За упокой уходящих

Трудно поверить, что Михаил Афанасьевич Булгаков родился так давно, 120 лет назад, 15 мая 1891 года, и что его с нами нет уже 71 год. Впрочем, с нами нет только талантливого советского писателя, пытавшегося приспособиться к советской действительности. С нами остался Мастер, гениально оплакавший и проводивший эпоху кремовых штор, зеленых ламп и семейной жизни дворян-интеллигентов Турбиных. Эпоха стоила того, чтобы ее отпеть.

Булгаков писал письма Сталину, письма жалкие и отчаянные, а к 60-летию тирана написал для МХАТа «заказуху», пьесу «Батум» о молодости вождя. Но Мастер в нем ничем не поступался и на компромиссы не шел. Новая эпоха, эпоха страха, бездарного пафоса, тошнотворного фанатизма, глупого энтузиазма и мрачных репрессий стоила того, чтобы ее осмеять и развеять по ветру.

Сталин, лицедей почище мхатовцев, цену Булгакову знал, играл с ним, как кошка с мышкой, печататься не давал, из страны не выпускал, но разрешал работать во МХАТе режиссером-ассистентом и кое-что ставить время от времени. Булгаков глотал унижения, притворялся «своим» (хотя у него, у «бывшего», офицера, военврача, такого старорежимного, это выходило плохо), но мы такой ценой получили и «Мастера и Маргариту», и «Роковые яйца», и «Собачье сердце», и «Кабалу святош», и «Театральный роман». Как жилось Булгакову, записал в дневнике он сам: «Мне говорят о моих ошибках, но никто не говорит о главной из них: еще с 1929/30 года мне надо было бросить писать вообще». И в контексте троцкистского процесса, который Булгаков не согласился одобрить своей подписью: «Я же не полноправный гражданин, чтобы иметь свое суждение. Я поднадзорный, у которого нет только конвойных. Если бы мне кто-нибудь прямо сказал: «Булгаков, не пиши больше ничего, а займись чем-нибудь другим, ну, вспомни свою профессию доктора и лечи, а мы тебя оставим в покое», — я был бы благодарен. А может быть, я дурак, и мне это уже сказали, и я только не понял».

Булгаков умер в 49 лет — от нефросклероза и отчаяния.

Его «Роковые яйца», по ошибке цензоров вышедшие в 1925 году, быстро запретили и изымали на обысках вплоть до 1987 года. Никому не позволено издеваться над советской практикой, не умеющей применить достижения советской научной теории и работающей в ключе дурацкого лозунга «Даешь!», так что куриные яйца путают с крокодильими и змеиными. И никому не дозволено описывать, как гигантские гады жрут советское колхозное начальство и даже сотрудников ГПУ.

«Театральный роман» ждал своего часа с 1930-го до оттепели 1960-х, и до чего неизменной оказалась советская богема (попса), от писем против Троцкого и Бухарина плавно перешедшая к письмам против Даниэля и Синявского, а потом и Сахарова с Солженицыным! Кажется, что именно братья-писатели из Моссолита, завсегдатаи «Грибоедова», защищали право путинской юстиции судить неправым судом Ходорковского.

Мы получили «Мастера и Маргариту» только в 1966-м, и с тех пор с нами великие истины о Космосе, о Вечности, о непререкаемой власти Иешуа Га-Ноцри, о каре за предательство и том, что самый страшный грех — это, конечно, трусость. Особенно ужасно в романе то, что и Бог, и Дьявол могут помочь несчастной интеллигенции только тем, что убьют и дадут покой на том свете, потому что на этом свете ей места нет.

«Собачье сердце», долежавшее в самиздате до перестройки, оказалось самым современным и в XXI веке. В головах все еще разруха, и по стране бродят Шариковы, жаждущие все взять и поделить. А демократическая интеллигенция послесталинского СССР и России все-таки ухитрилась опять зажечь булгаковско-турбинскую зеленую лампу.