ОТПАВШИЙ ДРУГ – ВРАГ
ОТПАВШИЙ ДРУГ – ВРАГ.
О бывших слушателях Высшей школы КГБ (Вышка).
После расстрела Белого дома бывшие слушатели Вышки собрались в ресторане «Стадион». Как обычно помянули тех, кто остался там. Пили водку, не глядя друг на друга. Молчали, пока не разговорились, почему ГКЧП, Горбачев, Руцкой с Хасбулатовым проиграли Ельцину.
- Этот дерьмократ, - взорвался Громов, - был психологически подготовлен к такому повороту событий, а вот ГКЧП, Горбачев, Руцкой и Хасбулатов нет.
- Да брось ты, Володя. Дело в силе!
- Правильно, в силе, только в силе психологической подготовленности. Помните, что нам говорил Гамбуржец. Чтобы убить человека мало иметь силу, нужно еще иметь решимость применять эту силу.
Громов хотел добавить: вам ли это не знать, но сдержался.
- У Ельцина это было, а у них нет. И решимость Ельцина поступать по своему во всем и вся без учета мнений окружающих, а исходя только из личных соображений, начала формироваться у него, когда ему аплодировала и хлопала вся Россия. Аплодисменты от всей России. Это же огромная психологическая поддержка. Вот кому-нибудь из нас вдруг стала бы аплодировать вся Россия. Наверное, чокнулся бы. Ельцин от российских аплодисментов и чокнулся. Вы ведь тоже аплодировали. Мы больше виноваты, чем Ельцин.
- Зачем вся Россия! Мы сейчас похлопаем тебе и посмотрим, как ты после этого будешь разговаривать с нами.
- Развлекаемся. А что дальше будет – не хотите думать.
- Да, ладно, тебе, Володя. Мы дерьмо, согласны. Дальше…
- Расхожее мнение или мнение дураков: Ельцин почувствовал себя богом, поскольку ему досталась огромная власть. Ни хрена никаким богом он себя бы не почувствовал, если бы психологически не был подготовлен к этому. У Горбачева была еще большая власть, а слетел. Правильно я говорю. Господин генерал-лейтенант Геннадий Алексеевич Осадчий?
Громов обратился к Осадчему, потому что во время расстрела Белого Дома он приехал к нему и попросил помочь Руцкому и Хасбулатову, засевшими со своими сторонниками в доме правительства.
Для Громова, который закончил Вышку с красным дипломом, карьера Осадчего в генерал-лейтенанты, который еле вытянул на тройки, была вначале удивительной, но со временем он понял, что Осадчий мог умело вращаться в высоких кругах, показывая свою огромную физическую силу.
Осадчий встретил Громова с водкой в пивном бокале. Стол был заставлен телефонами. Возле каждого телефона стояла бутылка. Когда звонил телефон, Осадчий чокался с бутылкой возле телефона, но в одних случаях он поднимал трубку, в других нет, но, сняв трубку, он вначале слушал, а потом иногда бросал пару слов, а иногда просто клал трубку с выражением какой-то непонятной для Громова грусти на лице. Число телефонов, с которых Осадчий снимал трубки, уменьшалось.
- Что это за игра у тебя такая? – спросил Громов.
- Это не игра, Володя. Это размышления об оперативной обстановке.
- Как понять?
- А ты отгадай.
- Я не загадки приехал к тебе отгадывать, а по делу.
- По делу, а вот то, чем я занимаюсь сейчас и есть настоящее дело. Поясняю. Кого я слушаю и отвечаю – это друзья. А кого нет, то это враги. Сейчас в первую очередь нужно определиться не, сколько врагов у тебя, а, сколько друзей, потому что отпавший друг это уже враг. А что за дело у тебя?
- Помоги Руцкому и Хасбулатову!
Осадчий приложился к пивной кружке.
- Высоко залетел. С кем общаешься. Они что твои друзья?
- Нет.
- А ты знаешь, что они собой представляют?
- Примерно..
- Примерно, - протянул Осадчий, - в таких случай нужно знать не примерно, а точно. Почему ты о них беспокоишься?
- Дело не в них.
- А в ком?
- В Ельцине. Он, если выиграет, разведет такой бардак, что мало не покажется.
- Провидец!
- Увидишь. Чего можно ждать от человека, который постоянно пьет и к тому же еще обижен на всех и вся. Раньше его не признавали, а сейчас признали. Он с этим признанием будет преследовать только свои личные интересы. Его признали. Аплодисментами вырвали из комка сомнений, неудовлетворенности, злости, неудач. Он в момент вырос психологически. Есть такая проблема, как возраст по паспорту и психологический, психический возраст. А его интересы сейчас простые. Он будет стремиться к тому, чтобы доказать, что он полноценный.
