Ниже прожиточного минимума — сколько зарабатывают научные сотрудники в России

Многие ученые в России выживают на нищенские зарплаты, а указ президента Владимира Путина об обеспечении их дохода на уровне 200% от средней зарплаты в регионе часто исполняется только на бумаге. К таким выводам мы пришли, опросив несколько десятков научных сотрудников в разных регионах страны после скандала с сотрудницей Сибирского отделения РАН Анастасией Проскуриной.

Некоторые молодые ученые занимаются наукой, только пока не найдут более высокооплачиваемую работуНаиль Фаттахов / Znak.com

Она удивила Путина заявлением, что зарабатывает всего 25 тыс. в месяц. Сначала власти фактически обвинили ее во вранье — министр высшего образования и науки Валерий Фальков объявил, что на самом деле зарплата ученой составляет 44 тыс. рублей. А затем, по данным СМИ, силовики, пришедшие в институт, где работает Проскурина, с проверкой, довели ее до слез и пытались выяснить, кто ее «подучил» перед разговором с президентом.

Читатели Znak.com, работающие в РАН, в вузах и в других научных учреждениях, рассказали, что зарабатывают в среднем 30–40 тыс. рублей в месяц — с учетом грантов и коммерческих проектов. Но есть и экстремальные примеры с доходами в 1,5 тыс., 7 тыс. или 12 тыс. рублей. Распространенная история — раздробить ставку, чтобы можно было отчитаться об исполнении указа президента по размеру зарплаты, но за меньшие деньги требовать выполнения того же объема работы.

«Менее ₽1,5 тыс. рублей в месяц»

Из-за низкой зарплаты и отсутствия перспектив бывший программист Института космических исследований РАН (Москва) Наталья Савельева вынуждена была уволиться. «Зарплата на рядовых ставках — от 18 до 40 тыс. рублей в месяц. Причем зарплата как таковая — 13,7 тыс. рублей, то есть чуть больше МРОТ. У меня было только 0,5 ставки. В конце 2019 года начались финансовые проблемы, финансирование по грантам урезали. Последние четыре месяца работы зарплата была, я сейчас не смеюсь, 6 888 рублей в месяц!» — рассказывает девушка.

Из чего складывается зарплата в РАН

«Оклад — это около 24,5 тыс. рублей. Но главная часть зарплаты — выплаты за ПРНД (показатель результатов научной деятельности). Балл, который начисляется за публикации. При этом учитываются публикации в реферируемых журналах с DOI (цифровым идентификатором) за два последних года. Балл рассчитывается в зависимости от импакт-фактора журнала и количества соавторов статьи. В этом месяце ПРНД составил 75,2 тыс. рублей, прошлым летом — около 57 тыс. рублей», — говорит старший научный сотрудник Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН (Москва), попросившая не раскрывать имени.

Дополнительно за прошлый год ей на карту поступило четыре перевода по работе над грантом Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) общей суммой в 200 тыс. рублей. И годовая премия — еще 350 тыс. рублей.

Именно гранты и доходы от участия в различных коммерческих проектах сейчас, как правило, составляют большую часть доходов российских ученых. Но это дополнительный заработок, а указ Путина об увеличении зарплат научных сотрудников касается исключительно госфинансирования: окладов и различных надбавок за стаж, опыт, секретность и так далее.

«Конечно, сидим на гранте от РФФИ. Грант — это 70 тыс. рублей в квартал. Без него бы уже уволился. Хотя атмосфера у нас в целом добрая, и было бы жалко уходить», — говорит ученый-вирусолог, отработавший около 10 лет в Уральском отделении РАН. Его доход за январь этого года составил 25 тыс. рублей. Столько же заработал старший научный сотрудник Института геофизики УрО РАН.

Лаборант института высшей нервной деятельности Ольга, говорит, что работает на 0,1 ставки и получает на руки «менее 1 500 рублей в месяц». Недавно ее включили в список исполнителей по гранту РФФИ и девушка считает, что ей повезло.

На начало 2020 года размер средней заработной платы в Москве составлял 88,9 тыс. рублей.

В профсоюзе Сибирского отделения РАН посчитали, что для выполнения указа Путина о зарплате ученых их институту надо дополнительно около 20 млн рублей, а на все отделение — 400–500 млн рублей.

