Одна Победа. Одна на всех…

Война – это НЕ спортивное военно-техническое соревнование.

Война – это политика.

Войны порождаются политическими причинами, ведутся в политических целях и оканчиваются в меру достижения или недостижения политических задач.

Главный критерий войны или отдельной военной операции – ее политический эффект, то есть то, какое впечатление создано в ходе боевых действий – как на сражающихся, так и на наблюдающих со стороны: и со стороны масс, и со стороны политических элит.

Вопрос не в том, уничтожены или не уничтожены войска противника, вопрос в том, лишены ли они, а еще в большей степени – элиты противника –воли к борьбе. И еще – какое впечатление произведено на тех, кто готов либо не готов оказать той или иной стороне поддержку извне.

Гарантировавшие Польше поддержку Франция и Великобритания не сделали ничего реального для осуществления этой поддержки после начала ее войны с Германией – просто потому, что увидели развал польской обороны в первые дни после 1 сентября 1939 года.

Нападение Гитлера на СССР было ускорено впечатлением, которое на него произвела выигранная, но затянувшаяся советско-финская война.

США и Великобритания стали всерьез рассматривать вопрос о поддержке СССР, увидев провал блицкрига и жестокие удары РККА по вермахту.

В августе 1941 года Жуков как начальник Генштаба предупреждал Сталина о возможном котле вокруг Киева и предлагал Киев сдать.

Сталин назвал его предложение чушью и согласился на отставку Жукова из Генштаба.

Битва за Киев закончилась колоссальным котлом в полмиллиона человек, включая гибель командования.

Только по итогам сражения Гудериан оценил его итоги как «крупный тактический успех» с сомнительным стратегическим значением – отвлечение войск группы «Центр» от ее главной задачи – взятия Москвы.

С военно-тактической и военно-технической точки зрения Жуков, предлагая оставить Киев, был абсолютно прав.

Но Сталин исходил из политических и стратегических задач: он вел переговоры с представителями Рузвельта и Черчилля, заверил их в удержании линии обороны от Киева до Ленинграда, и сдать Киев без боя в этой ситуации означало признать поражение РККА и поставить под вопрос поддержку будущих союзников.

Киев сдали, потеряв полмиллиона человек, но, с одной стороны, подтвердив способность к жестокому сопротивлению, с другой – оттянув на юг ударные силы группы «Центр» — с одной стороны, это сорвало на тот момент удар на Москву и дало возможность подготовить ее к обороне, с другой – продемонстрировав всем, что немецкие группы армий уже неспособны без поддержки соседей решать поставленные перед ними задачи.

Проигранная и жестокая битва за Киев, срыв немецкого наступления на Москву, контрудар под Ельней показали будущим союзникам, что СССР способен сражаться и ему имеет смысл помогать.

В принятии таких решений всегда сказывается произведенное впечатление, которое может быть и отражением реальности, и ее искусной интерпретацией.

За ходом сражения, кроме основных интересантов, всегда наблюдает масса политических гиен, выбирающих политическую сторону для присоединения.

Почему в начале кампании на Украине в феврале и марте 2022 года Зелинскому приходилось жаловаться, что кроме политических солидарностей НИкто ему НЕ хочет помогать – потому что российские войска стремительно продвигались вглубь Украины.

Почему он стал стремительно наглеть в апреле и мае – потому что некие анонимные генералы в руководстве российской армии добились отвода российских войск из-под Киева.

Ровно в силу этих же причин Швеция и Финляндия колебались в вопросе вступления в НАТО в начале марта – и объявили о решении вступить в НАТО в мае.

У решения отвести войска из-под Киева, Чернигова, Сум, а теперь еще и из-под Харькова могла быть тысяча военно-технических причин и военно-тактических причин, и в этом плане этот отвод может быть тысячу раз оправдан и правилен: как и предложение Жукова Сталину в 1941 году сдать Киев без боя и сохранить войска.

Только если одна сторона отводит войска от столицы противника, чем бы это не было вызвано на самом деле, политически этот отвод воспринимается как крупнейшее поражение: и с неизбежностью замершие в нерешительности союзники противника бросаются ему на помощь, гиены из колеблющейся нейтральности переходят на сторону врага, а твои собственные потенциальные союзники начинают впадать в задумчивость…

Такой отвод войск, объявленный перегруппировкой и переброской сил на другой участок, может быть политически компенсирован крупным успехом там, куда, как считается, их перебрасывают – если они переброшены быстро, а успех оказывается стремителен.