Громов не был провидцем, но он умел логически мыслить.
Восемь лет правления Ельцина показали, что этот человек страдал комплексом неполноценности.
- Допустим, что ты прав, - ответил Осадчий, - но скажи. Как я должен помочь? Взять пистолет и пойти к Белому Дому. У тебя фантазии, Володя. То ты предлагал перевести компартию на нелегальное положение. А теперь предлагаешь идти против Ельцина.
- Помочь ты можешь, - сказал Громов, - Дело не в том, что ты генерал – лейтенант. Дело в том, что под тобой ходят начальники особых отделов округа. А округ знаешь, какой. Самый сильный. Дай команду подчиненным. Они всех командиров дивизий под автомат поставят. У тебя сила!
- Так надо мной есть сила покрепче.
- Они водку жрут и выжидают, кто кого перетянет. А потом будут служить тем, кто возьмет верх
Осадчий рассмеялся.
- Ты, что сейчас делаешь, Володя? Справедливость восстанавливаешь!
- До справедливости еще далеко. Я тебя уговариваю.
- А я слушаю твои уговоры, водку пью и жду. Как насчет этого.
Осадчий показал на телефоны. Громов понял.
-Ты вот стоишь передо мной. А мне предлагаешь действовать. Ты поговори со своими сотрудниками. Что они тебе скажут. Будут действовать. Ты белая ворона.
- Понятно, - сказал Громов, - Твои слова: отпавший друг – враг. Так вот ты и стал для меня отпавшим другом.
- Ну, стал, так стал, - безразлично ответил Осадчий.
На этом разговор в кабинете Осадчего закончился, но продолжение он получил в госпитале на Пехотной, куда Осадчего положили с диагнозом «рак».
Громов, зайдя в палату, посмотрел на лежавшего на кровати Осадчего и еле сдержался, чтобы не заплакать. Вместо здоровенного мужика не кровати лежал высохший, как скелет Осадчий.
- Приехал все – таки, - тихо сказал Осадчий. - Я знал, что приедешь. Уже не встану, Володя. Пока лежал, было время подумать. Не хочется уходить. Я ведь несколько раз в реанимации лежал. Не боялся. И там, где ты, Слезко тоже был. Не боялся, а сейчас боюсь. Бросался жизнью, как комками грязи. А сейчас сам комком стал.
Осадчий замолчал и посмотрел на Громова
- Так отпавший я или нет?
Под вечер Осадчий умер.
--------------------------------------------------------------------
КАПЛИ ПО КРУГУ
Поредели ряды, поредели.
То, что сделать должны. не успели.
И когда Белый Дом расстреляли,
Мы не думали, водку хлебали.
А когда протрезвели, склонились,
На колени и вновь поклонились,
Не расстрелянным и не убитым,
А царю с его новою свитой.
И в глаза не смотрели друг другу,
Растеклись словно капли по кругу.
----------------------------------------------------------....
И БЫЛО ЧТО-ТО.
ОСТРОВОК
Тот островок он был так мал,
Что друг мой Громов мне сказал:
Давай-ка сбросим парашют,
Накроем сверху и капут.
Накрыли так, что поседели,
И выбрались оттуда ели, ели.
Так что пословица права:
О малом не суди друг свысока.
--------------------------------------
ПОСЛЕДНИЙ ЖЕСТ
Все свистело вокруг, словно в ад я попал.
Страх душил, словно страха не знал.
Но взмахнул он рукой, защищая меня,
С этим жестом своим он ушел навсегда.
И застыл океан, не шумела волна,
Только я все шептал, как мне быть без тебя.
Не шумел океан, он как облако плыл,
И на облаке том в вечность друг уходил.
--------------------------------------------------
ВИОЛЕТА.
Покатилось кольцо, покатилось.
Может быть, это все мне приснилось.
Он отдал мне кольцо
И сказал мне в лицо
Передай…
И судьба закатилась
Уходил я один.
Облака, неба синь.
Словно там ничего не случилось.
А потом я молчал, отдавая кольцо,
И она мне кричала в лицо.
Ты оставил его,
Бросил там одного
И швырнула кольцо мне в лицо.
Закатилось кольцо, закатилось.
Может быть, это все мне приснилось/
Нет, не сон это был,
Океан, словно выл.
А я шел, прижимая кольцо.
И вернулся с кольцом, но не с прежним лицом.
-----------------------------.
Виолета меня не простила.
------------------------------------------
Комментарии
Комментарий удален модератором