Израиль в Крыму: провал советской альтернативы сионизму. Часть 2
- <abbr class="datetime">Jun. 18th, 2020 at 8:00 PM</abbr>
СМ. Израиль в Крыму: провал советской альтернативы сионизму. Часть 1
Продолжение...
В раннем СССР проводилась политика поддержки национальной культуры малых народов — разумеется, с социалистическим уклоном. В том числе на первые два десятилетия советской власти приходится расцвет литературы и периодической печати на идише. Этот язык был признан в Советском Союзе национальным языком евреев в противоположность запрещенному религиозному ивриту. На писателей и журналистов были возложены функции пропаганды коммунистической идеологии. В Ассоциации пролетарских писателей появился отдел на идиш. Разумеется, и переселение евреев на землю сопровождалось большим воодушевлением.
Евреи-колхозники пишут письмо в газету «Дер Эмес». Конец 1920-х гг. Российский этнографический музей, Санкт-Петербург, 2020
Чтение газеты «Дер Эмес» в полеводческой бригаде. Конец 1920-х гг.
Советские авторы с воодушевлением показывали перестройку традиционного жизненного уклада и становление «нового человека» — еврейского коммуниста, рабочего и крестьянина, далекого от своего местечкового предка. В стране выходили газеты с «пролетарскими» названиями, например, «Комунистишер вэг» (Коммунистический путь), «Дер идишер арбетер» («Еврейский рабочий»), «Дер пролетариер» («Пролетарий»), «Пролетаришер фон» («Пролетарское знамя») и «Дер идишер поер» («Еврейский селянин») в последствии переименованная «Дос социалистише дорф» («Социалистическое село»). Не менее говорящие названия были у детской периодики — «Юнгер ленинец» («Юный ленинец»), «Дер юнгер коммунар» («Юный коммунар»), «Дер юнгер коммунист» («Юный коммунист») и «Дер юнгер кемфер» («Молодой борец»). Главный печатный орган ОЗЕТа носил гордое название «Трибуна еврейской советской общественности».
Не обошел вниманием еврейскую тему и кинематограф. Абрам Роом снял по сценарию Владимира Маяковского документальный фильм «Евреи на земле». В картине показано, как еврейские колонисты заселяют пустующие причерноморские и крымские земли. Создают коммуны и живут одной большой семьей.
Начиная с 1925 года в Крым ежегодно переселялись две–три тысячи семей. В итоге после пятилетней переселенческой работы в 1933 году в еврейских поселениях Крыма проживало около пяти тысяч семей (20–22 тыс. человек). Количество заявок на переселение превосходило реальные возможности переселенческих организаций, в немалой степени успеху мероприятия способствовало то, что тем, кто уезжал в сельскохозяйственные колонии, прощалось их «буржуазное прошлое» и снимался статус «лишенца». Однако были и те, кто становился переселенцем в «добровольно-принудительном порядке». Советская власть старалась переселять в сельхоз колонии в первую очередь «наиболее отсталые слои населения» — мелких торговцев и кустарей, а также людей без определенных занятий из еврейских местечек, кто не смог найти себе применение в советской стране.
Из газетной статьи:
«Какой-то дядя в картузе‚ съехавшем козырьком на ухо‚ ходит за плугом и покрикивает на коня‚ а позади него шагает другой и пихает что-то в борозду. Это и есть переселенцы‚ минские евреи — двое портных… или двое мелких лавочников‚ которых слопала кооперация‚ или двое сватов-шадхенов‚ которых сводит со света эта новая мораль‚ позволяющая юношам и девушкам влюбляться друг в друга‚ не давая при этом заработать бедному еврею-посреднику‚ хотя, казалось бы, ему тоже надо жить».
