О пяти ударах по России Путина

Пора вернуться к родным пенатам.

Российский президент Владимир #Путин на третьей за последние полгода личной встрече с главой «Роснефти» Игорем Сечиным выразил надежду, что экономика страны рано или поздно вновь начнёт расти. И к этому нужно быть готовым.

Вот странно…

Во всём мире готовятся к восстановительному росту после недавних рекордных падений.

Он может начаться даже чисто статистически – из-за эффекта низкой базы. И стартануть не в каком-то неопределённом будущем, а уже в следующем году.

Возникает естественный вопрос, а что не так с Россией, коль скоро ей даже отскока ждать ещё Бог весть, как долго?

Самое время посмотреть, как именно коронакризис ударил по российской экономике.

Таких ударов было пять.

Первый – по промышленности.

Её спад в апреле составил 7%, в мае — почти 10%, как и в июне (–9,4%).

Удар был двойным.

Во-первых, снизился глобальный спрос, поэтому пострадали регионы экспортной промышленности, особенно нефтедобывающие: объём производства в Ханты-Мансийском и Ненецком автономных округах сократился на 17-18%, в Томской области — на 15%.

Во-вторых, сильно сжался внутренний рынок.

Самые большие темпы спада — в регионах ювелирной промышленности (Костромская область –26%), автопрома (Нижегородская, Ульяновская области —21%, Калининградская и Самарская —12-13%), нефтепереработки и производства шин (Омская область —18%).
 

Второй – по рыночным услугам.

Он начался уже по внутренним причинам: из-за карантинных ограничений.

В апреле объём розничной торговли сократился на 23%, в мае — на 19%, но в июне, когда карантины сняли, началось торможение спада: всего –8%.

Региональные различия связаны с жёсткостью ограничений: в Москве розничная торговля в апреле-мае сократилась на 31% и 26% соответственно, а в Белгородской области — только на 4-5%.

Третий удар – по региональным рынкам труда.

Здесь опять сильнее всего пострадал сектор рыночных услуг, который концентрируется в больших городах.

Масштабы кризиса лучше всего отражает не официальная, рассчитываемая по методологи МОТ, а зарегистрированная безработица.

Как только власти увеличили пособие по безработице до прожиточного минимума и облегчили регистрацию в службах занятости, произошёл скачок.

С конца февраля по конец июня численность зарегистрировавшихся в службах занятости выросла с 700 тыс. до 2,8 млн человек, т.е. почти в 4 раза.

Четвёртый приняли на себя региональные бюджеты.

Суммарно за апрель и май спад их собственных доходов (налоговых и неналоговых, без учёта трансфертов) составил 26%.

В общей сложности бюджеты регионов недополучили 590 млрд руб. по сравнению с тем же периодом 2019 г.

Это больше 5% их собственных годовых доходов.

И хотя федеральный #бюджет пришёл на помощь, выделив 288 млрд руб. трансфертов, этих денег оказалось недостаточно.

Причём дюжине регионов компенсировали от одной шестой до одной трети выпавших доходов, потому что решения о том, кому и сколько, принимались келейно и непрозрачно.
 

Наконец, пятый удар, самый болезненный – по доходам населения.

Их спад за 2014-2019 годы составил 7% в реальном выражении, а за II квартал 2020 г. — ещё 8%.

Причём больше всего пострадал средний класс, до половины представителей которого переместились в нижесредний.

Особенно в крупных городах.

Можно ли считать, что в какой-то степени за то, с какой силой ударил кризис по людям и регионам, ответственна российская власть и Владимир Путин как её персонализированное выражение?

Скорее да, чем нет.

Да, #Россия серьёзно пострадала и от #коронавирус­а, и от глобального экономического кризиса, и от падения цен на #нефть.

Но эти страдания усугубили неадекватные и непоследовательные действия высшего руководства.

Увы, как антиковидные, так и аникризисные меры запоздали из-за того, что Владимир Путин долго отказывался признать реальность пандемии, так как он хотел провести голосование по обнулению президентских сроков 22 апреля и парад Победы 9 мая.

И то, и другое было критически важным для его власти, поэтому какой-никакой ответ на CoVID-19 начался только в конце марта, когда московскому мэру Сергею Собянину удалось-таки объяснить всю серьёзность ситуации.
 

Но тут подоспел второй сюрприз – неожиданная скупость российской власти.

Хотя западные правительства выделили для поддержки своих экономик 10-30% ВВП, первый объявленный Кремлём пакет помощи составил всего 0,3% ВВП, последующие меры постепенно увеличили его в итоге до 3% ВВП (из которые лишь около 1% ВВП составили безвозмездные субсидии и гарантии по кредитам, а остальное — отсрочки по налогам и субсидированные кредиты).

Хотя в распоряжении властей был Фонд национального благосостояния размером более 10% ВВП.

Очевидно, что более масштабная поддержка семей и малого бизнеса существенно бы сократила негативное влияние кризиса как минимум по трём из пяти направлениям его ударов.

Почему же власти решили «не палить резервы»?!

Самое простое объяснение заключается во все том же непонимании Кремлём отчаянного положения российских семей.

Хотя миллионы российских домохозяйств лишились доходов, и 70% россиян не имели сбережений, Владимир Путин и его советники, вероятно, полагали, что точечные субсидии и повышения пособий по безработице помогут решить все проблемы.

Ну и сыграло свою роль то, что базой своей электоральной поддержки Владимир Путин считает работников крупных предприятий и бюджетников.

Если же пострадают индивидуальные предприниматели, малые и средние предприятия, средний класс, то в этом ничего страшного для власти нет — ведь их место на рынке займут те, кто зависит от Кремля.

Такая вот логика и привела к сегодняшнему положению дел в стране.
 

И вот вопрос, после всех этих горьких уроков кризиса, как долго российские граждане будут продолжать поддерживать Путина?