Сионизм ветвь фашизма.

На модерации Отложенный

Чтобы понять жестокость израильской оккупации, ознакомьтесь с этими 30 историями.

Хагай Эль-Ад

26 декабря 2019 г.

Из-за безразличия Израиля к жизни палестинцев в 2016 году, после 25 лет опыта и сотен дел, израильская правозащитная группа Б'Целем решила прекратить сотрудничество с израильскими механизмами обеления.

 

Насилие и обеление - это двойная спираль оккупационной ДНК. Вот 30 историй о палестинцах, убитых или пострадавших в результате его жестокости, собранных Бецелем за три десятилетия. И они всего лишь верхушка айсберга.

 

Айше Абу Лаван 70 лет. Прошло 30 лет с того рокового дня в 1989 году, когда израильский солдат застрелил ее 13-летнюю дочь Руфайду, но она никогда этого не забудет. Руфайда, которая жила в лагере для беженцев Дхейшех, была убита по дороге домой с похорон 16-летнего Насера ​​аль-Кассаса, который также был застрелен солдатами днем ​​ранее.

 

Представитель ИДФ отреагировал на смерть Руфайды, заявив: «Нет никакой связи между смертью девушки и действиями ИДФ в этом районе». Тридцать лет спустя, по словам Айши, можно сделать только один вывод: «Когда судья - ваш враг, кому вы можете жаловаться?»

 

Двенадцать лет спустя мы оказываемся в другом лагере беженцев на Западном берегу. На этот раз Нур а-Шамс и две ее младшие сестры, Ханан, 11 лет, и Иман, 8 лет, были ранены в своем доме снарядом израильского танка. Их мать, Наджа Абу Шаала, боялась танков, окружающих лагерь, как и любая мать.

 

Когда обстрел усилился, мать отвела свою семью в самое безопасное место в доме: к лестнице, ведущей на крышу. Затем попал снаряд.

 

Пресс-секретарь ЦАХАЛа заявил: «После изучения общих обстоятельств инцидента было принято решение об отсутствии оснований для предписания Следственного отдела военной полиции провести расследование по этому поводу».

 

Иман была доставлена ​​в больницу в Восточном Иерусалиме, но Наджа не могла поехать с ней, поскольку у нее не было разрешения на въезд в Израиль.

 

Несколько месяцев спустя Иман должна была поехать в Джордан со своим отцом, чтобы удалить осколки снаряда. За несколько недель до поездки солдаты застрелили ее отца на блокпосту Анабта, когда он ехал на работу.

 

Девятью годами ранее солдаты застрелили трехлетнего Наима Абу Амнеха в городе Хан-Юнис в секторе Газа («Принято решение не возбуждать судебных исков против стрелков, - сказал пресс-секретарь ЦАХАЛа»).

 

Перенесемся на 27 лет вперед, и мать Наим, Асмахан, вспоминает, как ее маленький мальчик всегда говорил ей, насколько он силен. Ей никогда не приходило в голову, что ей придется жить без него - ее старшего сына, ее первой гордости и радости.

 

Летом 2014 года Марьям Абу Ниджем потеряла мужа Билала. В результате взрыва их дома в лагере беженцев Джабалия в Газе также погибли отец Билала, его дед и двое его братьев. Были убиты трое соседей, в том числе трехлетний Рагхад и 14-летний Шаймаа.

 

Свекровь Марьям, Фавзи, была тяжело ранена. Несколькими годами ранее во время очередной бомбардировки Газы в 2008 году был взорван дом родителей Фавзейе, в результате чего одиннадцать членов семьи были убиты.

 

Вернитесь в 1991 год, деревню Бейт-Рима на Западном берегу. 23-летний Мухаммад аль-Баргути, в детстве страдавший психическим заболеванием, вызванным менингитом, сидел у входа в дом.

 

Когда прибыли израильские солдаты, он остался на месте. Поэтому они его избили (пресс-секретарь ЦАХАЛа: «В этих обстоятельствах мы не сочли целесообразным инициировать какие-либо судебные разбирательства против солдат, и уголовное дело было закрыто»).

 

С тех пор, когда Мухаммед слышал, что в деревне есть солдаты, он спасал свою жизнь бегством.

 

Шесть лет спустя другое место, еще один палестинец: сотрудники пограничной полиции избили Джамаля Сукара из Дейше. («Я решил закрыть дело на том основании, что, к сожалению, нам не удалось, несмотря на наши усилия, установить местонахождение подозреваемого»).

 

Джамал никогда не забывал тот день, ни боль в ноге. Но он никогда не делился своим опытом со своими детьми, чтобы избавить их от негодования и гнева, которые он испытывает.

 

Спустя семнадцать лет после того, как ее сын Нидал был убит, Муна Абу Мухсен ненавидит праздники и по-прежнему чувствует себя так, будто умер вчера.

 

В 2002 году в городе Тубас солдаты использовали ее сына как живой щит. («Проверка показала, что командиры сил на местах не считали, что использование помощи г-на Абу Мухсена может поставить под угрозу его жизнь»).

