О Кёнигсберге без звериной серьезности. Шесть принципов прогнозирования

Иллюстрация: «Вконтакте»

Есть несколько критериев, отличающих прогноз от пророчества. Один из важнейших — сама «прогнозируемость» темы. А здесь главная задача: найти точки, от которых разные векторы развития ситуации ведут… к одному результату. Если эти точки удается найти, то здесь и только здесь прогноз возможен. Так, неважно, по чьей инициативе произойдет раздел Украины. Все варианты приведут к одному результату — взрыву границ в Европе.

Нет-нет! Речь не о Шотландии, Каталонии, Падании (Северной Италии) и т. п. Во-первых, лидеры опереточных сепаратистов стремятся выглядеть святее папы римского и призывают бомбить Москву с четверга на пятницу. Во-вторых, не верьте российской пропаганде о скором крахе Евросоюза, верьте… шотландцам. Они требовали отделения от Британии, чтобы остаться в ЕС. Сегодня это станет обменом шила на мыло, и сепаратисты потеряли до четверти сторонников. В-третьих, кто знает, к чему приведет простое дробление Европы? У единой Италии или Испании есть хоть какой-то шанс когда-нибудь стать суверенными государствами. А вот стадо мелюзги будет инстинктивно стремиться к куда более тесному союзу. В-четвертых, наша цель — не нагадить. Наша цель — решить конкретные задачи безопасности страны: ослабить противника, обрести союзников.

Здесь следует сразу назвать еще более важный критерий грамотной прогностики — возможность управления… прогнозом. Имеются в виду не курьезные «самосбывающиеся прогнозы». И цель прогноза не в «упражнении извилин» по поводу будущих событий. Цель — корректирование самих событий с выходом на желаемый результат! Если угодно, можете сравнить ситуацию с УПАБ (управляемая планирующая авиационная бомба). Чем всё закончится при сбросе любой бомбы, знает и ребенок: она упадет. Прогноз действительно продуктивен в том случае, если вы контролируете падение, направляя бомбу на цель. В нашем случае цель — разбудить национальные чувства венгров, румын и — в первую очередь — немцев, а желаемый результат — развал НАТО и обезвреживание самых русофобских режимов.

Каковы же шансы такого раздела Украины, который способен запустить процесс изменения границ к западу от нее — в Европе? Да, в этом конфликте все игроки хотят «одного и того же»: получить всю Украину. В границах 1991 года (его последних пяти дней). Но наблюдаются признаки того, что обе стороны — и Запад, и Россия — близки к тому, чтобы принять крамольное решение: сокрушительный разгром противника «в один прием» маловероятен. И убеждают себя в том, что некое «промежуточное» решение (по сути, и означающее раздел) сработает скорее в их пользу, чем в пользу противника.

Но какой де-факто раздел будет признан и назван в мире «разделом», а какой раздел будет назван «возрождением Речи Посполитой без отдельных оккупированных Россией областей»? Соответственно: «воссоединением Украины с Россией без отдельных оккупированных Польшей (коллективным Западом) областей»? Возможно, минимум это весь Донбасс и Харьков — столица УССР до 1934 года. А скорее и Херсон — Николаев — Одесса, что с учетом дальнейшей интеграции Белоруссии превратит оставшуюся Украину в уродливую «килу». При взгляде на которую любой согласится: только ампутация.

А возможно, что Россию устроит только такое более или менее долговременное решение, сохраняющее демилитаризованную и денацифицированную Украину, которое будет исходить из границ юго-западной Руси в составе Речи Посполитой накануне ее разделов:

Видимо, подобные соображения учитывали и гонконгские эксперты, предлагая свой план урегулирования:

