Что я склонен понимать под понятием "Послевоенный матриархат"

       Мы помним, что первобытному матриархату положила конец крестьянская соха. Доисторической женщине не хватало физической силы для того, чтобы корчевать пни и распахивать сохой целинные земли. Да и засевать пашню семенами различных злаков считалось делом сугубо мужским. В связи с чем женщине пришлось уступить лидирующие роли мужчинам сперва в пределах одного рода, а затем и в пределах всего племени. Похожая ситуация с мужским лидерством в семье и в обществе, если говорить о России, сохранялась вплоть до Второй мировой войны 1941-1945 гг. После начала войны, женщины тыла на многих позициях смогли заменить мужчин. Да и воевать бок о бок с мужчинами женщины тоже научились. Хотя, как известно, у войны совсем не женское лицо. И пахать землю плугом, набрасывая постромки на плечи своих подруг и малолетних сыновей, русские женщины во время войны тоже научились. О чем подробно рассказал в своих воспоминаниях первый летчик-космонавт СССР Юрий Гагарин. То, что принято называть семейной жизнью, молодым девушкам военной поры пришлось отложить до лучших времен. Но лучшими послевоенные годы для молодых российских девушек вовсе не стали. Во-первых, надо было восстанавливать, разрушенную войной страну. Без женских рук сделать это руководству страны казалось невозможным. Но стране требовались не только женские руки, но и головы. Наряду с передовыми трактористками, в стране все чаще стали появляться женщины-инженеры, женщины-ученые, а вскоре и женщины-космонавты. Замещая мужчин в поле, в небе, в море и под землей, женщины не могли только одного. Они не могли заменить мужчин в качестве отцов для своих будущих детей. Правда, в стране начали появляться первые лесбийские пары, практиковавшие методы однополой любви еще со времен войны. Но подобных феминисток было так мало, что их участие в процессе послевоенного разрушения института российской семьи можно даже не рассматривать. Но можно при этом упомянуть про демонстрацию трофейных фильмов, где с киноэкранов на одиноких российских женщин, сидящих в залах кинотеатров, радостно улыбаясь, смотрели счастливые женщины, окруженные толпами мужчин-поклонников. Но зрительницам в кинозалах было не до радости. Ведь м стране же все происходило с точностью до наоборот. Миллионы молодых российских мужчин погибли на фронте. Те же, кому удалось остаться в живых и вернуться, были, что называется, нарасхват. Реализуя свою природную тягу к общению полов, многие молодые женщины, отчаявшись найти мужа, стали рожать детей для самих себя. При этом в разговорах со своими детьми они всячески старались обходить тему отцовства. Количество матерей одиночек в стране стремительно росло. Государство на этом этапе столкнулось с большими тратами бюджетных средств, выделяемых в качестве пособий матерям-одиночкам. В 1956 году был обнародован указ советского правительства, вновь позволявший женщинам делать аборты.
          Если на стадии первобытного матриархата, дети, рожденные женщинами от разных мужчин, не склонны были выделять из общего количества мужчин рода, своего биологического отца, то на стадии послевоенного матриархата, образ отца, сформированный за тысячелетия в подсознании детей, рожденных и воспитанных в моногамных семьях, должен был со временем дать о себе знать. На коком-то этапе образ идеального отца, олицетворяющего собой закон и порядок, необходимый в каждой семье, был перенесен детьми из неполных семей на личность вождя, думающего по ночам об их благополучии. Любовь и верность к отцу-вождю дети хранили с младенчества и до старости.  
           Многие молодые мужчины, чьи природные свойства в послевоенный период весьма ценились, радовались той свободе от обязательств, какая позволяла им часто менять своих сексуальных партнерш. Но свобода от обязательств вскоре обернулась для них потерей лидирующих позиций в семье. Сожалея о своем утраченном лидерстве, мужчины все чаще стали собираться в стайки у пивных ларьков. Предметом их бесед, как правило, становились ощутимые признаки нового матриархата. Все, заработанные на производстве деньги, им теперь приходилось отдавать своим женам, чтобы на другой день просить у своих жен деньги на обед и на табак. Стоя у пивных ларьков, многие мужчины признавались в том, что они чувствуют себя мужчинами лишь в момент получения денег. Стоя возле касс своего предприятия. Все это все ущемляло самолюбие вчерашних героев-любовников. Некоторые из них разводились со своими женами и уходили из семей. Другие предпочитали не жениться. Но тех и других начал преследовать указ правительства по сохранению и умножению семейных и моральных ценностей. Поборников мужской свободы сперва обложили налогом на бездетность, а затем для них был закрыт доступ к некоторым профессиям. Например, холостой мужчина не мог стать даже помощником капитана на судне, совершающем рейсы за рубеж. При вступлении в ряды правящей партии холостяка ждала нелицеприятная беседа с членами партийной комиссии. Но наш рассказ не о мужчинах, начавших платить дорогую цену за свои послевоенные похождения, а об их детях, рожденных и воспитанных матерями-одиночками без их прямого участия.
          Не единожды зарекшись не употреблять «умных слов», я все же вынужден буду обозначить научным термином чувства ребенка, какие он испытывает, когда в их с матерью в доме появляется посторонний мужчина.