На новом месте переселенцы сталкивались с трудностями. Большинство из приехавших не были приспособлены к сельскохозяйственному труду. В первые годы социально-классовый состав переселенцев выглядел так: : 50% — торговцы, 20% — ремесленники, 10% — рабочие, 15% — неопределенных занятий, 5% — интеллигенты. В последующем количество торговцев снизилось, увеличилась доля рабочих и кустарей. Однако помощь специалистов «Агро-Джойнта», передовые методы агрономии и современная сельскохозяйственная техника все же смогли компенсировать отсутствие у евреев-переселенцев земледельческих навыков, и постепенно на пустынных землях Крыма выросли десятки новых населенных пунктов. Большинство из них получили говорящие названия на идише: такие, как Горопашник (Труженик), Идишер Пойер (Еврейский крестьянин), Лениндорф (Село Ленина), Ройтер Октобер (Красный Октябрь), Ротер Штерн (Красная Звезда), ), Ротенштадт (Красный Поселок), Соцдорф (Социалистическая деревня), Сталинвег (Сталинский путь), Юдендорф (Еврейская деревня), Фрайдорф (Свободное село), Фрайфельд (Свободное поле), Найлебен (Новая жизнь) Найшпроцунг (Новый побег, Новый росток), Юнгвальд (Молодняк).
Ряд населенных пунктов носили имена советских государственных и военных деятелей: Буденовка, Ворошилово, Сталиндорф (Село Сталина), Рыково, Свердловск, Фрунзе, Перецфельд (Поле Переца), Шолом Алехем, Максим Горький, Ворошиловка, Луначарка. Кроме того, при поддержке «Джойнта» и ОТР в Крыму были открыты учебные заведения, которые занимались подготовкой профессиональных кадров для колоний. Так, в селе Чеботарке готовили агрономов, в Кара-Тобе — зоотехников, а Евпатории — трактористов, шоферов и комбайнеров.
Организация еврейских сельскохозяйственных поселений, позднее преобразованных в колхозы, привела к выделению в 1930 году Фрайдорфского еврейского национального района, а в 1935 — Лариндорфского еврейского национального района. Кроме этих двух районов, еврейские поселения также располагались Джанкойском, Колайском, Сакском и Тельманском районах Крыма.
Политический отдел Реввоенсовета 12 армии. Кому нужны еврейские погромы?
Еврейские и татарские колхозники в поле. Крым, конец 1920х гг
«Через строящееся село шла дорога в Евпаторию из татарского и немецкого сел. Проезжающие всегда смеялись и говорили: “Вы сеете, а мы убирать будем”. Никто не верил, что евреи смогут трудиться на земле. На собрании решили дать селу название “Икор”, что на иврите означает земледелец. <…> Почву готовили сообща и сообща посеяли, а потом по жребию тянули свои наделы в зависимости от количества членов семьи. Питались все вместе. Чьи дома были готовы, те переселялись в дома, а в свободные квартиры принимали новых членов села. <…> Из Смоленска приехал учитель Иосиф Исаакович Хенкин и в одном из сараев открыл школу. <…> Все трудились с большим энтузиазмом: выезжали на поля чуть свет и работали дотемна. Хозяйство у каждого жителя села разрасталось, и нужно было организовать сбыт продуктов животноводства. В Евпатории много санаториев, и Абрам Ильич поехал в Евпаторию и договорился, что колония «Икор» может еженедельно доставлять свежее молоко, мясо и яйца, на что представители многих санаториев охотно согласились. <…> У людей сразу появились деньги, и каждый смог покупать одежду и расширять свое хозяйство.<…> Агрономы и зоотехник на собраниях выступали с советами о соблюдении севооборота, как ухаживать за виноградником, проводили профилактический осмотр скота и делали прививки. Даже такие аккуратные люди, как жители немецких сел, поражались, как колонисты Икора вели свое хозяйство, как умели сочетать труд с рыночными отношениями», — вспоминал житель села Икор Исаак Кучеров.
Свое крестьянское хозяйство переселенцы сначала вели индивидуально, а затем стали объединяться в ТОЗы— Товарищества по совместной обработке земли, предшественники колхозов. В ТОЗах орудия и средства производства оставались в частной собственности, а вот обработка земли велась совместными усилиями. Итоговый продукт распределялся между членами коллектива, согласно вложенному труду и количеству средств производства.
Переселенцы занимались огородничеством, выращивали зерновые и кормовые культуры — пшеница, ячмень, сорго. Особо перспективной культурой был признан виноград, так как его урожай в меньшей степени зависит от осадков, чем у других. Также селах разводили коров.