Более того: отведя войска из-под Киева, те, кто это придумал, оставили на расправу киевским нацистам всех тех, кто проявлял лояльность и сочувствие этим войскам.

Жертвы Бучи – на совести тех генералов, которые увели из Бучи российскую армию.

Хотя, может быть, на это у них и были свои академические резоны.

Российская сторона говорит о том, что бережет жизни и российских солдат, и мирного населения Украины, и поэтому затягивает свои операции.

В результате сторонние наблюдатели НЕ верят в первое, а второе объявляют и воспринимают как неудачи.

Режим Зеленского прикрывает своих боевиков своими мирными гражданами – и создает впечатление страдающих от войны невинных жертв.

Режим Зеленского бросает под огонь российских войск необученных резервистов — создает впечатление отчаянной борьбы народа «против агрессии».

Заодно рассчитывая на повышенный расход боеприпасов российской армии.

Россия говорит, что она медленно и неотвратимо перемалывает военные ресурсы нацистов, и весьма вероятно, что это правда.

Только нацистскому режиму Киева, в отличие даже от нацистского режима Гитлера – это вполне безразлично: Гитлера, пусть и в рамках его бесчеловечной идеологии, все-таки интересовала Германия и немцы, которым он обещал мировое господство.

Зеленского интересует его медийная роль: чем больше будет погибших украинцев, тем на большее сочувствие к себе он рассчитывает, чем больше будет сожжено военной техники и разрушено инфраструктурных объектов, тем большую компенсацию и помощь он надеется получить от Запада.

Гитлер был субъектен и вел реальную войну, Зеленский – масочен: ему НЕ важны НИ победа, НИ поражение, ему важна роль и то, что можно с нее получить.

Россия занимается военно-техническими и военно-тактическими задачами – они для победы необходимы, но они для победы недостаточны: для победы необходим политический, а значит, и морально-психологический, то есть – публично существующий результат.

С военной точки зрения – наступать нужно тогда, когда все готово к наступлению и потери окажутся минимальными.

С политической точки зрения – наступать нужно тогда, когда это даст максимальный политический выигрыш.

И если наступление к нужному сроку может оказаться неготовым, значит, нужно собрать в кулак волю и его к политически нужному сроку подготовить.

С военной точки зрения города нужно брать тогда, когда это потребует минимума усилий и обойдется минимальными потерями. С политической точки зрения города нужно брать тогда, когда это дает больший политический эффект: и для морально-политического восприятия своей армии и своего народа, и для деморализации армии противника, и для удержания от вмешательства недоброжелателей, и для обеспечения наибольшей поддержки союзников.

Вопрос НЕ в том, чтобы понести меньшие потери в сражении (при всей важности этой задачи) – вопрос в том, чтобы добиться такого политического эффекта, который позволит решить политические задачи войны и, в частности, минимизировать возможные потери в будущем.

Когда в 1942 году армия Паулюса в Сталинграде была плотно окружена, а попытки ее деблокады подавлены, генералитет предлагал Сталину НЕ ликвидировать котел, а, минимизировав потери и усилия, плотно его блокировать и высвобождающиеся войска бросить в наступление на Запад, оставив немцев мерзнуть и голодать в развалинах Сталинграда.

Сталин отказался – психологически НИ армия, НИ народ, НИ союзники НЕ считали бы победу полной и завершенной, если бы 6-ая армия вермахта НЕ была добита.

Хотя с военной точки зрения, резоны были – можно было отсечь отходящие с Кавказа войска немцев, НЕ только взять, но и удержать Харьков и т.д.

Но это с военной точки зрения – с политической и морально-психологической важен был разгром: полный, бесповоротный, ввергающий в шок врага и погружающий Германию в траур и показывающий всему миру несокрушимость РККА и СССР.

На Украине сегодня тоже нужна сокрушающая победа, ломающая волю НЕ только украинской элиты, но элиты Запада.

И рождающая поток перебежчиков на сторону России – именно из числа сегодня недружественных стран и мировой элиты, а НЕ просто текущие военно-тактические успехи.

О чем, собственно, и пелось в культовой песне: что нужна одна Победа, «одна на всех, мы за ценой не постоим».

Потому что Победы заслуживает только тот, кто готов не постоять за ценой, которую за нее придется платить.

Сергей Черняховский