«КОНФЛИКТ С АНГЛИЕЙ КОНЧИЛСЯ ТИХО, МИРНО И ПОЗОРНО»

ВЛАДИМИР ТИХОМИРОВ

Демонстрация протеста против ультиматума Керзона. Фото: РИА Новости

Архиепископ Римско-католической церкви в России Ян Гиацинтович Цепляк был арестован чекистами в ходе погрома храма Святого Сердца Марии в Могилёве, причём ровно по тому же самому делу, что и патриарх Православной церкви Тихон. Шла кампания по изъятию церковных ценностей, и предстоятелю всех католиков в России, как и патриарху Тихону, инкриминировалось воззвание с призывом не отдавать церковные ценности в руки атеистов, причём католический архиепископ даже ссылался на те же канонические правила, что и патриарх Тихон. 

И так же, как и воззвание патриарха, послание архиепископа Цепляка повлекло за собою ответную реакцию ОГП, где было сфабриковано дело «ватиканских  контрреволюционеров», которые передавали церковные реликвии в Польшу.

По этому делу был арестовано 14 священников, включая и прелата храма Святого Сердца Марии в Могилёве Константина Будкевича. 

В самом начале марта 1923 года монсеньор Цепляк вместе с остальными фигурантами дела был перевезён в Москву для специального показательного процесса, который был своего рода прелюдией к процессу над патриархом Тихоном. Они даже обрадовались суду: у них появился шанс донести людям правду о невиданных доселе гонениях на христианство в стране победившего пролетариата. Они верили, что Европа сумеет защитить их, что в конце концов Ватикан скажет своё слово. 

Вскоре прелат Будкевич и архиепископ Цепляк были приговорены к расстрелу. Правда, в расстрельный подвал отправился только Константин Юлианович, а вот архиепископа Цепляка большевики решили помиловать, заменив смертную казнь на 10 лет тюремного заключения. Архиепископ всё-таки… Пусть побудет в заложниках. 

В Бутырской тюрьме он и дождался помощи Запада: сам британский министр иностранных дел Джордж Натаниэл Керзон, маркиз Керзон Кедлстонский, вспомнил об арестованных священниках в своём меморандуме, который в Советском Союзе получил название ультиматума.

Задержка объяснялась просто: куда больше маркиза Керзона Кедлстонского интересовали вопросы рыбных промыслов британских моряков, чем судьба каких-то священников – что православных, что католиков.

Ян Гиацинтович Цепляк. Фото: общественное достояние

* * *

Отношения России и Британии не всегда были враждебными. Напротив, со времён Средневековья Москва и Лондон активно дружили торговыми домами – пока русские купцы исправно поставляли лён, пеньку и пушнину. Но в XIX столетии стремительный рост Российской империи превратил нас не только в конкурентов, но и в смертельных врагов. Появился даже термин «Большая игра» – про соперничество двух сверхдержав в Азии. 

Дух соперничества перекочевал и в ХХ век.  

Даже участие России и Британии в Антанте ничего принципиально не изменило в этом отношении  – для британского истеблишмента это был вынужденный и временный союз, в котором русским солдатам отводилась роль «пушечного мяса».

Лондон поддержал и заговор военных против государя императора в феврале 1917-го: смещение царя позволило британским элитам спокойно «забыть» обо всех обещаниях, данных России накануне войны. 

Более того, появился соблазн разжиться и новыми русскими колониями – за счёт  отторжения территорий у бывшей Российской империи. 

Ещё в марте 1917 года в Лондоне состоялась конференция премьер-министров и министров иностранных дел стран Антанты. На ней был рассмотрен доклад генерала Альфреда Нокса, британского военного атташе в России, который рекомендовал направить в Мурманск и Архангельск 5 тысяч солдат. Формальным поводом для интервенции было стремление защитить склады с оружием и снаряжением, которые англичане поставили для царской армии. 