Где часть Левобережья отходит непосредственно к РФ, а часть образует некую административную единицу со столицей в Харькове и деликатно названа «Демилитаризованной зоной». Она явно пророссийская (левобережье Днепропетровска — Екатеринослав, а Запорожья — Александров). Китайским экспертам простительно не знать, что для русских, да и для «украинствующих», граница Правобережья и Левобережья вопреки языку и логике проходит не вдоль Днепра, а поперек. Кроме того, Киев — это только то, что на карте обозначено как Западный Киев, а Восточный Киев — это село Дарница и несколько других, которые стали Киевом менее 100 лет назад, в 1927 году. Без освобождения Киева при любых соглашениях нас ждут второй, третий, четвертый и т. д. круги танца на граблях. А освободим Киев — посыплется всё остальное — от лживой истории до самой идеологии украинизма. Наконец, название «Демилитаризованная зона» для Левобережья подразумевает, что Правобережье останется милитаризованным. Это неприемлемо.

И наверное, дольше всего Украина может продержаться в примерных границах 1347 года, когда галицкие князья, уступив Москве в праве стать объединителем Руси, взяли курс на создание собственного «королевства», а Константинопольский патриарх под это дело разделил Русскую митрополию на митрополии Великой и Малой Руси. Впрочем, закончилось это скорым поглощением «микро-Росии» Польшей и Литвой. А включала она в себя западные области за Житомиром и Винницей (но без Закарпатья). Польша с прицелом на всю Русь назвала свою долю Русским воеводством, а Литва в претензиях все на то же назвала Малой Русью все свои русские владения. Алексей Михайлович, приняв присягу Войска Запорожского, официально назвал Гетманщину Малороссией и уже с полным правом носил титул «всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец». Правда, Киев стал городом «центрального подчинения» с русским гарнизоном во главе с воеводой, а столицей Гетманщины были то Глухов, то Батурин. Но ведь русские — оккупанты? Так что эта Малороссия не считается. Киев, Чернигов, Житомир, Полтава, Черкассы — это Великороссия. Давайте делиться честно.

Важна степень контроля Россией любого из этих вариантов Украин. Здесь и лежит та самая точка, после которой два вектора развития событий ведут к одному результату. Давайте назовем ее антиреперной. В случае если Россия получит эффективный контроль над Украиной, она может просто предложить Венгрии часть Закарпатья, а Молдавии — часть Черновицкой области! Это граница с Европой — это взлом европейских границ. (Польше — ничего: она сама должна стать объектом раздела.) Возрождая Русский мир, нам следует проявить уважение к венгерскому миру и к румынскому миру. Что станет для Европы даже более мощной бомбой, поскольку это будет не вынужденным разделом, а шагом в развитие прав человека. Болезненное открытие для панславистов, но, как свидетельствуют опросы социологических служб, эти два неславянских народа наряду с болгарами показывают лучшее отношение к России в Евросоюзе. Необходимо окончательно переломить это отношение в свою пользу. А честно сказать, Венгрия и Румыния просто больше отвечают нашей цели и дают лучшие перспективы для взлома.

Но есть еще одно требование к прогнозисту — научиться через силу, через не могу искать и беспристрастно анализировать максимум факторов развития ситуации, не сводящихся к «правильному» результату, а уходящих далеко в сторону. Даже через физическую боль: поскольку для нормального человека простой анализ враждебной точки зрения без возможности немедленно набить морду оппоненту доставляет почти физическую боль.

Может ли Россия потерпеть поражение в войне? Нет. Потому что она не воюет и само это слово полулегально. Нельзя назвать страну воюющей, пока на российских интернет-ресурсах и на сценических площадках продолжается вакханалия русофобов. Страну, в которой можно разместить в соцсетях глумливое видео с пожеланием победы ВСУ, а потом так же глумливо «извиниться» и поехать в ночной клуб. Страну, где депутаты парламента рассуждают, имеют ли право спортсмены, артисты и т. п. предать страну. Не де-факто или де-юре, а де-факто и де-юре признать ее преступной, согласившись выступать под нейтральным флагом. Страну, в которой матери боятся надеть на ребенка шапку с буквой Z. Где, в конце концов, СМИ могут хайпануть на заголовке «Люди начали массово уезжать из (название города)». Оказалось, на дачи в пятницу. А вот слово «операция» со словами «проигрыш» или «поражение» семантически не сочетается. Операция может только закончится «неудачей». То ли беда?

