Лётчик ВКС России: Сейчас украинский пилот — это смертник

«Сбивать такую бомбу украинским войскам нечем, а эффективность её применения высочайшая».

  Лётчик ВКС России рассказал газете ВЗГЛЯД о новых видах боеприпасов, используемых российской боевой авиацией, о премировании лётного состава за поражение целей противника и о том, как удалось выбить лучших украинских пилотов.

  На вопросы газеты ВЗГЛЯД согласился ответить один из лётчиков ВКС России, в настоящий момент участвующий в украинской спецоперации. По понятным причинам, имя редакция не указывает.

  Офицер является командиром экипажа на истребителе-бомбардировщике Су-34, иначе говоря, обеспечивает непосредственное прикрытие наступающих российских частей на линии соприкосновения. Сейчас это одна из самых опасных военных профессий.

ВЗГЛЯД: СВО продолжается уже больше года. В какой мере эту операцию можно сравнить с другими конфликтами, в которых вы участвовали — например, сирийским?

Лётчик: СВО на Украине по сравнению с сирийским конфликтом — это небо и земля. Там нам противостояли бедуины в шлепках, у которых были только ПЗРК. Если у них и было что посерьезнее, то мы это быстро подавили и уничтожили. У ВКС РФ в Сирии было полнейшее превосходство в воздухе, мы летали как хотели и делали что хотели. Подцепить могли разве что при полетах на высоте ниже 6000 метров.

В ходе СВО на Украине ситуация в корне другая. Нам противостоит глубоко эшелонированная система ПВО средней и большой дальности, которая до сих пор доставляет нам проблемы.

    Украинская армия — сильный противник. Нам противостоят профессионалы советской школы, учившиеся в тех же академиях, что и мы. 

  Поначалу нам встречались и высоко мотивированные бойцы. А войне ведь главное — это моральный дух. Наибольшую опасность представляли вот эти, с крестами и свастиками на груди и промытыми мозгами. Эти бодались очень сильно. Но сейчас постепенно идёт перемалывание личного состава ВСУ. Инициатива на нашей стороне, и важно её не потерять.

ВЗГЛЯД: Ваша оценка лётчиков ВСУ с точки зрения индивидуального лётного мастерства?

Лётчик: К противнику мы относимся с уважением. Поначалу у ВСУ были сильные пилоты. Но будь ты даже суперлётчик, многое зависит от машины, на которой ты летаешь, и от применяемых тобой ракет. От одной ракеты ты ещё как-то можешь попробовать увернуться, а если по тебе две пойдут?

  На современных российских истребителях, например, Су-35, прекрасный прицельный комплекс, который позволяет мониторить не только воздух, но и землю. А также — хорошие дальнобойные ракеты, которые дают нашим л1тчикам значительное преимущество. Противник иногда даже не понимает, что наш истребитель его видит и облучает — потому что его техника требует выхода на другую, более короткую дистанцию стрельбы. И как только противник выходит на рубеж пуска — он сразу получает в лоб пару наших ракет.

  Поэтому уже в первые месяцы самых сильных лётчиков противника российские ВКС повыбивали. Насколько я знаю, в прошлом году из единственного на Украине военного авиационного училища в Харькове был выпуск с третьего курса. А положено учиться пять лет. Что такое третий курс? Это когда по сокращённому курсу научили взлету и посадке, и все. Пока ты 10-15 лет не отработаешь по-настоящему военным лётчиком и не научишься на автоматизме выполнять боевые задачи — ты просто летающая мишень.

Поэтому период летной деятельности украинских летчиков сильно сократился. Сейчас мы видим, что фактически украинский пилот - это смертник.

ВЗГЛЯД: В последнее время много сообщений о том, что лётчики ВКС России стали использовать новые виды боеприпасов. Что это за боеприпасы?

Летчик: Да, недавно, например, на вооружение истребителей поступили новые дальнобойные ракеты «воздух-воздух». В итоге сейчас тактика работы истребителей выглядит так. Наши истребители стоят в воздухе возле границы, дежурят, ждут самолёты противника. Как только самолёт противника взлетел и поднялся выше 50-100 метров высоты, он тут же становится виден в прицел. Чтобы выполнить свою боевую задачу (отработать по нашим позициям), ему нужно сделать подскок, то есть подняться выше. Как только он делает подскок, по нему тут же пускают ракету.

  Поэтому сейчас украинские ВВС могут работать только эпизодически, исподтишка. Они стреляют ракетами HARM. Это противорадиолокационная ракета, но ВСУ их перепрограммировали для работы по земле, по заложенным в программу координатам. Тактика летчиков ВСУ такова — выйти в определённую точку, пустить ракету, снова уйти на предельно малую высоту и свалить.

  Но наши истребители отлично выполняют свою работу. Раньше я шутил, что наши истребители только на показательных выступлениях умеют фигуры крутить, но теперь готов взять свои слова обратно. СВО все расставила по своим местам. Ребята у нас действительно молодцы. Истребители выручали, спасали и прикрывали нас, бомбардировщиков, много раз. Если сопровождают истребители, то работать гораздо спокойнее.

ВЗГЛЯД: Среди новых боеприпасов упоминаются не только ракеты «воздух-воздух», но управляемые авиабомбы. О чём идёт речь?

  Лётчик: Многое не расскажу, но в целом — да, это правда, мы их стали использовать. Есть у нас управляемые и 500-килограммовые бомбы планирующие, и 1500-килограммовые, и много других управляемых дальнобойных средств.

Противоборствующая сторона оценивает их также высоко.