«За декабрь 2020 года по окладу у меня было 33 тыс. рублей. Но на оклад никто не живет. К окладу добавляются районный коэффициент — у меня он 6 тыс. рублей. Далее идут выплаты по ПРНД. Обычная ситуация, когда люди получают по ПРНД хотя бы 10 тыс. рублей в месяц и больше. Дальше идут гранты, и если человек активно работает, то они у него, как правило, есть», — подтвердил информацию московских коллег ведущий научный сотрудник Института неорганической химии Сибирского отделения (СО) РАН. 

К осени 2020 года средняя зарплата в Новосибирске составляла 39,7 тыс. рублей.

«Главная цель — выжить и найти другое место работы»

Еще хуже положение дел молодых ученых и аспирантов. Сотрудница Института иммунологии и физиологии УрО РАН Анастасия Власова рассказала, что она работает на 0,5 ставки младшим научным сотрудником и ее оклад составляет 8 тыс. рублей. Еще 4 тыс. рублей ей доплачивают за сверхурочную работу. Плюс 9,5 тыс. рублей она получает в виде стипендии как аспирант. «Итого в месяц выходит 21,5 тыс. рублей, — говорит Власова. — Мне хватает только на обеспечение текущей жизни, и это у меня еще детей нет». 

В январе этого года мэрия Екатеринбурга сообщила, что средний заработок в городе по итогам 2020 года составил 56 тыс. рублей.

«Молодые ученые — до 40 лет — делятся на две основные группы. Первая — те, кто уже защитились или скоро защитятся. Им обычно около 30 лет, семейные с детьми, в ипотеке или с кредитом. Живут бытовыми проблемами, дополнительно подрабатывают в университете, имеют небольшой грант и занимаются тем, что сводят концы с концами.

Одна из причин пойти в аспирантуру — получить место в общежитииЯромир Романов / Znak.com

Вторая группа — аспиранты. Она нестабильная, больше первой, разношерстная. Некоторые пришли ради отсрочки от армии. Мало городских, в основном из области ради места в общежитии. Подзарабатывают репетиторством, сторонними проектами и немногие связывают свою жизнь с российской наукой. Либо уходя в бизнес фирмы, либо уезжая за рубеж. Их главная цель — выжить и найти другое место работы», — поделился своим наблюдением один из уральских ученых.

«Это проблема базового недофинансирования»

Председатель УрО РАН, академик Валерий Чарушин признает, что проблема с выполнением майских указов Путина в академии существует. «В целом это проблема базового недофинансирования. Хотя есть и вполне успешные институты, где много грантов, и там все спокойно с этим (с выполнением майских указов. — Znak.com)», — отметил он.

В пресс-службе РАН пояснять по телефону ничего не стали, но просили направить запрос (направлен). К слову, задекларированный доход председателя РАН академика Александра Сергеева в 2019 году составил 9,4 млн рублей (порядка 780 тыс. рублей в месяц).

«В добровольно-принудительном порядке перевели на полставки»

В ведомственных институтах ситуация с заработными платами выглядит более прилично, но и там все далеко от идеала. «После указа о том, что зарплата научных работников должна составлять 200% от средней по региону, нас всех в добровольно-принудительном порядке перевели на 0,5 ставки. 

Разумеется, мы только по документам работаем 3 часа 36 минут в день, по факту — полноценный рабочий день, с 9:00 до 17:00», — рассказала Татьяна, сотрудница московского института, относящегося к Роспотребнадзору.

Уровень доходов у сотрудников института, по словам Татьяны, варьируется от 40 тыс. рублей у младших научных сотрудников до 100 тыс. рублей — у ведущих. «Зарплата технического персонала (лаборантов, препараторов) — до 30 тыс. рублей в месяц на руки. Это все с учетом выплат по грантам, доплат за степень, выслугу и вредность», — пояснила Татьяна.

Владимир Путин часто общается с учеными и много говорит, как его заботит развитие науки. Но вопрос с зарплатами научных сотрудников годами остается нерешеннымMikhail Klimentyev / Kremlin Pool / Global Look Press

Оклад инженера Института реакторных материалов Росатома (Заречный, Свердловская область) Михаила составляет 31 тыс.