Разве что украинские и проукраинские военные эксперты дают надежду. Просто послушайте их год назад (после Киева), в сентябре (Изюм — Купянск), ноябре (Херсон) прошлого года и сегодня. Послушайте то, что говорят, и то, чего, да, уже не говорят. А по умолчанию они признали, что соотношение сил количественно и качественно меняется в пользу России. Им остается надеяться на очередную «вундервафлю» или гонять тезис о разнице ВВП Запада и России «в 20 раз». Послушайте Олега Жданова, окосевшего от вранья, которое вызывает ухмылки даже у украинских ведущих, целого генерал-лейтенанта Дмитрия Уманца, который после налета БПЛА на Рублевку заявил: «Теперь мы можем нанести им такой удар, чтобы они не очухались», «похмельно тормозящего» Константина Машовца, почти скатившегося в «зраду» Арти Грина (Евгений Бекренев), умницу Агиля Рустамзаде, который криком кричит, умоляя Киев отказаться от контрнаступления и надежды победить Россию, захватив какие-то территории, и прямо признавшего: «Русские быстро учатся, очень быстро учатся».

А с другой стороны, оборонные заводы ЕС заработали. Время, когда военкоры хвастали: «На 10 наших снарядов они отвечают одним!», прошло. И сегодня те же военкоры пишут, что ситуация изменилась на противоположную. Возможно, так и есть. А возможно, что мы не хотим подсказывать противнику количество и состав нашей артиллерии и средств контрбатарейной борьбы на опасных направлениях. Где «инфа», а где «деза», мы в лучшем случае узнаем на третий-четвертый день «контрнаступа».

Четвертое требование к прогнозисту — уяснить, что прогноз — это не результат, а процесс (та же УПАБ), который следует актуализировать ежедневно, а то и ежечасно. Опираясь на весь массив поступающей информации. Для настоящего эксперта прогноз — всё, «разъяснения» постфактум — ничто, надувание щек. Требования к прогнозу как к отлитому в граните постулату — признак непрофессионализма. Сюрпризы от ВСУ в ходе «контрнаступа» возможны. Но они возможны и с нашей стороны. Откровенная паника противника по поводу необъяснимых успехов российской разведки дает надежду на то, что с нашей стороны сюрпризов будет больше.

К правилу прогностики анализировать все факторы примыкает еще одно — расчет так называемой степени сомнения в процентах, хотя бы кратных 10, а лучше 5. Но это на бильярде видно, какой шар влетел, не задев краев, и какой упал на измене. А в политике и в ее «продолжении иными средствами» как понять, сбылся ли прогноз потому, что вероятность такого результата была равна 90%, или вам свезло при 10%? Например, мы знаем, что берега Днепра связывают 20 мостов (это уже число!), и мы знаем, что 100% (тоже число!) западных танков, САУ, пушек, РСЗО, БМП, БТР, средств ПВО к линии фронта проехали по этим мостам. Специалисты логистики легко посчитают, сколько процентов грузов могут взять на себя остающиеся мосты вместо выпадающих, железнодорожных и автомобильных. До последнего оставшегося при полном закрытии его для гражданского транспорта и грузов. А военные эксперты подсчитают, успеет ли понтонный мост долететь до середины Днепра до того, как по нему «прилетит».