Также в Париже была подписана секретная англо-французская конвенция о разделе влияния в России. Формально она преследовала цели борьбы с врагами в мировой войне, но фактически означала договор о раздроблении бывшей Российской империи на колониальные «бантустаны».

Но потом, когда Восточный фронт посыпался, британцы поняли, что поторопились выводить Россию из игры. И они стали искать того «военного диктатора», кто вернёт в страну железную дисциплину, а русскую армию – на фронт. Сначала они поддержали генерала Лавра Корнилова, фактически спровоцировав того на мятеж против Временного правительства, затем – адмирала Колчака, свергнув ради «Верховного Правителя Сибири» последнее легитимное правительство России. 

Что ж, обе ставки не сыграли.

И уже к 1921 году стало ясно, что Лондону, несмотря на всю прежнюю риторику, придётся договариваться вовсе не с белыми, но с большевиками. 

И тогда в Лондоне предложили «обнулить» отношения. 6 марта 1921 года было заключено советско-английское торговое соглашение, и сам британский премьер Ллойд Джордж, выступая в парламенте, призвал отказаться от прежних намерений задушить Россию в экономической блокаде: 

– Большевики теперь сильнее, чем когда бы то ни было… Мысль о том, чтобы уничтожить большевизм военной силой, – безумие. Военный поход против большевиков сделал бы Англию большевистской и принёс бы Лондону власть Советов.

Ллойд Джордж. Фото: общественное достояние

* * *

Но затем случился конфликт по поводу рыбы. 

Дело в том, что во времена Российской империи морские границы государства проходили в трёх милях от берега. Но затем многие государства мира, включая и Великобританию, стали отодвигать морские границы на 12 миль. Когда же их примеру последовало и  правительство СССР, возмущению британцев не было пределов: английские рыбаки привыкли считать своими все прибрежные воды Белого моря. Вскоре дело дошло и до ареста трёх английских траулеров, один из которых – «Магнета» – вскоре затонул. 

Мурманская газета «Полярная правда» так описывала случившееся: «“Магнета” была задержана 31 января 1922 г. в советских водах в районе Харлова, в расстоянии не далее 9 миль от берега, во время тралового лова рыбы и отведена в губу Порчниху. Быстро налетевший ураган и снежная буря поставили в тяжёлое положение как “Магнету”, так и задержавший её русский тральщик. Буря и густой снег продолжались около суток. Снег шёл настолько густо, что “Магнета”, находившаяся в близком расстоянии от русского судна, слабо была различима. Порывом урагана она была сорвана с якоря и носилась по бухте. Русский тральщик также терпел бедствия. На русском судне находились в виде заложников штурман “Магнеты” и матрос, а на “Магнете” – два русских моряка-конвоира. 1 февраля ураган потопил “Магнету”. Советский тральщик принимал все меры для оказания помощи, но спасти “Магнету” было свыше его сил. На “Магнете”, кроме 10 англичан, погибли 2 русских военных моряка…»

Также был задержан и траулер «Св. Губерт». 

«Тщательно разработанное следствие по делу “Губерта”, опираясь на несколько экспертиз, установило, что “Губерт” был задержан не далее чем в 11 милях от берега, но буй, выставленный “Губертом”, вокруг которого он ловил рыбу, находился в 9 милях от Териберкского мыса»,  – писала газета «Полярная правда». 

Судно было арестовано, отконвоировано в Мурманск, заведено дело. Суд постановил: «конфисковать в пользу РСФСР судно со всеми приспособлениями, снаряжением и грузом, находящимся на нём; капитана Лейтона и всех его сотрудников как эксплуатируемых капиталистической компанией тружеников освободить от всякого наказания, отчислив в их пользу 10% улова»... Мурманские жители знают, что капитану «Джонсона» фактически не пришлось отбывать никаких принудительных работ, т.к. срок нахождения на своём судне в Мурманском порту был целиком зачтён ему в наказание. Кто был на суде по делу «Джонсона» – тот видел, что капитан благодарил судей за данное ему «наказание». Он даже отказался от подачи кассации и только по настоянию британского представителя Ходсона подал её, на что и указал в своей «жалобе».

