Громим архивы про расстрельные тройки

Есть ли в архивах документы об особых тройках НКВД? Странный вопрос, все же «знают» про ужасы Сталинского террора 1937-1938 годов. Я вот в своих «знаниях» о Большом терроре уверен не настолько. Потому, как только начинаешь заглядывать в архивные документы, по хребту пробирает ледяным скребком. Как такое вообще могло оказаться в государевом архиве?

Чтобы точно удостовериться дайте сразу пяток телеграмм об увеличении расстрельных лимитов посмотрим. Все хранятся в государевом архиве РГАСПИ. Принято верить, что подлинные.

Первая телеграмма – Красноярский крайком просит две вещи. Да-да, у нас опять рукописное и перечирканное на коленке решение Политбюро. Ну допустим.

Первое – просят продлить срок работы троек до 15 июня 1938 года. Что само по себе крайне странно.

Приказ наркома Ежова о расстрельных тройках изначально отводил на всю операцию всего четыре месяца. Никаких документов, что в приказ вносились изменения и срок операции продлялся историкам не известно. То есть, такой внесудебный орган уже полгода как недействует!

Эти самые тройки с самого начала были не сильно законными, потому как никаких полномочий у наркома НКВД такие приказы подписывать просто не было. Но даже по приказу всё, баста, операция закончена! И никто её не продлял.

И тут Вы решением Политбюро просите продлить давно истёкший приказ наркомата. Я бы понял, если бы в ЦК обратился Ежов, с просьбой разрешить продлить собственный приказ. Но нет, сотрудников НКВД в этой переписке вообще нет!

Второе, что просит крайком – увеличить лимиты расстрелов на три тысячи человек. Первая категория по тому самому приказу 00447 – именно расстрелы. Ну вот такие кровожадные большевики, не хватило расстрельного лимита.

К решению приложена уже традиционной формы «шифровка». Сразу обращает внимание целый пучок признаков подделки. Несуществующий в секретном производстве гриф «строго секретно», простонародное название бланка «шифровка». Крайне странная подпись Сталина карандашом. Нет, на подлинных документах вождь подписывался совсем иначе.

Подписавший телеграмму главный коммунист края Соболев свою должность опять не знает. Подписан как секретарь крайкома. Но ведь на дворе апрель 1938 года, а уже с июля 1937 года Соболев утверждён как первый секретарь крайкома!

Это не просто разница, это разница огромная. Как между губернатором и восьмым замом, примерно. Как у них так получается?

Телеграмма начинается проникновенно:

«Очистка севера, погранполосы от контрреволюционного элемента..."

Я в географии не силён, но с кем граничит Красноярский край? До японской Маньчжурии, вроде, далеко. Что там за погранполоса, расскажите, с белыми мишками через Таймыр?

Ну и стенания про сотни белогвардейских карателей, полицаев и прочих бандитов в крае… Через двадцать лет после Революции… Вы серьёзно?

Ладно, бывают странные телеграммы. Давайте посмотрим другие документы. Наверняка, там таких ляпов не допустили.

Опять рукописное решение Политбюро по вопросу Читинского обкома. На сей раз работу троек продляют до первого июня. Кстати, а чего не продлить весь приказ одинаково для всей страны? Кто определяет до какого числа можно продлить той или иной области?

И дальше смешная фраза. Смешная, смешная, даром, что про совсем несмешные вещи – про расстрелы:

«установлении лимита в 3000 подлежащих репрессии контрреволюционных элементов»

Во-первых, репрессии – слово ругательное, уже говорили об этом. Употреблялось, в первую очередь, про беззаконную травлю охранкой революционеров в царские времена. Крайне странно видеть такое в решение Политбюро.

Гораздо смешнее – а чего Политбюро разрешило-то? По приказу Ежова устанавливалось две категории кулаков и прочих негодяев. Первым расстрел, второй категории тюрьма или лагерь.

Лимиты устанавливались по категориям отдельно. Вы на три тысячи какую категорию увеличили-то? Что с этой бумажкой в местном НКВД делать будут?! Стыдно такое писать!

Приложена шифровка, составлена будто той же самой рукой. Опять «строго секретная», опять бланк «шифровки» Штирлица из анекдотов. С подписью ещё лучше – товарищ Муругов, первый секретарь обкома с октября 1937 года даже не указал свою должность. В Политбюро от Вани Муругова, целую Пух.

Ладно, это пишут регионы, что с них взять. Давайте посмотрим шифровку из столицы трёх Революций. Из Ленинграда.

Товарищ Жданов тоже требует увеличить лимит. В этот раз чётко указывает на первую категорию – ещё полторы тысячи расстрелов даёшь!

Но текст теперь странный с другой стороны. Жданов пишет:

«1500 кулаков, эсеров и рецидивистов-уголовников».

Приехали.

Открываем приказ о расстрельных тройках. Там во враги записана целая куча народа. Почему Вы берёте только эти три категории. Точно ли у Вас остались не расстрелянными только эсеры, кулаки и уголовники?