Остается вопрос: почему мосты всё еще стоят? Возможные объяснения формируются в четыре группы. Первая: мы просто не можем их уничтожить. Например, «сверхточное оружие» оказалось недостаточно точным, чтобы поразить нужную точку в опоре моста, а разносить более мощными зарядами весь мост и округу в радиоактивную пыль — не лучшее решение. Вторая: противник, а возможно, и «союзники» обрисовали нам слишком жесткие перспективы, например, для импорта — от чипов до семян сахарной свеклы. Третья: можем и ничего не боимся, а сидим в засаде и ждем такой провокации киевского режима, после которой весь мир возопиет: «Банду геть!» Не возопиет. Даже если террористы взорвут грязную бомбу на Красной площади. Во-первых, Запад призовет Москву к «сдержанности», во-вторых, заявит, что она сама провокацию и устроила. Вот один наш высокий государственный деятель, известный хлесткими твитами, обрисовал, наконец, самую-пресамую последнюю красную черту, в случае пересечения которой Западом мы применим ядерное оружие: поставка ядерного оружия Украине. Т. е. дал добро не только на F-16, но и на крылатые ракеты Taurus, способные достать Москву, о которых Киев пока только робко заикнулся. Не иначе хитрый план.

И четвертое возможное объяснение того, «почему мосты стоят». Июнь 1941 года, когда красноармейцы спрашивали первых пленных немцев: «Рабочий? Крестьянин?» в нашем случае закончился «жестом доброй воли». Пришло понимание: перед нами лютый враг, для которого изгнание всех «даунбасов-лугандонов» и «бандитов-крымчан» — легкий аперитивчик. И — парадокс — 2014 год здесь ни при чем. Одно из немногих признаний Владимиром Путиным своих ошибок: «Россия поздно сориентировалась по Украине, и, может быть, надо было раньше начинать нам».

Попробую успокоить президента. Вопрос: когда — «раньше»? 70 лет, от «шутейно» до «трибун выше некуда», в головы вкладывалось: «Украина весь Союз кормит!» А любой более или менее грамотный психолог (на определенной стадии — психиатр) объяснит, что подобные формулы из выражения гордости по щелчку сменой интонации превращаются в выражение ненависти — от «СССР на нас держится!» до «Украину грабят!».

Щелчок прозвучал в конце 1980-х. После чего еще четверть века новая установка развивалась вглубь и вширь: грабили не 100, а 200, 300, 1 000 лет, соответственно войнами, террором, «голодомором». Вот схема одного из топ-10 украинских интернет-изданий из вегетарианских нулевых. Схема не догма, за истекшие полтора десятилетия Владимир Святославович, Ярослав Мудрый и Юрий Долгорукий из «российских агрессоров» превратились в «украинских князей», но говорим же — психиатрия:

Исправить ситуацию «раньше» можно было в 1922 году, 100 лет назад. А сегодня… Возможно, в марте прошлого года пришло понимание того, что быстрый разгром киевского режима не только невозможен, но и… нежелателен.

Те украинцы, что сбежали в Европу и поливают кетчупом то свою промежность, то лицо Шендеровича, не опасны. В процессе установления контроля над Украиной необходимо нейтрализовать, выбить тех, кто готов «всегда и везде» убивать русских. Количество бандеровцев — это число. А тот государственный деятель в «Твиттере» недавно предположил, что этот конфликт вперемешку с перемириями, возможно, продлится десятилетия (какое-никакое, а тоже число). Есть и третье число — ежедневно нейтрализуемых. Можно составить взаимно коррелируемые формулы расчетов закрытия проекта «Украина» в 2020, 2030, 2040-х годах. Увы, допуски слишком велики. Ну и как тут прогнозировать? Но тренироваться надо. Так как автор в расчетах «степеней сомнения» обычно ошибается с точностью до наоборот, других советов с его стороны не будет.

Сказав «А», скажу «Б». Человек современного анатомического типа сложился 350—500 тыс. лет назад (толщина височной кости, высота верхней челюсти, затылочный угол и т. п. укладываются в расовые нормы). Абстрактное мышление сделало качественный скачок 70—100 тыс. лет назад. Но и сегодня подавляющее большинство мыслит весьма предметно: власть — это дворец падишаха. Разрушен дворец — разрушено государство. Поражение начинается в головах. Это понимают даже авторы украинских пабликов, которые писали после той атаки на Рублевку, что «теперь россияне поймут, что такое война». Они ошиблись в масштабах. Наверное, если бы киевляне ежедневно проезжали мимо сотен разрушенных зданий органов госуправления и — особенно — силовых структур, многие из них усомнились бы в существовании украинского государства.