рублей, но это ничего не говорит об общем уровне его дохода. С учетом всех доплат в 2020 году он заработал 1,2 млн рублей. И, кажется, вполне доволен.

Оклад в 38 тыс. рублей аэрокосмическому инженера из ЦНИИмаш (Роскосмос, Королев) повышали в августе 2020 года «после попытки создать независимый профсоюз». До этого повышали только в 2016 году, и потом не было «даже индексации на инфляцию».

«Итого, со всеми „плюшками“ за 2020 год среднемесячная зарплата у меня вышла 72,5 тыс. рублей. Но это на полторы ставки с внутренним совместительством», — говорит собеседник.

Многое, по его словам, зависит от того, сколько контрактов выполняет человек: «Ставку дает государство, премию — заказы. Накладные 87% (то, что оставляет себе институт. — Znak.com). В зарплатный фонд идет только 13%, минус налоги, и исполнитель имеет на руки около 6%. Накладные на гранты — 20%, но в нашей области науки гранты дают редко».

Сейчас его «регулярно зовут на 7–8 тыс. евро в месяц за рубеж», но шансов уехать быстро нет. «После увольнения с основного места работы я не могу уехать за границу в течение пяти лет (из-за ограничений в связи с доступом к гостайне. — Znak.com). А пять лет без работы по специальности — это конец научной карьеры», — объясняет он.

К слову, его преподавательская зарплата в МФТИ составляет 4–5 тыс. рублей в месяц и еще доплата за научное руководство — «платят 18 тыс. рублей в год». 

Запросы о выполнении майских указов Путина в пресс-службы «Росатома», «Роскосмоса» и Роспотребнадзора направлены.

«Кафедру, на которой я работал, невзлюбил один из проректоров»

В российских вузах ситуация не лучше. «Первоначально меня приняли на должность преподавателя кафедры энергетического права. Ставка была 0,25, оклад — 6,05 тыс. рублей. В апреле 2017 года я получил диплом кандидата юридических наук и мне сделали надбавку в размере 1,5 тыс. рублей. Получалось уже около 16 тыс. рублей в месяц», — говорит Константин Корепанов, бывший сотрудник Московского государственном юридического университета имени Кутафина (он работал там с июня 2016 года по 31 марта 2020 года). К моменту увольнения его зарплата составляла 24 882 рубля.

Впрочем, Корепанов признает, то однажды ему все-таки удалось заработать большие по вузовским меркам деньги — в декабре 2019 года он получил 295 тыс. рублей — с учетом зарплаты (в том числе тринадцатой) и премии за научную работу.

Из вуза он ушел вынужденно. «Кафедру, на которой я работал, невзлюбил один из проректоров. 14 марта 2020 года на мой семинар пришел проверяющий, посидел на нем и дал отрицательное заключение по мое преподавание. Ознакомиться не дали. В день, когда Владимир Путин назначал ковидные нерабочие дни (31 марта) и просил никого не увольнять, ученый совет МГЮА принял решение меня уволить», — описал произошедшее Корепанов.

Яромир Романов / Znak.com

Доцент Уральского федерального университета сообщил, что его месячный доход в январе составил после вычеты налогов 40 тыс. рублей. Эти деньги ему платят за 1 524 рабочих часов в год или, 36 часов в неделю. Из них не менее 700 часов — это «учебная нагрузка», то есть работа в аудитории. «Можно поднимать рейтинг, но очереди на публикации можешь ждать годами, при этом стоимость публикации — от 16 до 30 тыс. рублей. То есть половина месячной зарплаты доцента», — негодует собеседник.

Председателю профсоюза «Альянс учителей» в Подмосковье, старшему преподавателю Государственного гуманитарно-технологического университета (Орехово-Зуево), кандидату филологических наук Александру Букину заработка в вузе не хватает даже на то, чтобы содержать семью.

«Ставка 28 тыс. рублей, надбавка обычно еще 11 тыс. рублей. Это все до налогов. На руки где-то 35 тыс. рублей. На жену и ребенка уходит 40 тыс. рублей в месяц, ЖКХ — это еще 10 тыс. рублей. Чтобы закрыть разницу между зарплатой и расходами, работаю как ИП. Обучаю английскому корпоративных клиентов, чтобы сотрудники на заводах могли более-менее общаться», — рассказывает филолог.

