Зачем Солженицын рвался в лагеря, и как «подставил» своих друзей

В феврале 1945 года в расположении штаба был арестован капитан Александр Солженицын. Его лишили воинского звания прямо на месте и отправили на Лубянку. И все бы ничего, если бы с ним не арестовали еще несколько его друзей, которых будущий «великий писатель» тупо подставил. А было это так.

Попав в 43 году в армию, Александр Исаич резво начал сражаться, дослужился до звания капитана и даже получил за свои боевые таланты орден Красной Звезды. Но однажды товарищ Солженицын прислал своим друзьям письмо антисталинского содержания, предварительно озаглавив его «Директива». А после первого такого письма последовало второе, третье, четвертое... В общем, с завидной регулярностью он начал бомбить своих знакомых эпистолями, за каждое из которых ему грозили измена, создание антиправительственной организации и заговор против советской власти.

Конечно, военная цензура не могла этого пропустить и Солженицына быстро арестовали. Хотя следователь, который вел его дело, долго удивлялся, почему письма написаны таким прямым текстом.

Ведь все прекрасно знали, что любая переписка с фронта читается и так мог писать либо откровенный дурак, либо человек, который хотел, чтобы ее читали в органах.

Но ведь этими письмами он подставил своих друзей, которых тоже арестовали, скажете и будете правы. А Исаич не заботился о своих друзьях. Он просто хотел жить не в фронтовом блиндаже, а спать на белых простынях, естт там не армейский паек, а нормальную еду и не бояться, что завтра в него прилетит пуля. И лично подтверждает это в своем дневнике, в котором описывает удовольствие, которое получил от содержания в лубянской тюрьме, которая, по сравнению с фронтом, была сказочно шикарна.

Да, что еще хочу сказать. Зная эту историю, просто подумайте о правдивости рассказов о ГУЛАГе, жизнь в которых Солженицын описал в своих книгах, если он целенаправленно хотел туда попасть. Он прекрасно знал, что там с ним ничего не случится, в отличие от фронта. Что он останется жив и будет более-менее благоустроен. Но в его книгах говорится абсолютно обратное.