Наконец, шестое из важнейших правил прогностики — поиск аналогий в истории («ничто не уникально на 100%») и, соответственно, поиск отличий исторического аналога от текущего оригинала.

Итого шесть принципов прогностики:

1. Антиреперные точки.

2. Управление прогнозом.

3. Взгляд противника.

4. Прогноз — процесс.

5. Степени сомнения.

6. Поиск аналогий.

Пункты 3, 4, 5 мы уже попутно разобрали. В нашем случае можно совместить пункты 1 и 6. С них и начнем. Аналогия — 1 и 2-й Венские арбитражи, когда Гитлер с помощью изменения границ мирил своих сателлитов. В результате 1-го арбитража 2 ноября 1938 года от Чехословакии (месяцем ранее потерявшей Судеты и Тешин) к Венгрии отошли территории южной Словакии и южного Закарпатья, населенные венграми. И не надо о «нацистском» наследии: «цивилизованный мир» тут же признал этот раздел. В марте 1939-го, после оккупации Германией остатков Чехии, Венгрия получила все Закарпатье и часть восточной Словакии, тоже уже сателлита Германии. «Цивилизованный мир» съел и это. Кстати, известная «гиена Европы» и здесь цапнула два кусочка на севере Словакии. В 1945 году Польша, как «жертва войны», эти две долины сохранила! Вы будете смеяться, но в сентябре прошлого года в польском Сейме обсуждался вопрос «возвращения» Чехией 368 гектаров «польской земли»: «неправильно демаркировали» после войны.

Также напомним, что ранее, когда 12 марта 1938 года Германия совершила аншлюс Австрии, Польша… завершила свой. 17 марта Варшава предъявила Литве ультиматум, требуя установить дипотношения, т. е. де-юре признать границы без Вильно. Литва сдалась. Так что оккупация Польшей Тешинской области в результате Мюнхенского сговора — только один из эпизодов похождений падальщика. Интересно, что по условиям сговора нацистов с «демократиями» вопросы с польским и венгерским меньшинством должны были быть решены через три месяца после «Судетского вопроса». Но Польша так опасалась, что Германия захватит кусочек ее будущей добычи, что ввела войска в Тешин… за два часа до того, как вермахт относительно законно начал ввод в Судеты. Т. е. в конце 1930-х именно Польша стала первым агрессором в Европе. Судеты немцы оккупировали бескровно, в Тешине поляки убили свыше 100 полицейских и мирных граждан, пытавшихся оказать сопротивление и просто не подчинявшихся приказам.

Впрочем, еще ранее, едва получив в результате Первой мировой узенький коридор к Балтийскому морю, Польша реанимировала мечту о государстве «от моря до моря» и некоего союза «Троеморье», разумеется под эгидой Варшавы. Тут же «подав заявку» на членство в клубе великих держав — потребовав хотя бы одну бывшую германскую колонию, т. к. членство в клубе определялось владением колониями. Хоть Того, хоть Новую Гвинею! А лучше как-то так переиграть дележку между Британией и Францией, чтобы Франция уступила Польше Мадагаскар. Малагасийцев отправить в ту же Новую Гвинею, а на Мадагаскар выселить европейских евреев! Ага, этот проект нацисты позаимствовали у поляков, и он был рабочим аж до 1940 года. Но отвлеклись.

В результате 2-го Венского арбитража 30 августа 1940-го Венгрия получила от Румынии северную Трансильванию — Секельфёльд, область в центре страны, населенную преимущественно венграми, и широкий коридор к ней, где венгры и тогда составляли меньшинство. Но в целом территория соответствовала доле венгров и немцев в Румынии. Хотите еще посмеяться? Англо-французы признали решения и этого арбитража (а вдруг Венгрия не вступит в войну? но через два месяца она вступила). Тогда же Румыния вернула Болгарии Южную Добруджу, которую захватила в ходе 2-й Балканской войны 1913 года. И в 1945 году она осталась за Болгарией!

