Джордж - заядлый сплетник, и если бы я сказал ему, что уезжаю в Руританию, новость об этом через три дня разлетелась бы по всему Лондону и в Парке Переулок через неделю. Поэтому я уже собирался дать уклончивый ответ, когда он спас мою совесть , внезапно оставив меня и бросившись через платформу. Проследив за ним взглядом, я увидел, как он приподнял шляпу и подошел к изящной, модно одетой женщине, только что вышедшей из кассы. Ей было, наверное, лет за тридцать, высокая, темноволосая, довольно полная фигура. Пока Джордж говорил, я Она взглянула на меня, и мое тщеславие было задето мыслью, что, закутавшись в меховую шубу и шейный платок (был холодный апрельский день) и надев мягкую дорожную шляпу, надвинутую на уши, я, должно быть, выгляжу далеко не лучшим образом. Через минуту ко мне присоединился Джордж. “У вас очаровательная попутчица, - сказал он. - Это богиня бедного Берта Бертрана, Антуанетта де Маубан, и, как и ты, она едет в Дрезден-тоже, без сомнения, посмотреть картины. Это очень странно, однако, что в настоящее время она не желает чести познакомиться с вами.” - Я не просил, чтобы меня представляли,” - с легким раздражением заметил я. - Ну, я предложил привести тебя к ней, но она сказала: “В другой раз". Не бери в голову, старина, может быть, будет разгром, и у тебя появится шанс спасти ее и уничтожить герцога Стрельзау!” Однако ни со мной, ни с мадам де Мобан ничего не случилось. Я могу говорить за нее так же уверенно, как и за себя, потому что, когда после ночного отдыха в Дрездене я продолжил свой путь, она села в тот же поезд. Понимая, что она хочет, чтобы ее оставили в покое, я старательно избегал ее, но я видел, что она пошла тем же путем, что и я, до самого конца моего путешествия, и я воспользовался возможностью хорошенько рассмотреть ее, когда мог сделать это незаметно.