  В частности, есть такая УПАБ-1500Б (управляемая планирующая авиабомба), полторы тонны весом, дальность ее до 50 км, бьет она достаточно точно. Она предназначена для поражения особо защищенных объектов, ну и по пехоте она тоже шарахает некисло.

ВЗГЛЯД: Это все новые изделия?

Летчик: И да, и нет. Слава богу, что с советских времен на складах осталось значительное количество авиационных боеприпасов, сейчас они очень выручают. Спасибо, что в ельцинские времена их не разворовали. Обычные авиабомбы на авиажаргоне мы называем «чугун». Это свободно падающие авиабомбы, которые нужно сбрасывать непосредственно над целью, а значит, в зоне работы ПВО противника.

  Но в последнее время в войсках появилось новое средство, называется УМПК (универсальный модуль планирования и коррекции). Оно прикрепляется к обычной 500-кг авиабомбе. С его помощью советская авиабомба за короткое время превращается в современную, дальнобойную и планирующую, и по спутниковой навигации наводится на цель. И пускать ее на цель можно в полной безопасности, за пределами дальности поражения средств ПВО противника.

   УМПК очень прост и дешев в производстве, но с его помощью точность старых боеприпасов повышается до точности дорогой высокоточной ракеты. Сбивать такую бомбу украинским войскам нечем, она на радарах почти незаметна. А эффективность ее применения высочайшая.

  Отдельно хочется упомянуть нашу промышленность. Любые недочеты техники, о которых мы упоминаем, очень быстро исправляются. С непростой задачей увеличить масштабы производства и не потерять в качестве они справились и справились достойно. Качество не то что не ухудшилось – оно улучшилось.

ВЗГЛЯД: Как происходит взаимодействие авиации с другими родами войск?

Летчик: Авиация работает не только и не столько сама по себе, сколько в интересах других родов и видов войск. Например, мотострелков или десантуры, чтобы уничтожить укреп или нанести удар по живой силе. Есть и обратная зависимость — пехота помогает авиации, выявляет и уничтожает комплексы ПВО противника.

   Например, беспилотники пехоты выявляют какую-то цель, скажем, комплекс ПВО, и по ней сразу же начинает работать и пехота, и артиллерия, и ракетчики. И тем самым все помогают друг другу, чтобы пробить брешь в обороне противника. А уж в пробитую брешь, когда вся техника противника уничтожена, на этом участке фронта можно двигаться далее. В образовавшийся прорыв проходит опять-таки пехота, и авиация ей активно помогает — у противника земля под ногами горит, в прямом и переносном смысле.

С точки зрения координации очень помогло то, что руководство авиацией возвращено из округов командованию ВКС. Уже командование ВКС вместе с командующими других родов и видов сил координирует совместную работу.

ВЗГЛЯД: Бытовые условия во время боевых действий приемлемые? Как вы живете с точки зрения быта, эмоциональной разгрузки? Можно ли видеться с членами семьи, друзьями, женами?

   Летчик: Условия в зоне боевых действий разные. Где мы только не жили — и в профилакториях, и в санчастях. Но мы люди неприхотливые, нужна только койка, подушка, туалет, душ, кухня. Иногда нас навещают супруги и подруги, на два-три дня. Для этого подыскиваем время, меняемся, друг друга страхуем с точки зрения летных смен.

  А чтобы не очерстветь, ухаживаем и заботимся о братьях наших меньших. В одном месте у нас было аж шесть собак прикормленных. О них и заботились. Они, кстати, и благодарили за это – завидев чужого на территории поднимали лай, и ты уже точно знал, что что-то не так.

ВЗГЛЯД: Ощущение опасности от работы присутствует? Не нервирует присутствие ежедневного риска для жизни?

Летчик: Опасность в нашей работе есть всегда. Самолет — сам по себе сложный механизм. При выходе из строя одних систем ты спокойно садишься, а при отказе других, таких как шасси, начинаешь решать – либо выходить в район катапультирования, либо пытаться посадить самолет на брюхо. И тут уже исход непредсказуем.

  Были случаи, когда пилоты сажали самолет на брюхо, выпускали парашюты и он даже не выкатывался за пределы ВПП. Но может случиться и по-другому: самолет разворачивает на 90 градусов, происходит капотирование, разлив керосина и экипаж может сгореть заживо, если не сумеет выбраться из кабины.

  Так что даже в мирное время профессия тоже может быть опасной. А что касается военного времени, так мы к нему готовимся, учимся.

ВЗГЛЯД: Есть что-то, что летчики обязательно берут с собой в кабину во время вылета на боевое задание?

  Летчик: В полет с собой берем всегда следующие элементы: разгрузка, оружие, индивидуальная аптечка (ее подбирает каждый сам себе), фонарик, нож-стропорез, радиостанция, пару шоколадок или сосательные конфетки. В пустынном варианте (в Сирии) всегда с собой брали фляжку с чистой водой. Я также всегда брал с собой таблетки от живота — если вдруг прихватит, а такое бывало.

ВЗГЛЯД: По интернету ходят таблицы премиальных — сколько платят летчикам за поражение техники противника. Они соответствуют реальности?

Летчик: Да, за цели платят. Оплата происходит на основании соответствующей таблицы — там указаны виды техники, за уничтожение которой премируют: самолеты, вертолеты, бронетехника ит д. В среднем одна цель стоит 50 тысяч рублей. И денежное довольствие у летчиков хорошее, не жалуемся.

  Но разумеется, служим мы не за деньги. В моем понимании, нет ничего выше и достойнее, чем быть военным, защищать свою Родину. А это и есть наша основная задача. Если потребуется, то и жизнь ради этого отдадим.