Так что никакого «нацистского наследия». Венские арбитражи в качестве исторической аналогии планового регулирования границ приемлемы.

Переходим к пункту 2 — к управлению прогнозом через изменение европейских границ по инициативе, с подачи России. Чтобы не плодить карты, покажем на последней и будущие предполагаемые границы. Молдова получает Северную Буковину с Черновцами (где по переписи 1930 года украинцы составляли 11%, занимая четвертую строчку после евреев, румын и немцев). Вообще, границы средневекового княжества Молдова были стабильными на западе и востоке (Карпаты и Днестр), но не на юге, где их трепали кочевники и османы, и не на севере, то поднимаясь до Покутья, то откатываясь к Сирету и Черновцам. Возможно, Южную Бессарабию с Бендерами и Гагаузию с парой болгарских районов Молдовы лучше не присоединять к России сразу, а оформить в качестве независимых государств. В целом степень интеграции Молдовы и Румынии должна зависеть от степени доверия между Москвой и Бухарестом.

Венгрия получает де-факто венгерский Береговской район (Берегсаз) Закарпатья в границах 2020 года. Небольшие территориальные размены устранят транспортные проблемы. Удивляет щедрость некоторых политологов, предлагающих отдать Венгрии все Закарпатье, где венгры составляют менее 10%, а подавляющее большинство — украинцы, которые крепко держатся канонической Украинской православной церкви, а часть до сих пор борется за право называться русинами. Но и без всего Закарпатья венгры на территории бывшего Венгерского королевства получают мощный стимул в борьбе за воссоединение. Как будет решен вопрос венгерско-румынской границы, судить рано. Это может быть и широчайшая автономия Секельфёльда, и его воссоединение с Венгрией с коридором или в качестве анклава, и передача Венгрии только двух-трех пограничных румынских уездов. Да, несколько пограничных городов (Суботица, Сомбор, Апатин) потеряет и Сербия. Компенсируем позже. Зато кошмар будет обеспечен Словакии, Хорватии, а хорошая встряска Словении и Австрии. Тряхнет всю Европу. Если Словакия вовремя встанет на правильную сторону истории, Россия будет хорошим арбитром.

И тут Польша подкинула новый, просто шикарный инструмент управления прогнозом! Который можно использовать буквально сегодня, а не после спецоперации! Если для автора что-то и огорчительно, то это та «звериная серьезность», с которой мы «жестко отвечаем» на картографические происки врагов. Ведь крылья для наших «управляемых бомб» просто просятся в руки! Варшава, а следом и прибалты «отменили» Калининград. Заметим, на вполне официальном уровне — документами комиссий при каких-то инспекциях, сеймах и т. п. Всё! Этого достаточно для немедленного ответа официальным переименованием их городов! Как бы они потом ни пытались откатить ситуацию. И это будет не ребячеством и хулиганством с нашей стороны, а, напротив, абсолютно серьезным, можно сказать уважительным, отношением к инициативе коллег! Вот где можно в полной мере применить стиль нашего политика — героя «Твиттера».

Калининград на польских картах теперь Крулевац, а на прибалтийских — Караляучус, Караляучи, Кунингамяэ (все три — просто перевод немецкого «Кёнигсберг»). Литовцы — очаровашки: их комиссия не одобрила «официальное переименование», разрешив… «официальное использование» названия Караляучус. Вообще-то, в средневековой Руси Кёнигсберг тоже называли Королевцем, но это наше дело. А так… прекрасно. Мы переименовываем все города и области Польши вне ее границ на 1 сентября 1939 года в их исконные названия: Штеттин, Бреслау, Данциг, Мемель, Кольберг, Эльбинг и т. д. — все до единого. Соответственно, на картах Прибалтики будут только Вильно, Ковно, Рига (финское слово, усвоенное русским языком и означающее сарай для сушки зерна), Двинск, Режица (Резекне), Юрьев, Колывань (Таллин) и т. п. И никакой Эстонии. Только Чудь!