* * *

Конечно, все эти разногласия можно было бы уладить и без ультиматумов, но в начале 1923 года Великобритания, несмотря на одержанную победу в войне, оказалась на грани дефолта и экономического кризиса. Во многих отраслях производства ситуация оказалась даже хуже, чем до Первой мировой войны. Стоимость жизни – на 80% выше, чем до войны, доходы страны в 1922 году, напротив, оказались на 1 млрд фунтов меньше, чем в 1914 году. Бывший премьер-министр страны Ллойд Джордж в обращении к парламенту горько признавал: 

– Мы стоим на пороге долгой депрессии, подобной которой нашему поколению ещё не приходилось видеть.

Всё это привело к тому, что по итогам выборов в ноябре 1922 года лейбористы не только впервые в своей истории вошли в парламент, но, завоевав 142 депутатских мандата, получили статус официальной оппозиции, обогнав расколотых либералов.

В мае 1923 года новым лидером консервативной партии и одновременно премьер-министром стал Стэнли Болдуин, с именем которого связывают такое явление, как новый консерватизм. Он призван был собрать под знамена тори широкие слои нации – и богатых, и бедных, верящих, что консервативная партия – это не реакционная сила, а движение по пути умеренных, но прогрессивных реформ. Но в действительности новой идеологией «неоконов» стала борьба с Советской Россией и советским влиянием.

Стэнли Болдуин. Фото: общественное достояние

* * *

Ухватившись за инцидент с рыбаками, лорд Керзон составил свой свой ультиматум из 25 требований к СССР с многочисленными пунктами и подпунктами. 

Первые 13 пунктов и три раздела были посвящены «непозволительной» деятельности советских властей в «зоне британских интересов», то есть в Иране, Афганистане и Индии.

При этом британский МИД пошёл на такие беспрецедентные в дипломатии меры, как перехват дипломатической почты советских дипломатических представителей.

В частности, лорд Керзон привёл цифры, которые тратили посланцы Коминтерна на поддержку революционной и «антибританской деятельности» в Северной Персии и конкретно Тегеране. Также была опубликована депеша советского представителя в Кабуле Фёдора Раскольникова, который в начале 1923 года писал о необходимости «усилить несомненно существующий кризис созданием разрыва между Афганистаном и англичанами», а также о том, что «немедленная доставка оружия и денег будет иметь огромное значение».

Также из перехваченных шифровок стало известно, что советское правительство выделило 80 тысяч фунтов стерлингов британским коммунистам и 120 тысяч фунтов стерлингов индийской коммунистической партии.

Это – заметим – происходило в те годы, когда жестокий голод, вызванный политикой «военного коммунизма» и продразверсток,  охватил 35 губерний РСФСР. Экстренную помощь голодающим Советской России тогда оказала Американская организация помощи ARA (American Relief Administration) во главе с Гербертом Гувером, чьи поставки спасли от голодной смерти в буквальном смысле миллионы людей.

* * *

Отдельный пункт ультиматума касался «религиозного вопроса». 

Лорд Керзон писал: «В течение прошлого года в России имел место ряд событий, приведших к судебному процессу, к осуждению и в некоторых случаях к казни выдающихся русских священнослужителей, занимающих высокие посты в иерархии православной и католической церквей в России. В июле 1922 г. петербургский митрополит Вениамин и десять других священников были преданы суду, приговорены к смертной казни и, как полагают, были казнены за то, что они воспротивились конфискации церковного имущества. В конце марта 1923 г. архиепископ Цепляк и монсиньор Буткевич, руководящие римско-католические прелаты в России, были осуждены за якобы враждебные действия по отношению к Советскому Правительству и были приговорены: первый – к 10 годам одиночного заключения, а второй – к смертной казни, каковые приговоры были приведены в исполнение. Католикос Грузии и кутаисский епископ на Кавказе находятся под арестом в Тифлисе в ожидании суда. Патриарх русской православной церкви Тихон был в мае 1922 г. взят под строгий арест и в скором времени будет судим (суд, очевидно, лишь временно отложен) по обвинению в контрреволюционной деятельности… Как таковые, эти деяния вызвали глубокий ужас и негодующие протесты во всём цивилизованном мире…»

