15 суток за вопрос «открыто ли метро?»: как задержали и судили няня детского хосписа

Сотрудник детского хосписа «Дом с маяком» Иван Петряков рассказал журналистам обстоятельства своего ареста и вынесения приговора

Два дня назад «Новые Известия» опубликовали тревожный пост директора детского хосписа «Дом с маяком» Лиды Мониава о том, как ее сотрудник, ушел после смены домой, а оказался в автозаке. Журналисты сетевого издания «Такие дела» смогли записать его рассказ об этом из автозака по пути в спецприемник:

«2 февраля я отработал смену в хосписе на Долгоруковской, 30. Обычная рабочая смена, с 8:30 до 20:30. Как всегда, я задержался после этого на работе, потому что стираю вещи, пью чай и пытаюсь как-то переключиться. Потом пошел пешком в сторону Театральной — я там учился, это места, которые я хорошо знаю, исходил их все. По пути не встретил ни одного митингующего, ни одного человека с плакатом. Очень много было полиции, усиления, ОМОНа. Я просто шел, потом увидел, как музыкант играет на пиле, — он какой-то суперизвестный. И было так: играет музыкант, я его слушаю, а через пять минут уже сижу в автозаке.

Я подошел к омоновцам спросить, открыта станция метро или закрыта. Они мне не ответили и, не представившись, попросили предъявить документы. Я предъявил. Потом заставили показать телефон и фотогалерею. Для меня это не конфиденциальная информация, я стал листать им фотоленту. Потом один — видимо, младший по званию — обратился к старшему: «Что с ним делаем?» И они меня повели в автозак. Собственно, все. Это было около полуночи, в протоколе стоит 00:05, с этого момента начинается мой срок заключения.

Нас привезли в ОВД, посадили в актовый зал, мы сидели там всю ночь, десять часов, нас не покормили.

Потом стали приносить протоколы задержания, в моем было написано, что я, находясь в окружении пятисот человек, скандировал лозунги: «Путин — вор», «Россия будет свободной», «Мы здесь власть» — именно так и было написано, капслоком. Еще было написано, что громкими криками я привлекал внимание людей и прессы и игнорировал предупреждения полиции о том, что проходит несанкционированная акция и нужно покинуть это место. И много другого, чего не было.

Днем был суд, я вину не признал, сказал, что в митинге не участвовал, но в постановлении суда было сказано, что доказательная база органов внутренних дел обширна, и меня осудили, как и всех, кто сидел со мной в автозаке. Кому-то дали 10 суток, кому-то 15, мне — 15.

Еще в автозаке, когда узнали, что я работаю в детском хосписе, у людей было какое-то воодушевление, волна радости. А у задержавших — абсолютно ничего, почему-то даже в протоколе написали, что место работы не установлено, я это поправил своей рукой.

До этого у меня не было задержаний, административных приводов. На митинги я не ходил.

Как я себя сейчас чувствую? Я абсолютно спокоен. Я человек, принимавший присягу. И оказаться взаперти и за колючей проволокой не боюсь. Я нахожусь в своей родной стране, на своей родной земле.

Знаю, что вся команда детского хосписа меня поддерживает, я им очень благодарен и крепко их обнимаю. Еще обнимаю всю свою семью — маму, папу, бабушку, моих любимых теть и брата — и очень их люблю...»