Какой будет страна,пока никто не знает,включая президента РФ.

Прошлый раз мы говорили о выборе пути развития России на развилке между реформами Столыпина и мировой войной. Выбор пал на войну и в итоге страна была брошена в пекло революции и гражданской войны. К концу 1920-го года она была предельно истощена. Можно было сделать вывод, что выбор на предыдущей развилке был сделан неправильно.

Но те, кто был тогда у власти и имел возможность делать новый выбор, сделали его правильно, по крайней мере, отчасти. Они отказались от попытки построить в крестьянской стране социализм, бывший их целью, по понятной им милитаристской схеме и перешли к НЭПу – новой экономической политике. Суть её состояла в том, что вся земля, ещё по Декрету о земле, ставшая достоянием государства с последующей безвозмездной передачей её крестьянам, поступила в «общенациональный земельный фонд».

В Декрете дословно сказано: «Распределением её между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления». Как видим, о частной собственности на землю ничего не сказано. Но после того как продразверстка была заменена продналогом, а натуральный продналог потом заменили денежным налогом, реально крестьяне стали пользоваться землей как частной собственностью, а обмен сельхозпродукции на промышленные товары происходил на началах рыночных отношений. Общины не стало, крестьяне стали полностью самостоятельны. Цели аграрной реформы Столыпина были как бы достигнуты, а дальнейшее развитие вело, как и следовало ожидать, к дифференциации крестьянства, с выделением кулаков, середняков и бедняков. Увеличение продовольственных ресурсов позволило поднимать города и промышленность. К 1927 г., т.е. где-то за 6 лет, был, в основном, достигнут довоенный уровень.

Но при этом большевики планировали только временное отступление.
Я намеренно привел формулировки Декрета о земле, земля была национализирована и отдана в пользование, а не в собственность. Все властные структуры, призванные быть орудиями «диктатуры пролетариата», были сохранены.

Встал вопрос об индустриализации. На это нужны были гигантские средства, которые надо было сконцентрировать в руках государства.
Откуда их взять? По этому поводу было два предложения. Первое – Евгений Преображенский предложил взять деньги у крестьян. Он не имел в виду экспроприацию или коллективизацию, но что-то вроде «ножниц цен» с повышенными ценами на промтовары или повышенные налоги.

Другая позиция, её поддерживал Николай Бухарин, состояла в том, чтобы не разорять крестьян, чтобы дать возможность стране развиваться в условиях рыночного равновесия. В деревне развивать кооперацию, но в основном сбытовую, не навязывая крестьянам отказ от индивидуальных хозяйств с их сильными экономическими мотивациями. Накопления, которые естественно создавались бы при этом, можно было бы направлять на цели индустриализации. За такой путь были и ученые-экономисты мирового класса – Николай Кондратьев, Александр Чаянов, Леонид Юровский и др.

Эту позицию долго поддерживал и Сталин, нацеленный тогда на борьбу с Троцким, Каменевым и Зиновьевым. Е. Преображенский был объявлен троцкистом. Но зимой 1927-го года он поехал в Сибирь, из которой вернулся с другими взглядами.

Дело в том, что к этому времени НЭП несколько выдохся. По крайне мере с точки зрения Сталина. Крестьяне отказывались продавать хлеб за пониженные цены, рыночные же цены не позволяли быстро получить средства для ускоренной индустриализации.

Подошла новая развилка: первая альтернатива – развиваться в условиях равновесия, стимулировать накопления и инвестиции в промышленность, давая всё больше свободы капиталу, бизнесу, как говоря сегодня. Но это означало, что большевикам рано или поздно придётся уступить политическую власть, расстаться с мечтой о строительстве небывалого справедливого общества – коммунизму, ради которого, как они говорили и думали, была осуществлена революция со всеми её жертвами.

Другая альтернатива – вспомнить гражданскую войну и применить насилие, роль которого всегда высоко ценили настоящие революционеры: навязать деревне закупки по твердым государственным ценам, загнать крестьян в производственные кооперативы, колхозы, распределять продукты после выполнения ими обязательств перед государством, по трудодням. Это означало сокращение денежного оборота в деревне, отказ от свободных рыночных отношений, по сути возрождения общины и своего рода «крепостного права», только с заменой барщины и оброка обязательными поставками продукции государству по ценам, которые оно само назначит. При этом диктатура не только не ослаблялась, но усиливалась.

Мы все знаем, какой вариант был выбран.
Хочу справедливо оценить этот выбор в нашей истории. Индустриализация России была необходима, это не может быть предметом дискуссий. И это не единственный случай, когда индустриализация была проведена под жестким давлением государства, насильственно.

Крестьянство как сословие, характерное для феодального общества, тоже было обречено. Посмотрите долю занятых сельским хозяйством в развитых странах – всюду 3–5 %. А это было 80–90 % всего 200 лет назад. Но обречено сословие, а не люди!

Можно утверждать, что, выбрав, второй вариант, Сталин стал автором первой в мире модели догоняющего развития. Она несомненно дала свои плоды. Победа во II Мировой войне, первая атомная электростанция, полеты в космос отчасти обязаны ей.

Но пусть не торопятся радоваться сегодняшние сторонники Сталина. В экономике и в обществе процессы развиваются медленно, и окончательные результаты становятся ясны порой через 70–100 лет.
Вместе с коллективизацией мы получили упадок сельского хозяйства, так что накануне краха коммунистического режима импортировали до 40 млн. тонн зерна, будучи до революции экспортерами.

Вместе с индустриализацией мы получили уникальную планово-распределительную систему, заменившую рынок и приведшую нашу экономику к краху, прежде всего в силу подрыва естественных побудительных мотивов человеческой деятельности. Мы и сегодня еще далеко не избавились от наследства.

Итак, мы видели итоги двух критически важных развилок, двух случаев выбора пути в нашей недавней истории. Оба были сделаны не в пользу разума и гуманности, но в пользу силы, в пользу подавления человека. Сейчас возможен третий подобный случай. Пора бы задуматься.

До встречи
Евгений Ясин

Оригинал
Полная версия: http://echo.msk.ru/blog/yasin/785447-echo/