Джордж Керзон. Фото: Library of Congress

В последнем подпункте лорд Керзон дал правительству СССР всего десять дней на подготовку ответа: «Правительство Его Величества не имеет ни желания, ни намерения вступать в длительный и, возможно, неприятный спор по какому бы то ни было из перечисленных вопросов; но если в течение 10 дней по получении сего сообщения Комиссариатом Иностранных Дел Советское Правительство не примет на себя полного и безусловного удовлетворения требований, предъявленных в сем меморандуме, Правительство Его Величества будет считать, что Советское Правительство не желает поддерживать существующих между ними отношений». В этом случае лорд Керзон пригрозил разорвать Торговое соглашение с СССР и включить режим экономических санкций. 

* * *

В Москве ультиматум был получен 11 мая, и сразу же в газетах появился разухабистый призыв: «Не боимся буржуазного звона, ответим на ультиматум Керзона!», который попал на страницы романа Ильфа и Петрова. 

Комсомольцы пели хором:

Пиши, Керзон, но знай ответ:

Бумага стерпит, а мы нет!

Публиковали и строки Маяковского: 

И снова пастью ощеренной

Керзон

лезет на Чичерина.

«Каждому шпиону,

который

кого-нибудь

когда-нибудь предал,

уплатить по 30

и по 100 тысяч.

Затем

пересмотреть всех полпредов.

И вообще…

самим себя высечь».

Также по всей Советской России были организованы массовые демонстрации протеста, во время которых носили чучело этого самого маркиза Керзона и предлагали дать ему ответ. 

* * *

Маркиз Керзон дал большевикам 10 дней, но те справились с опережением графика:  уже 11 мая в ответной ноте Советское правительство ответило по пунктам на обвинения Керзона. Но это был документ для «внутреннего употребления» – в Лондон этот документ так и не был отослан. 

Зато во второй ноте от 23 мая советское правительство практически удовлетворило все требования британцев, но шуму из этого уже не делалось. 

В своём дневнике Михаил Булгаков так оценил итоги ультиматума Керзона: «Нашумевший конфликт с Англией кончился тихо, мирно и позорно. Правительство пошло на самые унизительные уступки, вплоть до уплаты денежной компенсации за расстрел двух английских подданных, которых советские газеты упорно называют шпионами».

Также советские власти освободили арестованные английские траулеры, разрешили британцам лов рыбы в прибрежных северных водах вне трёхмильной зоны впредь до урегулирования этого вопроса на международной конференции, выплатили компенсации пострадавшим от советской власти англичанам, на время прекратили наиболее громкие процессы против духовенства. 

* * *

Уступчивость Москвы объяснялась просто: в НКИД  были уверены, что ультиматум является идеологической подготовкой к новой иностранной интервенции против СССР. 

В письме Генеральному секретарю ЦК РКП(б) Сталину нарком Чичерин писал, что «надо быть готовыми ко всему» в связи с планами Польши провести в течение лета мобилизацию сразу трёх возрастов. В числе других угроз он также выделял «вероятный новый взрыв басмачества», возможное нападение со стороны Маньчжурии, причём сразу трёх вероятных противников: правителя трёх северовосточных провинций Китая Чжан Цзолиня, маньчжурских белогвардейцев и японцев, возможное восстание в Грузии, а также вторжение белофиннов в Карелию.