Еще более странно – то, что человек состоял в партии эсеров ничуть не является преступлением. Приказ 00447, среди прочих партий, эсеров упоминает. Только с оговоркой, что для наказания надо бежать из мест заключения и вести активную антисоветскую деятельность.

Решительно не в силах понять причём там уголовники-рецидивисты. Ими занимается НКВД в рамках обычного Уголовного кодекса! Расстрельные тройки чистой уголовщиной заниматься были не должны!

Натурально, смешались в кучу кони, люди. И опять странный бланк «строго секретной шифровки». Перед прочтением сжечь.

Должность Жданова имеется – секретарь ЦК и Ленинградского обкома. Это правда, с 1934 года Андрей Александрович был секретарём ЦК.

Но в обкоме-то он с того же 1934 года был секретарём первым! Первым, понимаете? Составителям шифровки религия писать должности больших начальников правильно не позволяет?

Хотите совсем страшного? Как Вам шифровка от Лаврентия Палыча? Да-да, телеграмма про НКВД Грузии.

Берия сообщает, что НКВД Грузии арестовали две тысячи меньшевиков, эсеров и прочих нацдемократов. Откуда в 1938 году в Грузии такие партии для меня загадка, они лет двадцать как не существовали, фактически.

Ну хорошо, арестовали. На каком основании, интересно? Ведь, решений троек по ним ещё не было? Лимиты же кончились, судя по всему.

Берия просит разрешения тысячу расстрелять и 500 человек отправить в лагеря. Ну хорошо, а ещё пятьсот человек куда девать? Пущай гниют в застенках без суда дальше? До полной победы контр-революции?

Это всё звучит несколько дико, потому как Берия в апреле 1938 года никакого отношения к НКВД не имеет. Он первый секретарь Тбилисского горкома. А заодно первый секретарь ЦК компартии Грузии.

Чего он пишет в Москву кого и сколько арестовало НКВД? В Грузии свой нарком НКВД, кстати, имеется. Выглядит, натурально, как донос по партийной линии на своего наркома.

Оформление привычное – шифровка, «строго» секретная. И Берия без инициалов и должности. Ну кто же не знает в Москве старину Берию! Документы в главный орган страны точно так составлялись?

На закуску решение Политбюро по Карельскому обкому. Тут хотя бы с логикой люди дружат. Первые, кто догадались написать «бывших кулаков». У остальной страны в 1938 году кулаки вполне действующие, ага.

Опять просьба продлить давно закончившийся приказ до пятнадцатого апреля. И увеличить лимиты – 600 человек по первой категории, на 150 человек по второй. Надо же, составители таки осилили прочитать приказ номер 00447.

Крайне трогательно в строго секретной шифро-телеграмме выглядит дописка карандашом:

«по Карельской АССР».

Ещё раз – в секретную телеграмму, напечатанную на «строго секретном» бланке со страшной пометкой «подлежит возврату в 48 часов», кто-то дописал карандашом текст! Это Сталин во время заседания Политбюро баловался?

Подписана телеграмма традиционно – секретарём Карельского обкома Ивановым. И снова с должностью беда – с сентября 1937 года Иванов исполнял обязанности первого секретаря. Нормальный чиновник так бы и написал «врио» или «врид» первого. А не секретарь обкома!

Ну как Вам? Пять бумажек из государев архива и на каждой пробу ставить некуда. Ну не может в официальных документах главному исполнительному органу страны быть столько накладок!

Ну и самое главное – все эти «простые» секретари республиканских ЦК, краёв и обкомов напрямую нарушают закон! От Берии до Жданова никто даже не читал «самый страшный приказ Большого террора» 00447!

Потому что в приказе Ежова о создании троек предельно чётко указано каким образом запрашиваются дополнительные расстрельные лимиты:

«В случаях, когда обстановка будет требовать увеличения утвержденных цифр, наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД обязаны представлять мне соответствующие мотивированные ходатайства».

А теперь найдите в этой фразе хоть одного партийного деятеля! Приказ предельно конкретен. Ходатайство на увеличение лимитов должны слать милиционеры областные главному милиционеру Союза Ежову. Только так и никак иначе!

Так какого карапузика у Вас партийные начальники пишут главному партийному начальнику Сталину? В лучших традициях пресс-секретаря Пескова, вождь должен был на такие телеграммы отвечать заранее заготовленным бланком:

«Шифровка. Строго секретно. Обычным секретарям обкомов. Вопросы об увеличении лимитов просьба направлять по принадлежности – наркому внутренних дел Ежову».

Внизу подпись без должности – Джугашвили.

И карандашом неровным Сталинским почерком дописывать прямо поверх шифрованного текста:

«Дятлы, читайте приказ. Он уже четыре месяца как закончился! Какие, к ежам, у Вас там особые тройки. Всех нарушителей закона расстреляю! По первой категории.»

РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.587-589