Еще одной важной сельскохозяйственной отраслью в еврейских поселениях стало свиноводство, причем не столько с практической, сколько с политической точки зрения: как элемент борьбы с иудаизмом.
«Со мной разговаривает старик с бородкой клином, в засаленном “капоте”. Истый кладезь цитат из библии, талмуда, мидраша. Он не говорит, а тонко, извилисто и по-своему остроумно нанизывает на свою мысль примеры, удачные словечки и хитросплетения. <…> Старик не совсем доволен: в деревне меньше молятся, — чересчур свободны. Но его слушают. Свой человек, дедушка. Рядом с ним мирно уживаются другие, совсем иные… Встречаю другого еврея, с поросятами. Это его поросята попали на кино-ленту, имели большой успех. Спрашиваю: — Работаете ли в субботу? — Как приходится, — отвечает он: — впрочем, мы работаем в воскресенье. Из дальнейшего выясняется, что… кур у него режет шойхет. — To есть, как? — спрашиваю в изумлении, — поросята и — шойхет! И в ответ слышу: — Поросята еще не подросли. Вырастут, может быть, обойдусь и без шойхета. Смеется». — из статьи И. А. Клейнманна «Среди евреев-земледельцев Крыма. Впечатления и заметки», опубликованной в научно-литературном сборнике «Еврейский вестник», 1928 год.
Поросята-йоркширы в еврейской колонии. Библиотека Конгресса США
Что касается остальных правил иудаизма, то большинство жителей еврейских колоний перестали соблюдать субботу, требования кашрута, обряды обрезания и другие заповеди. Религиозная жизнь продолжалась лишь у представители старшего поколения колонистов, которые собирались для молитвы практически подпольно в частных домах. Многие молодые люди же старались стать полноправным членами советского общества, вступали в партию, комсомол или становились колхозными активистами. Тем не менее, основные еврейские праздники так или иначе отмечало почти все население колоний.
Выросший в еврейском сельскохозяйственном поселении Михаил Выгон писал:«В моем раннем детстве все перемешалось: пионерский галстук и пасхальный седер, клятва юного ленинца перед отрядом и “фир кашес”, которые я старательно задавал отцу, важно восседавшему во главе праздничного стола, вечерние уроки у крикливого меламеда, недоучки Юды, и заседания совета дружины, тайна бар-мицвы, когда отец торжественно вручил мне бархатный мешочек с талесом и надел тфилин, первый и последний раз в жизни, а через год я получил в райкоме комсомольский билет».
Полномасштабной еврейской колонизации Крыма препятствовал разгоревшийся межнациональный конфликт. Дело в том, внутриполитическая ситуация в Крыму на тот момент сложной. Республика еще не оправилась от голода, царившего на полуострове в 1921 — 1923 годах и унесшего, по разным оценкам, от 100 до 150 тысяч жизней. Большинство жертв были крымскими татарами, так как голод сильнее поразил горные и предгорные районы республики, где жили в основном они.
Несмотря на то, что под еврейские колонии была отдана пустующая и малопригодная к сельскому хозяйству земля, требовавшая большого количества финансовых затрат, население Крыма — татары, русские, немцы, болгары и греки — с негодованием смотрели на чужаков, которые получали бесплатно земельные угодья, заграничную сельскохозяйственную технику, семена и породистый скот, в то время как в самой республике были десятки тысяч безземельных крестьян. Им советская власть предлагала искать лучшую долю на обширных пространствах за Уралом. Появилась даже поговорка «Евреям — Крым, русским — Нарым».