Георгий Чичерин. Фото: общественное достояние

Конфликт усугубился убийством 10 мая 1923 года в Лозанне (Швейцария) советского дипломата Вацлава Воровского, который прибыл туда в составе делегации на Лозаннскую международную конференцию. Воровский был убит бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином Морисом Конради, потерявшим родных во время революции в России. 

Конради заранее готовил покушение. Взяв с собой браунинг, он пошёл в ресторан гостиницы «Сесиль», выпил там несколько рюмок и, прокричав: «Вот вам, коммунисты!» – открыл огонь. 

Застрелив Воровского и ранив двух его помощников, Конради отдал револьвер метрдотелю: 

– Я сделал доброе дело – русские большевики погубили всю Европу… Это пойдёт на пользу всему миру.

В тот же день Совнарком обвинил Федеральный Совет Швейцарии в попустительстве убийцам и возложил на него ответственность за случившееся. Москва ожидала наказания убийц и ответственных, но суд в кантоне Во полностью оправдал Конради. 

Вскоре последовали новые протесты Москвы, а 20 июня был издан декрет ВЦИК и СНК «О бойкоте Швейцарии». Все отношения РСФСР со Швейцарией были разорваны. 

* * *

Тем не менее победа над большевиками не принесла консерваторам столь желанной победы в парламенте. Более того, советско-английский конфликт стал причиной полного разгрома партии тори на выборах  в октябре 1924 года. 

К власти в стране впервые в истории Британии пришло лейбористское правительство Джеймса Макдональда, которое было неплохо расположено к СССР.

Впрочем, лейбористы продержались недолго, уступив место снова консерваторам. И в 1927 году возник новый британский ультиматум – тогдашнего министра иностранных дел Остина Чемберлена (родного брата будущего премьера страны Нэвила Чемберлена, который станет соучастником «Мюнхенского сговора» с Гитлером). Британия вновь требовала прекратить революционную пропаганду во всём мире, а также поддержку партии Гоминьдан в Китае.

Остин Чемберлен. Фото: общественное достояние

 Советское правительство на сей раз было настроено гораздо более решительно. 

* * * 

Лето 1927 года вошло в историю как «лето военной тревоги», когда ЦК ВКП(б) призвал граждан готовиться «к худшему случаю» – к войне. Был начат сбор средств на постройку эскадрильи «Наш ответ Чемберлену», повсюду шли беспрерывные митинги с резолюциями, учения с противогазами, а ЦК ВКП(б) выступил с обращением, в котором призвал советский народ «быть готовым к отражению империалистической агрессии и контрреволюционной войны».

Нарком иностранных дел Георгий Чичерин, вспоминал, что, вернувшись в Москву летом 1927 года после долгого лечения в Германии, он не узнал страны. 

«В Москве все говорили о войне, я пытался их разубеждать, – писал Чичерин. – Никто не собирался нападать на нас, говорил я. Потом один сотрудник просветил меня. Он сказал: 

– Тсс! Нам это известно. Но мы должны использовать эти слухи против Троцкого!»

Действительно, в 1927 году соперничество между Сталиным и Троцким вошло в решающую стадию. Оппозиционеров, которых стали представлять как агентов британских империалистов, отсекли от прессы, троцкистам не давали слова на партсобраниях, шельмовали и лишали партбилетов. В октябре Троцкого и Зиновьева исключили из ЦК, в ноябре – из партии. Попытка оппозиции организовать 7 ноября в Москве альтернативную демонстрацию была разогнана, многие троцкисты были арестованы. Наконец, прошедший в декабре XV Съезд партии объявил о полной «ликвидации троцкистско-зиновьевского блока».

Именно на этом фоне политика нэпа была свёрнута. Был взят новый курс на ускоренную индустриализацию и коллективизацию – ради ускоренного вооружения  страны и подготовки её к новой войне.