 

Три года спустя в том же городе Шахразад Абу Мухсен потеряет своего младшего ребенка, 14-летнего Салаха ад-Дина - солдаты застрелили его, когда он играл с пластиковым пистолетом с другом. («Жалоба не была обнаружена», - сказал пресс-секретарь ЦАХАЛа).

 

Когда Шахразад совершила паломничество в Мекку, она могла поклясться, что видела, как ее сын кружил над Каабой в праздничной одежде, которая была на нем в день его убийства.

 

Хадил Габен из Бейт Лахия в секторе Газа любила мультфильмы. Когда ей было семь лет, в ее гостиной разорвался израильский артиллерийский снаряд. Генеральный военный прокурор не начал расследование. Тринадцать лет спустя выжившие члены ее семьи изранены телом и душой.

 

Начало 2009 года, снова Бейт Лахия. На этот раз бомба с белым фосфором сожгла шесть членов семьи Абу Халима до смерти, включая годовалого Шахда. Выживших отвезли в ближайшую больницу на тракторном вагоне. По дороге солдаты застрелили еще двоих из них («Дело закрыто»).

 

В 1994 году, за неделю до того, как он был застрелен солдатами к западу от города Халхул, Имад, старший сын семьи Аль-Адарбех, взял нескольких своих братьев в путешествие на Мертвое море.

 

После того, как его убили, его брат и сестра назвали своих детей в его честь. (Солдат, убивший Аль-Адарбеха, был приговорен к двум месяцам лишения свободы условно сроком на два года).

 

Рамзи Абу Амшах также назвал своего старшего сына в честь своего 19-летнего брата Юсефа, который был застрелен в 1995 году солдатом во время просеивания мусорной свалки в северной части сектора Газа в поисках меди и алюминия для продажи. («Адвокат Южного командования решил в своем отчете, который был одобрен Генеральным военным прокурором, принять дисциплинарные меры в отношении офицера и солдата, причастных к инциденту»).

 

Страдания семьи Абу Амшаха на этом не закончились: в 2003 году армия снесла их дом, а летом 2014 года отец семьи вместе со своей второй женой погиб в результате израильской бомбардировки.

 

В 1998 году Саберу Абу а-Руссу из лагеря беженцев Каландия был 21 год. В то время ему было стыдно рассказывать полевому исследователю Бецелем все подробности избиений и издевательств, которым он подвергся. («Дело было закрыто после расследования за отсутствием доказательств»).

 

Сегодня, в свои 40 лет, он более открыто говорит о психологической боли, которую он нес всю свою жизнь. По сей день он «не может смотреть фильмы, в которых есть сцены насилия, или новости об инцидентах с израильской армией, хотя каждый палестинец должен знать, что происходит вокруг».

 

Амин Хамдан по-прежнему боится всего, что связано с израильскими военными или полицией. Шестнадцать лет назад солдаты избили его на контрольно-пропускном пункте Эйн-Арик перед камерами, и этот инцидент привлек международное внимание. («Дело не установлено»).

 

На следующий день на том же блокпосту те же солдаты не дали ему попасть в госпиталь. Всего через три дня после избиения ему удалось вылечить переломы челюсти и ребер.

 

В те месяцы, пока его ребра не зажили, Хамдан чувствовал себя так, словно его наносили удар ножом при каждом его движении - и каждый раз, когда его маленький мальчик спрашивал, как его отец позволял себе подобным образом избивать себя.

 

Спустя двенадцать лет после того, как солдаты убили ее отца, доктора Самира Хиджази, издалека в 2004 году («Генеральный военный прокурор не счел нужным отдать распоряжение Следственного отдела военной полиции»), Баян Хиджази из Рафаха решила почтить память своего покойного отца. желаю и поступил в медицинский институт.

 

Пятью годами ранее солдаты открыли огонь по рыбакам в секторе Газа, ранив Саида аль-Бардавила и Махмуда а-Шарифа из лагеря беженцев Хан-Юнис. «Они даже не ругались [на нас]. Просто открыли огонь и все. («Мы не находим оснований для проведения расследования»).

 

Медат Швейки, с другой стороны, был проклят, когда приземлились удары солдат. В 2000 году солдат заявил, что 23-летний парень «пытался быть большим человеком».

 

Последовавшее избиение привело к тому, что Швейки был доставлен в больницу через несколько часов, где полиция пригрозила арестовать его (Департамент расследований полиции «решил не привлекать к ответственности этого сотрудника из-за отсутствия достаточных доказательств»).

 

Шрамы на теле Швейки остались, как и депрессия. Спустя девятнадцать лет после того летнего вечера он приходит к одному выводу: «Я не верю ни в какую систему, которая должна обеспечить справедливость для арабских жертв, права которых были нарушены».

 

Еще больше избиений: в 2010 году в городе Ашкелон Мухаммад Дабабсех из Таркумьи подвергся нападению со стороны израильского полицейского.