Особенно болезненно восприняли передачу земли пришлому чужому народу крымские татары. В 1926−1928 годах между ними и еврейскими переселенцами произошла череда конфликтов. Например, в апреле 1928 года жители села Айбары Джнакойского района под крики «Бей жидов, спасай экономию!» устроили настоящий погром обустраивавшихся рядом еврейским переселенцам.К тому же планы советского правительства шли вразрез с планами руководства Крымской АССР. Республиканская власть взяла курс на возвращение крымских татар, которые в XIX столетии массово эмигрировали в Турцию и Болгарию, и планировала отдать им на пустующие земли. Между главой республики Вели Ибрагимовым и автором крымского проекта Юрием Лариным возник открытый конфликт, подробности которого широко освещались на страницах газет и с трибун различных партийных конференций. Итогом стало уголовное дело о «контрреволюционной организации “Милли фирка” в Крыму». Ибрагимова и его соратников судили как агентов националистической партии «Милли Фирка», которая якобы действовала в на полуострове, в национальных интересах в ущерб классовым. В итоге Ибрагимова и еще 10 человек суд приговорил к высшей мере наказания — расстрелу.
О сложностях межнациональных отношений в 1930-е в Крыму красноречиво написал Израиль Постоловский — сначала он с семьей жил в поселке Первомайский, потом в Сарабузе недалеко от Симферополя, где его отец заведовал маленькой швейной мастерской при военном аэродроме:
«Сарабуз — это небольшая железнодорожная станция — развилка в 18 км от Симферополя. Одна ветка дороги ведет прямо на север, на Джанкой и далее — на Перекоп, а вторая — на Саки и Евпаторию, крупнейший лечебный центр Крыма. Почти на самой развилке, на большом холме размещались два поселка — Спат и Шунук. В одном жили немцы-менониты, переселившиеся сюда еще при Екатерине, а в другом обитали в основном русские. <…>Советская теория дружбы народов в крымских условиях не сработала. Но до начала войны было еще много времени, и мы были наивно уверены, что наше счастье бесконечно.<…> Я особенно хорошо запомнил одну необычную историю, которая случилась с нами в те годы, и которая как нельзя лучше характеризует время нашего существования в Сарабузе.
Годы в колхозе не прошли для отца даром. Он полюбил животных, особенно лошадей и коз. Будучи очень занятым, он вместе с нами построил около нашего дома сарайчик, куда однажды с базара привел двух козлят Имена. для них он выбрал сам. Козу-девочку он назвал Адольфиной, а козленка-мальчика -Геббельс. Мы были в диком восторге от такой отцовской затеи и целыми днями с друзьями занимались воспитанием наших новых членов семьи. Козы оказались удивительно способными учениками. Уже через две недели на упоминание их имен они отвечали потрясающими мэкающими руладами. Особенно выделялся Геббельс, которого, казалось, уже невозможно было остановить при одном только упоминании своего знаменитого в политике тезки. <…> Наш сарайчик превратился в место паломничества детей всего Сарабуза. О козах с именами вождей рейха заговорили везде. Мальчишки изобрели даже козлиную игру.
Толпа делилась на две группы. Ведущий кричал: “Геббельс, Геббельс, мэ-мэ”, и каждая группа должна была перекричать другую продолжительным козлиным воем. Возмущению немцев-сторонников рейха не было конца. Сперва они предложили папе большую сумму денег за коз. Он отказался. Послышались угрозы. Папа пожаловался летчикам. Дело приняло политический характер. Вскоре к отцу пришел председатель немецкого колхоза и предложил явно неравноценный для колхоза обмен — папа отдает ему коз, а взамен получает дойную корову. Но последовал отказ. Иметь корову в хозяйстве означало бросить работу в мастерской. Да и козлят было жалко. Отец поступил по-мудрому. Договорились, что он дарит коз колхозу в обмен на одно условие — они должны получить новые имена. Это для того, чтобы их обезопасить от гнева немцев. <…> По договоренности с председателем колхоза мы время от времени посещали козлиное стадо, чтобы удостовериться, что немцы с нашими любимцами еще не расправились. От них теперь можно было ожидать всего».
Листовка черносотенной организации. С призывом на еврейские погромы 6 мая. Фото: Госкаталог.рф
Еще одной из причин упадка «крымского проекта» стала «интернационализация» и коллективизация еврейских сельхозпоселений, в результате которых доля евреев в бывших еврейских земледельческих колониях сократилась до 15–25%.
