Мир меняется, и не в лучшую для США сторону

Современная геополитическая и геоэкономическая конфигурация Ближнего Востока формируется на фоне трансформации глобальной системы международных отношений.

Более тесное сотрудничество ближневосточных государств по линии инфраструктурных проектов и экономических связей стало особенно заметным после нормализации отношений основных антагонистов в регионе — Исламской Республики Иран (ИРИ) и Королевства Саудовская Аравия (КСА). После их сближения повысилась дипломатическая активность не только между соседями Тегерана и Эр-Рияда, но и между другими ближневосточными странами. Такие тенденции свидетельствуют о начале перестройки всей архитектуры региональных связей.

Центральную роль в этой перестройке играют всё те же Иран и Саудовская Аравия. Пока что полный объём разрядки и нормализации их отношений не до конца ясен, но то что оба государства вступили в БРИКС и всё больше смещают вектор политики в сторону Китая и стратегического сотрудничества с Россией по энергетическим вопросам, говорит о многом.

Китай и Ближний Восток

По событиям, последовавшим после объявления о нормализации отношений между Саудовской Аравией и Ираном, можно сделать вывод, что в комплекс договорённостей входит не только восстановление дипломатических связей, но и урегулирование ряда наиболее обоюдоострых проблем. По крайней мере, подтверждён принцип невмешательства в дела друг друга.

Этот прорывной шаг был бы невозможен без посредничества КНР. Китайское посредничество было вполне естественным, учитывая возрастающую роль Пекина в регионе и значение торговых отношений КНР с КСА и ИРИ.

Судя по заявлениям китайских дипломатов, Китай не принимал активного участия в выработке документа о нормализации отношений, а только создал условия и возможности для успешного проведения переговоров. При этом китайцы неоднократно предупреждали о сложностях в нормализации процессов на Ближнем Востоке.

Признаков того, что Китай будет пытаться создать на Ближнем Востоке архитектуру безопасности, где бы он был абсолютной доминирующей силой, пока не видно. Именно поэтому посредничество КНР и оказалось настолько успешным, что появилась возможность буквально за год нормализовать отношения между, казалось бы, непримиримыми соперниками в геополитически важном регионе.

Для Ближнего Востока посредничество Пекина вовсе не означает замену США Китаем в качестве основной силы влияния. Скорее, это приспособление региональной и национальной дипломатии к изменяющимся приоритетам в многополярном мире, в котором страны для обеспечения своего развития стремятся получить несвязанную политическими требованиями экономическую помощь от Китая. С точки зрения ближневосточных государств, это, в частности, означает отход от западных правил игры и возврат к миропорядку, основанному на традиционном международном праве.

Совпадение интересов

Условия для разрядки на Ближнем Востоке появились, когда совпали интересы Китая, Саудовской Аравии, Ирана, Йемена, Омана, Бахрейна и Катара. Например, в Эр-Рияде убедились, что американская техника и американские военные советники не способны переломить ситуацию в войне с хуситами, а обширная финансовая помощь сирийской оппозиции не даёт гарантий на победу. Ирану и Бахрейну смена внешнеполитического курса необходима по внутриполитическим причинам. Китаю мир и спокойствие в регионе в первую очередь нужны для обеспечения стабильности поставок нефти и газа от своих основных поставщиков — Ирана и КСА и гарантии безопасности нового «Шёлкового пути» на всём протяжении маршрута. А Оман, Йемен, Иран и Бахрейн не могут обойтись без китайских инвестиций в свои крупные инфраструктурные проекты.

Принципиально важно и то, что специальная военная операция на Украине отвлекла ресурсы США и их союзников от Ближнего Востока, выявив пределы возможностей США по поддержанию архитектуры ближневосточной безопасности. Они оказались не безграничны.

Пожалуй, это первый случай, когда пекинская модель международных отношений проходит обкатку в таком беспокойном регионе, как Ближний Восток. Причём мотивация активного посредничества КНР вполне понятна — как уже говорилось, Пекину нужно обезопасить свои инвестиции, участвующие в проекте «Один пояс, один путь».

Китай к тому же активно лоббировал вступление КСА и ИРИ в БРИКС, в итоге, оба «подопечных» оказались в рядах одной организации. Кроме того, Пекину необходимо выстроить такие межгосударственные отношения в регионе, которые затруднят попытки США вернуть своё влияние на Ближнем Востоке. И это, по всей видимости, удаётся. Наблюдая за реакцией Вашингтона на ситуацию в регионе, нетрудно заметить: чем больше США призывают своих ближневосточных партнёров отдалиться от Китая, тем в большую региональную изоляцию попадают сами американцы.

Региональное измерение

Противостояние с Ираном в сирийском конфликте и война с йеменскими хуситами убедили саудовское руководство, что попытки завоевания регионального лидерства силовыми методами не могут привести к заветному результату.