Его коллеги, преподаватели Ивановского и Оренбургского госуниверситетов, вынуждены работать на 0,75 и 0,6 ставки, получая в месяц около 20 тыс. рублей. Другой работы для них там нет. Довольно часто на низкие зарплаты сетуют даже сотрудники ведущего вуза страны — Московского государственного университета.

***

Другие примеры тоже есть. Профессор культурологии ВШЭ Ян Левченко рассказал, что его ставка с этого года составляет 80 тыс. рублей. А у заведующего кафедрой Московского энергетического института, доктора технических наук Алексея Анучина, к примеру, 145,5 тыс. рублей. В подчинении Анучина работают два молодых доцента на полные ставки с окладом 87 тыс. рублей.

«Вопрос заключается совсем в другом. Как при одинаковой субсидии на обучение студентов в разных городах нашей родины получается так, что оклады разные?» — недоумевает Анучин.

В целом за финансирование институтов РАН и государственных вузов сейчас отвечает Министерство высшего образования и науки РФ. В пресс-службе ведомства также просили прислать им запрос по теме (направлен).

«Около 1,9 тыс. евро в Мадриде вместо ₽6 тыс. в Казани»

Среди тех, кто уехал работать за рубеж, среди участников опроса Znak.com никто не горит желанием вернуться. «До 2018 года работал ассистентом кафедры теоретической физики Казанского университета. Иметь полную ставку было невозможно, их дробили до предела. У меня было 0,3 ставки, получал я 6 тыс. рублей, а часов у меня было как на полставки. Сейчас один знакомый профессор работает семестр на полную ставку, а второй семестр он формально не сотрудник. Профит!» — вспоминает PhD Universidad autonoma de Madrid Михаил Малахов.

В Мадриде он не только сумел остаться в науке, но и получает приличную зарплату: «На руки около 1,9 тыс. евро (около 170 тыс. рублей. — Znak.com). Стоимость жизни намного выше, чем в России. Но совершенно точно это не идет в сравнение с тем, сколько я получал в Казани».

Бывший магистрант МГИМО, а теперь аспирант (PhD) University of Oslo Екатерина Пашевич говорит, что в России даже и не думала идти в науку: «Не хотелось жить в нищете».

Она рассказывает, что в Норвегии PhD считается работой с постоянной зарплатой. При подаче заявки на «стипендию PhD» уже известна сумма, которую выделяет научный совет Норвегии. Выплачивают ее каждый месяц и индексируют на уровень инфляции. «Мы платим с этой суммы налоги. Я плачу 30% (здесь налог прогрессивный — чем больше сумма, тем больше процент).

Общая сумма до налога в год где-то 460 тыс. крон (примерно 4 млн рублей)», — уточнила ученая.

Поэтому у ученых в Норвегии, с одной стороны, есть «определенная ответственность перед обществом», с другой — «позволяет быть независимыми в научном плане».

Официальный сайт University of Oslo

В прошлом сотрудница Института физики металлов УрО РАН, а теперь представительница Chalmers university of technology (Швеция) Екатерина Дерюшкина, сейчас получает 2,3 тыс. евро в месяц (около 205 тыс. рублей в пересчете. — Znak.com) и довольна своей жизнью. «Условия работы и оплата меня полностью устраивает. Здесь очень много личной свободы и возможностей исследовательских. Также в моем контракте написано, что у меня flexible working hours — работаю, где хочу и когда хочу. Формально ты должен работать 40 часов в неделю, но как ты это делаешь — никого не волнует», — делится Екатерина.

«Нельзя просто взять под контроль государства всю научную сферу, как это сделано в России, и думать, что все будет идеально работать. Тем более с учетом того, кто этим в России управляет», — говорит она. В ИМФ УрО РАН она получала в месяц около 15 тыс. рублей в месяц и не могла два года добиться, чтобы ее хотя бы посадили в помещение с нормальным отоплением.

«Через два года работы мое терпение просто лопнуло. Я понимала, что в таких условиях и с такой зарплатой не могу нормально работать и не смогу защитить диссертацию», — добавляет Дерюшкина.