Каждый ребенок по природе своей эгоист. И в его детской головке никак не может ужиться мысль о том, что свою любовь к нему его мать готова делить с мужчиной, которого ребенок никогда прежде не видел и боится. Полюбить такого мужчину ребенок никогда не сможет в силу того, что страх и любовь никогда не живут вместе. А свою мать такой ребенок может даже обвинить в предательстве. Теплые чувства матери к чужому мужчине могут принять в голове ребенка форму депривации. Когда то, что он вынужден видеть, не согласуется с тем, что живет в его представлении. Сироты в детских домах зачастую склоны выдумывать идеальный образ своих родителей, ставших жертвами автомобильных катастроф. Ребенок, растущий без отца, тоже склонен представлять своего биологического отца в идеальном свете. Эти мысли в голове ребенка н могут быть оформлены с такой ясностью, с какой это происходит в умах зрелых людей. Но любое чувство требует каких-либо действий. Для многих детей, растущих без отца, таким посылом к действию может стать желания искать любовь и понимание вне стен своего дома. Если мужчины в послевоенные годы приобрели привычку собираться у пивных ларьков, то для детей из неполных семей  такими приютами могли стать чердаки и подвалы в городах и лесные поляны в сельской местности.
         Поиски понимания в среде своих сверстников вызвал в начале шестидесятых годов резкий всплеск уличной подростковой преступности, В 1953 году министр МВД СССР издал указ, призвавший органы милиции очистить городские и сельские улицы от трудных подростков. Уже через год колонии для несовершеннолетних преступников оказались заполнены до отказа. В колонию подростка могли отправить за ношение в кармане пилочки для ногтей, приравняв эту пилочку к колющему виду оружия.
         Теперь мы вновь должны будем вернуться в доисторические времена. Проходя обряд инициации, подросток, по задумке устроителей обряда, должен был на время  переместиться в параллельный мир, обретя в этом мире помощника в лице какого-либо животного. В произведениях народной поэзии этот параллельный мир часто называют тридесятым царством. Подобием этого параллельного мира, в котором оказывались подростки, проходившие обряд инициации, для многих послевоенных подростков стал преступный мир. В этом параллельном мире они обрели помощников в лицах главарей преступного мира. Но, если из тридесятого царства подростки, обретя помощника в лице какого-нибудь зверя, возвращались назад, то из преступного мира, также считающегося параллельным, многие из них вернуться уже не смогли. Начав свои странствия по преступному миру с «малолетки», многие из них со временем начали «топтать» взрослые зоны. Но это вовсе не значит, что идеальный образ своего биологического отца они автоматически перенесли на своих взрослых лидеров. Их лидеры обещали им свою любовь, заботу и блатные места на зоне, куда подростки, скорее всего, никогда не попадут. Но лидеры их обманывали. Обиды копились, и подростки переставали переносить образ идеального отца на своих лидеров. Идеальными отцами для своих будущих подопечных они в ходе криминальной революции начала девяностых годов прошлого века вознамерились стать сами. Убивая бывших лидеров преступного мира в борьбе за власть и за обладание общими воровскими деньгами, эти подростки проявляли черты присущие детям из неполных семей. Чувства сострадания и желания понять другого человека для многих них были недоступны. В стремлении к цели вопрос о выборе средств для многих из них не стоял. Понять самих себя они не старались и не позволяли сделать это никому. Если послевоенный матриархат действительно имел место, то хорошо это или плохо, автору сказать трудно. Ведь женщина и без мужа вполне сносно может вести своё домохозяйство, тогда как не всякий одинокий мужчина на это способен. Беда, на мой взгляд, состоит лишь в том, что в начале девяностых годов прошлого века страну западным лидерам без боя сдали российские мужчины, проявившие черты женского воспитания. Мировая история знает подобные примеры. Древние кельты-мужчины, испытывавшие на себе сильное женское влияние, практически без боя сдали свои земли римлянам. Их земли стали называться Галлией. Затем эти земли столь же легко захватили франки. Земли древних кельтов стали называться Францией. Современные французы практически без боя уступили свои земли в ходе войны гитлеровской Германии. Зато ирландские кельты, никогда не знавшие матриархата, продолжат успешную борьбу за свою независимость вплоть до сего дня.
 

          Постскриптум: В 1976 годы в своем июльском номере журнал «Молодой коммунист» привел печальную статистику, согласно которой на сто заключенных молодыми парами браков, приходится семьдесят случаев разводов. В своем резюме автор социологического обзора допустил мысль о том, что все население России разделилось на одиноких самцов и женщин с детьми. Но ведь, если быть беспристрастным, эта ситуация повторила ситуацию, имевшую место при первобытнообщинном матриархате.