Как можно было убедиться, для превращения Саудовской Аравии в ведущую индустриальную державу региона, которая могла бы стать центром привлечения инвестиций, необходим прочный мир и стабильные отношения с соседями. Чему явно не способствовали на глазах ухудшающиеся отношения с США, особенно после победы на выборах в 2020 году Джо Байдена, позволившего себе «забыть» имя наследного принца Мухаммеда бен Сальмана.

Не прошёл незамеченным в Эр-Рияде и арест российских активов. Всё это заставило Королевство начать поиски более независимого внешнеполитического курса и сформировало плодотворную почву для переговоров с Ираном, а также для нормализации отношений с Сирией.

Для Исламской Республики Иран ситуация проще и прямолинейнее. США уже много лет возглавляют кампанию по международной изоляции Тегерана. Причём «Соглашения Авраама», формально ориентированные на разрешение арабо-израильского конфликта, также имеют явную антииранскую направленность. Давление на Иран ещё больше усилилось в связи с углублением отношений Тегерана с Москвой и Пекином: для улучшения ситуации в экономике и реализации инфраструктурных проектов Ирану необходимы китайские, арабские, российские инвестиции, не помешают и индийские. Кроме того, нормализация отношений с КСА стала причиной вступления Ирана в БРИКС.

После десятилетий противостояния начали выстраиваться нормальные отношения между Египтом и Турцией, ещё раньше Анкара нашла общий язык с Эр-Риядом, Абу-Даби и Дохой, а визит президента Сирии Башара Асада в ОАЭ ознаменовал начало возвращения Дамаска в арабский мир. И сегодня арабская коалиция, возглавляемая Иорданией, лоббирует в Вашингтоне снятие антисирийских санкций.

25 марта 2023 года Катар снял возражения с заявки Сирии на возобновление членства в Лиге арабских государств. Восстановление статуса Сирии в ЛАГ стало одной из основных тем на региональных переговорах.

Однако, несмотря на первые успехи, есть несколько фундаментальных расхождений, способных торпедировать обозначившиеся процессы региональной разрядки.

Палестинский синдром

В арабских странах немедленно отреагировали на обострение палестино-израильского конфликта, когда 7 октября палестинское движение ХАМАС провело операцию «Потоп Аль-Аксы» против Израиля. Умеренную позицию и призыв к деэскалации конфликта высказали ОАЭ, Оман, Бахрейн, Египет и Саудовская Аравия. Назвали Израиль ответственным за эскалацию конфликта с Палестиной — Катар, Кувейт, Ирак, Ливан, Сирия и Иран. Таким образом, у основных региональных игроков Саудовской Аравии и Ирана нет единой позиции по этому вопросу. При этом Израиль заявил, что именно Иран несёт ответственность за действия ХАМАС, поскольку финансирует эту организацию.

Эту точку зрения разделяют и в Вашингтоне. В ежегодных докладах разведывательных сообществ Конгрессу США регулярно присутствует раздел «Ближний Восток без Израиля», где отмечается, как Тель-Авив теряет политические позиции в регионе под влиянием, «тектонических процессов пробуждения ислама», когда разобщённые арабы учатся договариваться друг с другом. А после заключения стратегического перемирия между Эр-Риядом и Тегераном спецслужбы США прямо заявили, что «американское правительство не имеет достаточных военных и финансовых ресурсов для продолжения должной поддержки Израиля».

При таком положении дел Израиль, союзник США в регионе, начал сомневаться в роли и степени влияния Соединённых Штатов на Ближнем Востоке. Генерал-майор запаса Гершон Ха-Коэн, бывший командующий Северным округом ЦАХАЛ, в интервью телеканалу Fox News в частности заявил, что «все ближневосточные игроки признают слабость американского присутствия в регионе. А стратегия США, прописанная в Стратегии национальной безопасности, установила новый порядок приоритетов. Главным приоритетом является конкуренция с Китаем на Дальнем Востоке и на Тихом океане; на втором месте находится Россия, где США полагаются на то, что НАТО и европейские страны возглавят борьбу с Россией путём прямой и непрямой помощи Украине».

Генерал Ха-Коэн также отметил, что «Ближний Восток был упомянут в новой нацстратегии США вскользь». Однако события 7 октября кардинально изменили ситуацию. В Вашингтоне уже заявили, что США активизируют контакты с Израилем. Тем более, что ливанская «Хезболла» в любой момент может присоединиться к боевым действиям.

Процессы, происходящие в регионе Ближнего Востока, свидетельствуют о формировании нового полюса силы, встроенного в ось Эр-Рияд — Тегеран — Пекин. Для России также открывается окно возможностей, поскольку опыт Москвы в урегулировании саудовско-иранских отношений выглядит более привлекательным, чем двойные стандарты американской ближневосточной политики.