номер 107, числящийся в Государственном списке объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) федерального и регионального значения, расположенных на территории городского округа Самара. Объект этот именован как «Дом на усадьбе мещан Аржановых». Было такое семейство богатейших хлебопромышленников-миллионеров на рубеже XIX – XX веков.

Поставлен дом на охрану, как явствует из документа, приказом №3 Министерства культура и – тогда ещё - молодежной политики – от 18 сентября 2008 года. Однако любопытно, что 9 февраля 2007 года дом был передан по решению Ленинского районного суда физическому лицу, через год, аккурат за полгода до занесения в список, этим же лицом была приобретена земля – под и вокруг этого дома, а само строение передано в оперативное управление некоему ООО.

Зачем все эти страсти? Рассказываю дальше. Министерство культуры заключает договор аренды строения площадью 290,5 кв.м и заселяет его агентством, занимающимся вопросами охраны памятников истории и культуры. Договор уже с ООО, а не реальным владельцем здания. ООО, действующим в интересах этого владельца.

Вы уже поняли? Основная проблема в этом владельце. Конечно, ибо это Денис Юрьевич Неупокоев, 1978 года рождения, родной брат руководителя финансово-экономического управления Министерства культуры Самарской области Наталью Юрьевны же Макаровой.

Ольга Васильевна, неужто не знали?

И получается, что вся Ваша защиты культурного наследия – не больше, чем имитация, вписывающася в правила любимейшей народной забавы, так ярко описанной классиком:

Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,

Ну, как не порадеть родному человечку!..

А если отъехать чуть от Самары?

Я побывал в скромном муниципальном музее из числа тех, что ещё совсем недавно украшали все более или менее значимые населённые пункты Самарской области. Музей привычно универсальный – от «прялки местной крепостной крестьянки» середины позапрошлого века до «макета коня командарма Фрунзе» в полную его коняжью стать.

Зачем нужен этому городку музей в таком сермяжном виде – тема для отдельной сказочки. Никакой прибавки имиджу городка музей не дает, ничем из общего ряда российских захолустий его не выделяет. Но и жалиться, правда, на отсутствие событий в истории городка я бы не стал: еще совсем недавно о нём – по делу и без – судачила, почитай, вся держава. Не Санкт-Петербург, конечно, но и не образина какая-нибудь без роду и племени.

О беспамятстве нашем я хочу порассуждать. Отчего мы вспоминаем только о наших предках-победителях? Разве из одних побед состоит наша история?

Допускаю, безусловно, что причина, по которой большинство из нас начинает стыдиться своего затрапезного папы-слесаря ещё с первого его прихода в школу по вызову классной дамы, уже довольно глубоко запечатлелась в наших генах. Куда как приятственнее иметь в родичах успешного негоцианта или длинноногую супермодель.

Но не только наследственность виновата. Эти изъяны преодолимы, если бы не влияние извне. Влияние моих главных работодателей – чиновников – казнокрадов и разрушителей.

Музей, в который я приехал, когда-то был заводским. Завод, изготавливавший опаснейшие вооружения, слава Богу, закрыли, и напоминание о недавнем печальном прошлом стало некому содержать. Случилось это уже более десяти лет тому как.

Музей и здание, в котором он располагался, взял на свой баланс муниципалитет. Акта передачи, правда, грамотного не составили зато, спустя короткое время, книги движения единиц хранения завели, концепцию развития разработали, план реконструкции. Деньги на это требовались мизерные – меньше миллиона, но тут совершенно неожиданное решение: по подсказке областного министерства культуры мэрия меняет статус музея. Он становится структурным подразделением Дворца культуры. Какая разница, спросите вы? Ведь он не стал ни зоопарком, ни автомастерской. Вы по-прежнему можете войти в него и увидеть экспонаты, походить по залу, поговорить с сотрудниками.

Так то оно так. Вот только ответственность с себя и мэрия, и областное министерство этим решением сняли. Если музей требовал специальных пожарной и охранной сигнализаций, сохранения влАжностного и температурного режимов, то отдел Дворца культуры всего этого не требует. Хотя и здание не изменилось – то же, с деревянными перекрытиями и трубами времен борьбы с преодолением послевоенной разрухи.

И вполне можно вытерпеть дыру из вестибюля, стыдливо прикрытую стендом, и невыносимую жару, от которой отшалушивается красочный слой у произведений изобразительного искусства, да и сами произведения можно хранить в металлическом ящике вместе с бухгалтерской документацией. Можно, наконец, не сдавать (а министерским – не принимать) ненавистную форму отчетности 8-НК, где каждая единичка хранения по видам и качеству сохранности подло так в положенных клеточках прописана.

Можно. Если бы не…

Если бы в последнем отчете не были обозначены числящиеся в экспозиции 49 единиц оружия, большинство из которых в настоящее время – макеты. Где остальные винтовки и патроны, Зин?