Где-то для экзотики можно оставить немецкие и шведские названия (Моонзунд, например), где-то переиначить в русские. Не было до 1945-го никакого Ольштына. Был Алленштейн, чье название поляки только «ополячили». Почему бы Палангу не назвать Паланкой (легкое укрепление), а Либаву (Лиепаю) — Любавой, как называли город царские офицеры? Карты губерний Российской империи нам в помощь. И помним, что к моменту высадки ордена меченосцев под Ригой в 1202 году (после нескольких поражений от русских объединился с Тевтонским орденом) русские освоили половину нынешней «Латвии» и «Эстонии» — русская крепость Кукейнос/Куконос (Кокнесе; а «нос» — это мыс) стояла в 85 км от Риги, а крепость Волин (нем. Феллин, Вильянди) — в 60 км от Рижского залива. Для удобства читателей карт пунктиром, а то и небольшим изменением интенсивности цвета выделим области исконных немецких названий польских и литовских (Мемельский край) территорий. И все должно быть честно! Занеманская Литва входила в состав Царства Польского — вернем ей польские имена: Волковышки (Вилкявишкас), Шаки (Шакяй), Вержболов (Вирбалис), Владиславов (Кудиркос-Науместис) и т. п. Нам чужого не надо.

А как же Калининград? А что, разве мы в своих энциклопедиях и учебниках скрываем то, что он когда-то назывался Кёнигсбергом? Вот и укажем старые названия двух-трех городов области мелким бледным шрифтом в скобках.

И ни слова на всех этих картах про Германию! Мы просто отрабатываем с польскими и прибалтийскими коллегами новые картографические реалии. Но немцы должны видеть такие карты с немецкими названиями как можно чаще. И… Бинго! Рунет взорвался возмущением и требованием «жестко отреагировать» на публикацию «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг», где Калининград назван «Кёнигсбергом». Друзья, поймите, они уже работают на нас! Без всякого нашего участия! Поймите, что субъект РФ Балтийский край — это хорошая компенсация за Калининград (Россия — свободная страна, недовольным — «чемодан — вокзал — Канада»; надеюсь, я не сказал ничего неприемлемого для уха прибалтов?). А само слово «Кёнигсберг» — это приговор полякам и прибалтам. Они просто еще не поняли, какого зверя разбудили. В общем, хорошие границы для западного мыса Евразии — перед вами. Ну где тут место для какого-то Евросоюза?

Но мы… мы жуем субстанцию. Хотя поляки стараются вовсю. В 2017 году комиссия Сейма Польши по репарациям оценила нанесенный Германией ущерб в годы войны в $ 48,8 млрд. В следующем году планка поднялась до $ 543 млрд. Потом поляков что-то отвлекло, но в мае этого года замглавы МИД Польши Аркадиуш Мулярчик вручил группе депутатов бундестага доклад о репарациях с требованием… в € 1,3 триллиона. Добавив, что, вообще-то, эта сумма — результат «консервативного расчета». Не прошло и трех дней, как сам премьер-министр Матеуш Моравецкий голосом вагонного попрошайки сообщил немцам, какая сумма репараций «хотя бы в минимальной степени» облегчит бюргерам боль от «потерь, слез и моря крови», которые они причинили полякам, — € 13 (тринадцать) триллионов.

Есть много способов, методик, приемов, с помощью которых следует объяснять и объяснять немцам, что они искупили преступления нацистов 1930—1940-х. Страшно то, что почти 80 лет, не поднимая головы, они не заметили, что снова работают на нацистов. Строящих свой «национальный социализм» за счет ограбления мира. Немцы должны поднять голову. Сломы такого рода происходят почти мгновенно. Давайте прогнозировать и управлять своими прогнозами.

Альберт Акопян (Урумов)