«В 1929 году началась коллективизация. В поселке соорудили колхозный двор, согнали туда со всех дворов лошадей, коров и быков, перенесли кролей, кур и индюков, перевезли сельхозинвентарь. Соломон тогда был председателем участкового совета. Он вместе с односельчанами как могли сопротивлялись этому безумию властей, но силы были неравны. Партийно-комсомольская ячейка осудила Соломона за связь с Л.Д. Троцким, с которым он познакомился на фронте, куда Троцкий прибыл и выступал перед русскими и немецкими солдатами. В протоколе Соломона Сурпина назвали “троцкистом” и “противником Советской власти”. Через некоторое время двое активистов — коммунист Ошер Цирюльников и комсомолка Стера Пасова получили указание арестовать ночью Соломона и доставить его в райцентр. Когда за Соломоном пришли, он был уже далеко от поселка. Вскоре мы с мамой тоже уехали.<…> После статьи Сталина «Головокружение от успехов» обвинение с Солмона сняли и просили, чтобы мы вернулись в Крым, предлагая Соломону работу в поселке, в райцентре или в Симферополе. Но мы не вернулись и остались в Речице. <…> В 1937 году сталинские репрессии не обошли и бывший Третий участок. Нашему дедушке тогда было 95 лет. Он изучал кабалу, молился по утрам и вечерам, соблюдал еврейские традиции, субботу и другие праздники. Деду приписали «религиозную пропаганду», что расценивалось как антисоветская деятельность. Когда пришли с ордером на его арест, чекисты смутились. Приняли это за ошибку и решили исправить ее. Вместо старенького слабого старичка забрали здорового, энергичного, средних лет лет дядю, ярого атеиста. Когда Соломон узнал о случившемся, поехал в Симферополь выручать брата. Во всех инстанциях его приняли как старого хорошего знакомого, обещали разобраться. Ответ был такой — заседание уже состоялось, приговор “тройки” обжалованию не подлежит и приведен в исполнение. После гибели дяди его дочери с семьями обосновались сначала в Джанкое, а затем в Симферополе».
Согласно переписи населения 1939 года, в Крыму проживало 65 тысяч евреев. Из них чуть более 20 тысяч жили в сельской местности. Большинство крымских евреев погибли во время немецкой оккупации полуострова. Жертвами холокоста в Крыму стали 40 тысяч человек.
В 1932 году советская власть перенесла усилия по еврейскому переселению с Крыма на Дальний Восток. Причиной этому послужили как обострение межнациональных отношений, так и недостаток свободной земли в Крыму. Кроме того, в конце 20-х годов резко обострилась ситуация у китайской границы. Выяснилось, что на этот участок не только открыт, но и практически не заселен, что создавало геополитическую угрозу. Решение всех проблем Советская власть увидела в создании многонаселенного советского анклава. Уже в 1928 году президиум ЦИК СССР принял постановление «О закреплении за КомЗЕТом для нужд сплошного заселения трудящимися евреями свободных земель и в приамурской полосе Дальневосточного края». В 1934 году эти земли стали Еврейской автономной областью, которая до сих пор сохраняет статус единственного в мире, помимо Израиля, еврейского административно-территориального образования с официальным юридическим статусом.
И. Дубасов. Марка почтовая СССР из «Этнографической серии» (евреи, Биробиджан) Фото: Госкаталог.рф
Однако «биробиджанский проект» изначально был менее популярен, чем «крымский» и не вызывал энтузиазма у советских евреев. Люди, готовые заняться сельским хозяйством на землях Крыма, неохотно ехали в уссурийскую тайгу. К тому же, в конце 30-х годов СССР «переориентировался» с политики «коренизации» на «борьбу с национализмом». Массовые репрессии поставили крест на деятельности Комзета и ОЗЕТа. В 1938 году организации были распущены, а подавляющее большинство сотрудников этих учреждений — репрессирован. В связи с истечением сроков договоров с советскими властями прекратилась деятельность Агро-Джойнта и ОРТа — многие советские граждане, бывшие сотрудники этих организаций, были обвинены в шпионаже и арестованы.
Доля еврейского населения в ЕАО достигла пика в 20 тысяч человек в 1937 году, в дальнейшем неуклонно снижалась. Сейчас евреи составляют всего 1% от жителей области.