 

После того, как он потерял сознание в отделении полиции, он очнулся в больнице. Он потерял способность говорить и не верил, что когда-нибудь вернет ее. Он вспоминает момент, когда снова обрел голос (пресс-секретарь ЦАХАЛа: «Мы решили закрыть дело за отсутствием улик»).

 

Это 2012 год, в восточно-Иерусалимском районе Иссавия. Полиция избила 9-летнего Амира Дарвиша. Примерно через два часа в отделении милиции его отпустили. Джихад, мать Амира, рассказывает, как в тот день изменилось детство ее сына, за которым последовало больше арестов и жестокого обращения. (исходя из предыдущего опыта, семья не нашла причин жаловаться в следственный отдел).

 

Двадцать девять лет прошло с тех пор, как Амнех Фанун, которой сейчас 77 лет, был избит солдатами в деревне Баттир («Мы передали жалобу на рассмотрение в Офис прокурора Центрального командования»).

 

Она до сих пор помнит, что произошло. По ее словам: «Жизнь продолжается, несмотря на боль». Между тем, каждый день она слышит о новых военных убийствах и нападениях.

 

Семья Язана Сафи из лагеря беженцев Джалазун должна была каждые шесть месяцев получать разрешение на многократный въезд в Израиль в подростковом возрасте их сына.

 

Баллон со слезоточивым газом, выпущенный солдатом, попал Язану в рот в 2008 году, когда ему было 13 лет, и ему пришлось протезировать зубы, которые необходимо было регулярно поправлять. (Дело было закрыто после рассмотрения военными, заявили в армии).

 

Иногда семья не получала разрешения, и сыну приходилось лечиться одному. Когда Язану исполнилось 18 лет, армия перестала выдавать ему разрешения.

 

Сальме а-Саварка из Джухар а-Дик в секторе Газа в 2011 году было 74 года. Именно тогда солдаты застрелили ее с израильской стороны забора, когда она пасла свое стадо внутри полосы («Дело было направлено на дополнительное расследование в МПИУ »). После травмы она боялась снова приближаться к забору между Газой и Израилем.

 

Тарват Шарави была на год моложе Сальмы, когда ее застрелили в своей машине солдаты в Хевроне. Это было четыре года назад («Дело закрыли после проверки оперативного разбора полетов»).

 

Она хотела, чтобы ее автомобиль был продан на вырученные средства, пожертвованные больнице Аль-Ахли после ее смерти, но автомобиль был конфискован.

 

Через шесть лет после того, как его брат Самир был убит в 2013 году, Махмуду Аваду исполнилось 16 лет - столько же, сколько было его брату, когда израильские солдаты застрелили его у разделительного барьера возле деревни Будрус на Западном берегу.

 

Отец Махмуда Ахмад стал безработным после того, как Израиль отозвал его разрешение на работу сразу после того, как армия убила его сына. (Обвинение против двух солдат, участвовавших в инциденте, за «безрассудное и небрежное обращение с огнестрельным оружием» было снято через два с половиной года).

 

Ахмад превратил документирование и разоблачение оккупации в центральную часть своей жизни - живое поминовение своего сына и всех палестинских жертв несправедливости.

 

Шесть лет назад у другого забора к востоку от Дейр-эль-Балаха в Газе израильским огнем был застрелен шестнадцатилетний Махран Абу Нсейр, а двое его друзей были ранены.

 

Все трое хотели спастись от бедности в Газе и искать работу в Израиле («Дело было закрыто после проверки военными»). Отец Махрана говорит, что его первенец был тихим, любимым мальчиком.

 

Ата Амира из деревни Нилин на Западном берегу реки Иордан родилась сиротой. Солдаты убили его отца Аталлаха в 1996 году («МАГ приказало закрыть дело»), в то время как его мать Хана была на пятом месяце беременности.

 

Двадцать три года спустя Хана - 56-летняя вдова. Она болезненно отзывается о последующем времени и о воспитании детей без отца.

 

В том же году в ходе другого инцидента со стрельбой четверо солдат были приговорены к «штрафу в размере одной агоры (0,01 шекеля)» за «несоблюдение обязательных армейских правил».

 

Около трех лет назад они убили Ияда Амлеха из Кабалана, который путешествовал со своими друзьями на обратном пути в свою деревню.

 

Приговор солдатам был отменен по апелляции, и подсудимые были приговорены к одному месяцу лишения свободы условно сроком на один год. Родители Ияда так и не поправились.

 

До 2016 года: Мухаммад а-Табахи из а-Рама - отец Мухий ад-Дина, убитого сотрудниками пограничной полиции, когда ему было 10 лет. В первый год после смерти Мухи Мухаммад все еще называл имя своего покойного сына, когда пытался позвонить одному из своих сыновей.

 

К 2017 году: Бараа Канан из деревни Наби Салех было 19 лет, когда солдаты арестовали его и часами жестоко обращались с ним. Ему завязали глаза, когда один из солдат угрожал застрелить его. Он слышал, как заряжается ружье, и был уверен, что вот-вот умрёт.

 

Канан был брошен