Если бы в экспозиции не было предмета вожделенного интереса коллекционеров – боевых и трудовых орденов и медалей с известным содержанием драгметаллов.

Если бы не другое весьма странное обстоятельство. В декабре по отчету о сохранности культурных ценностей в музеях Самарской области недосчитались свыше девяти тысяч единиц. 9 174. Но уже к февралю, когда сравнили с аналогичными результатами у соседей по Приволжскому федеральному округу – 228 в Марий Эл, 651 – в Ульяновске, 214 – в Мордовии и даже у Татарии – в два раза меньше – 4 772, ужаснулись и прислали в федеральное министерство справку, извещавшую, что 7 811 предметов чудесным образом найдены.

Как это случилось? Даю подсказку нашему будущему губернатору – Алексею Ивановичу Бендусову…

Вы совершенно напрасно удивляетесь. Именно – будущему губернатору. Откройте второй том «Истории Византии» – учебника жизни и источника вдохновения современного российского истеблишмента. Там русским по белому написано: если в депрессивной провинции правитель, не задумываясь о необходимости соблюдения строжайшей экономии, учреждает пост своего второго первого заместителя, это значит, что стоящий над ним верховный правитель, недовольный действиями этого своего наместника, таким образом обозначил персонажа, которому наместник должен будет передать совок, ключи и сбрую. Если, конечно, товарищи наследника верховного правителя вовремя не вмешаются.

В общем, «Буря! Скоро грянет буря!» «Ветер воет... Гром грохочет... Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний».

Так что, господин Буревестник, зайдите в кабинет Авгия. Пока генеральная чистка не началась. И посмотрите, что там у него на стенах висит. Я, пока репортаж с заседания вашего Правительства шел, именно этим и занимался.

А висят на этих стенах картины из собрания Самарского художественного музея. Я их насчитал числом шесть. Очевидцы говорят: семь, но, видимо, телеоператор не доработал. Я потом плёночку ещё раз посмотрел – шесть. И оператор не очень чётко фокусировал, так что я Грабаря, Куприна рассмотреть смог, а по поводу остальных у нас с искусствоведческим сообществом споры зашли.

Вот когда вы, господин Буревестник, инвентаризацию свою закончите, полистайте газетки отечественные того периода, когда супостат грузинский, Михаил Николаич, разрушитель тамошней культуры, вознамерился несколько полотен из Национального музея к себе в резиденцию перенести. Так против него, персоны нон грата для державы российской, вся ихняя генеральная прокуратура ополчилась, и сдался, Президент всенародно избранный сдался, оставил свои эстетические поползновения.

Но наш Авгий не таков. Интересно, а какими средствами он борется за соблюдение режимов, пригодных для содержания экспонатов Государственного Музейного Фонда у себя в офисе? Интересно также его интерпретация статьи 44-й Конституции нашего с ним общего государства: «Каждый имеет право на доступ к культурным ценностям»? Означает ли это, что завтра любой желающий на входе может смело бросить милиционеру: «Я на выставку в кабинет губернатора», - и беспрепятственно пройти внутрь? А то, ведь, в противном случае губернатор этот противозаконно изъял «из оборота» ценности, принадлежащие всем, а не ему лично. Я понимаю, в музей сходить – времени нет, а стремление к прекрасному неодолимо, и взял губернатор положенную ему одну стосорокамиллионную от неисчислимых общенародных ценностей.

Но не пример ли сего вельможи привел к столь многочисленным музейным пропажам? И не вернулись ли они на положенное им место после всхлипа о надвигающейся беде? И не остались ли на дачах, саунах, заказниках, кабинетах и прочая – остальные полторы тысячи не найденных пока экспонатов?

А заодно, Алексей Иваныч, поинтересуйтесь, сколько лет силами трех реставраторов – а именно столько числятся в штате двух областных музеев – можно привести в надлежащий вид все находящиеся в аварийном состоянии музейные экспонаты, если только заявка от муниципальных учреждений составляет свыше девяти тысяч наименований? При этом задайтесь вопросом, сколько целевиков отправлено учиться этой экзотической специальности в соответствующие высшие учебные заведения?

Да, совсем забыл, спросите, только нежелание нести ответственность и неумение работать стали причиной закрытия почти десятка муниципальных музеев в Самарской области за последние несколько лет или это такая целенаправленная операция по уничтожению памяти?..

Я не назвал музей, в котором побывал в конце прошлой недели только по одной причине – не хочу, чтобы меня обозвали наводчиком, и, пользуясь отсутствием охраны, растащили еще не растащенное.

Да, и если кто забыл, Авгий – это такой древнегреческий царь, который долгое время забывал у себя в царстве убирать дерьмо, а когда эту операцию ему выполнить помогли, он с помощниками рассчитывать не стал. И за то, кстати, жестоко поплатился.

Источник: http://dolonyko.livejournal.com/24709.html

0
624
4