Сказкам иноагентов о десятках миллионов жертв террора в СССР пришел конец

Вот мы и дождались того, что Верховный Суд России и Генеральная прокуратура сухо сказали иностранному агенту обществу «Мемориал» все то, что с разной степенью эмоциональности давно говорили этим жуликам простые люди.

Хватит вешать народу лапшу на уши, так можно изложить месседж представителя ведомства в суде, где рассматривался вопрос о ликвидации организации-иноагента. Но официально это прозвучало иначе: представитель Генпрокуратуры Алексей Жафяров заявил, что «организация несет общественную угрозу, спекулирует на теме политических репрессий, искажает историческую память, в том числе о Великой Отечественной войне и создает лживый образ СССР как террористического государства». Это действительно так, и давно понятно почему. Иноагент «Мемориал» и аналогичные организации создавались в свое время вроде бы с благородной целью – хранить память о несправедливо репрессированных гражданах, выяснять их судьбы, помогать невинно осужденным и т.д. Со временем подобные организации решили существовать исключительно на иностранные гранты, да и смена поколений активистов в них произошла, и не к лучшему. Романтиков-антисталинистов сменили циники-грантососы. И вот единственным способом для них уцелеть в мире, где давно появились новые проблемы (помимо репрессий давних лет) стала безудержная клевета на историю нашей страны в целом и, главное, формирование образа СССР и России, как абсолютного зла, как государств, где одни сажают, а другие сидят.

Таковы требования заказчика и плательщика – по мере ухудшения отношений России и Запада, наша страна должна представать в общественном сознании все страшнее и страшнее. Так что иноагент просто качественно выполнял требования «конкурсной документации», ибо, если бы он их выполнять не стал, нашлись бы другие исполнители заказа, охотников за антироссийскими грантами в мутных либеральных тусовках немало! По этой кривой дорожке иноагент «Мемориал» и докатился до того, что сегодня Верховный суд РФ, выслушав все мнения, принял, слава богу, окончательное решение о ликвидации этой организации.

Однако завершившиеся судебные прения вновь ставят перед нашим обществом проблему взвешенного отношения к непростым временам 30-50-х годов, диктуют необходимость ясного и реалистичного представления о сталинской эпохе.

Все эти годы активисты организации-иноагента «Мемориал» не затрудняли себя анализом, подлинными исследованиями причин репрессий и обстоятельств, при которых они происходили. Цифры также назывались «мемориальщиками», что называется, от балды. Миллионы пострадавших туда, миллионы сюда, чего мелочиться… Не обременяли себя бюрократы «Мемориала» и попытками разобраться в том, что стоит в каждом отдельном случае за приговорами осужденных по пресловутой 58-й статье, с одной стороны, и при каких сопутствующих обстоятельствах проводилась реабилитация этих лиц в 1954-1956-м гг. и в 1987-1991 гг. Подобный подход доказывает, что «мемориальщики» никогда не стремились добраться до истины, выявить причины и следствия действительно трагических событий.

Распространяя заведомо ложные сведения о десятках миллионов казненных «за политику» советских граждан, представители ликвидированной судом организации игнорировали давно известные исторические факты и противоречили элементарной логике. Население СССР насчитывало в  1926 году – 147 млн. жителей, в 1937 году – 162 млн., а в 1939 году – 170,5 млн. При этом, как отмечали историки, «…согласно справке, предоставленной Генеральным прокурором СССР Руденко, число осуждённых за контрреволюционные преступления за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами составляло 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания – 642 980». С большей или меньшей точностью это и есть объективные данные о количестве лиц, затронутых репрессиями в этот период существования СССР.

Как можно видеть, соотношение пострадавших к общей численности населения страны было небольшим. Но что значит пострадавших, и что это были за годы? Во-первых, по окончании Гражданской войны и иностранной интервенции государство было просто обязано привлекать к ответственности тех, кто был уличен в карательных акциях, руководил незаконными, по мнению победителей, вооруженными формированиями и т.д. С учетом масштабов Гражданской войны количество репрессированных представляется минимальным. Во-вторых, по мере строительства нового строя, многие социальные достижения которого сегодня не вызывают сомнений, в обществе имело место сопротивление реформам, в том числе вооруженные мятежи, террористические акции; одно басмаческое движение чего стоит. Реакция государства на действия участвующих в таких акциях должна была быть и была однозначной! Однако наибольшее количество осужденных или расстрелянных, чья участь вряд-ли может вызвать сочувствие, приходится на суровые военные и послевоенные годы.

Принимая во внимание, что оккупации подверглись территории Белорусской, Украинской, Эстонской, Латвийской, Литовской ССР, тринадцати областей РСФСР, Молдавская ССР, необходимо понимать, что относительно значимая часть граждан, так или иначе, соприкасалась с захватчиками. Большинство делали это вынужденно, но были и пособники и власовцы и полицаи «Хиви» (Hilfswlllige — «желающие помочь») гражданский персонал при вермахте, набранный из коллаборационистов. Были, наконец, дезертиры, паникеры.

В пересчете на гигантское население СССР количество таких отщепенцев небольшое, но в абсолютных цифрах это сотни тысяч людей. Наиболее злостные из них неизбежно должны были понести наказание, такова практика любого государства.

Наконец, в 1944-1950-м гг. на Украине, в Прибалтике, в Молдавии, в некоторых кавказских республиках действовали антисоветские незаконные вооруженные формирования, проводящие политику откровенного террора и геноцида по отношению к мирному населению. Причем на Западной Украине и в Прибалтике в эти формировании входили многие десятки тысяч человек, таков был результат националистической пропаганды и провокаций со стороны стран Запада. Любое государство обязано подавлять такого рода очаги террора и беззакония, казнить зачинщиков, осуждать к длительным срокам заключения наиболее активных участников.

Также стоит отметить, что в 1946-1953 гг. наша страна находилась в состоянии острейшей фазы холодной войны с США, всерьез стоял вопрос об угрозе атомной бомбардировки Союза странами Запада. Безусловно, в этих условиях государство мгновенно реагировало на любые, даже косвенно высказанные симпатии или тем паче действия какой-то части граждан, которые можно было расценить, как поддержка потенциального противника… Все вышеперечисленное формировало ту непростую, суровую, но неизбежную в такие моменты атмосферу, когда , наряду с правомерными действиями правоохранительных и судебных органов, имели место и злоупотребления. А вот реабилитация осужденных при Хрущеве и Горбачеве проходила чисто формально, без излишних разбирательств, под одну гребенку. Так среди тех, кто был реабилитирован , наряду со справедливо восстановленными в правах, оказалось и немало военных преступников, террористов, диверсантов, предателей, вредителей.

Несмотря на то, что я, как и миллионы россиян, решительно поддерживаю советский период и горжусь Сталиным, полагаю, что и нужно и полезно хранить память о репрессированных, о тех, кто пострадал без вины, разбираться в том, почему так произошло. Это действительно важно и для потомков таких людей и для общества.

Среди тех, кто стал жертвой доносов и клеветы в 30-50-е гг. ХХ века, немало и руководителей государства разного уровня, военных, чекистов, то есть представителей советской элиты.

Только вот заниматься всем этим должны не жулики и манипуляторы страницами истории, спекулирующие на трагических ее страницах ради долларовых ручейков, а серьезные историки, исследователи, архивисты, честные волонтеры и подвижники! В такой работе они, убежден, всегда получат поддержку и российского общества и даже многих государственных институтов.